Самый неправдоподобный роман - Юлия Коротина

— Двести тысяч долларов плюс свои восемь процентов акций "Уайтхорн Интерпрайзис", — проговорил Стефенс, и Клер впервые за все это время поняла, насколько он устал.

Некоторое время на кухне царило обескураженное молчание. Дерек и Клер молча доедали остывший завтрак. Каждый был занят своими мыслями, и, казалось, это тягостное молчание будет длиться вечно. Наконец, мисс Хьюстон спокойно, будто речь шла о самых обыденных вещах, проговорила:

— И что же ты хочешь от меня? Поговори с отцом, с Дэном или с Джефферсоном — они помогут тебе выкупить акции у казино. А я здесь, к сожалению, бессильна. Могу только накормить горячим завтраком и предоставить горячую ванну и теплую постель, чтобы ты как следует отдохнул, — с необъяснимой теплотой и заботой добавила она, удивляясь самой себе.

— В том-то вся и проблема, что я проиграл не казино, а одному своему приятелю, — отозвался Дерек.

— Вот как! — Проронила Клер. — Ну и что?

— Мы играли с семи вечера до четырех утра. Вначале мне везло, и я рассчитывал, что мы с тобой сегодня отлично повеселимся. Я выиграл пятьсот тысяч.

— Разве так трудно было вовремя остановиться?

— Просто, когда время перевалило за полночь, я совершенно забыл, что у нас с тобой сегодня свидание.

— Замечательно! — Проговорила женщина. — Просто потрясающе! Не кажется ли тебе, мой дорогой, что это откровенное свинство с твоей стороны — столь чистосердечно раскрывать мне все свои мысли! — Она злилась, и ее колкие слова хлестали Дерека, точно бич. — Мог бы что-нибудь соврать ради приличия. А то интересно получается: сначала заставляешь меня ждать тебя всю ночь и теряться в догадках о том, где бы ты мог быть, затем заявляешься в семь утра и требуешь от меня чего-то, чего я до сих пор не могу понять! Может, объяснишь, наконец, чего ты от меня хочешь?

— Мне нужно выкупить акции и вернуть долг.

— А причем тут я?

— Человек, которому я проиграл, ни при каких обстоятельствах не вернет эти акции мне. Мой отец откажется дать мне деньги, чтобы я мог расплатиться. Он уже предупреждал меня, что предыдущий мой проигрыш был последним, который он оплачивает. Вдобавок предупредил всех родственников, чтобы они не давали мне в долг. Кредит в банке я взять не могу, даже ссылаясь на мое родство с Джефферсоном Уайтхорном. Меня исключат из совета директоров "Уайтхорн Интерпрайзис", если Джефф узнает об этой истории; отец лишит меня наследства, и я стану изгоем, паршивой овцой в стаде. А мне совершенно не нравится такая перспектива. Вот я и подумал, что единственный человек, который может мне помочь, это ты. Мне нужно хотя бы выкупить акции… О большем я тебя и не прошу.

Клер надолго замолчала. Молчал и Дерек, чтобы дать ей время подумать. Когда он ехал к ней, он был почти уверен, что она не откажет ему в помощи, но сейчас его уверенность постепенно таяла. Что-то было в выражении ее лица и взгляда, что не давало ему покоя, а уж тем более — уверенности. К тому же в эти тягостные минуты он чувствовал себя так, словно его подвесили на тонкой веревке над бездонной пропастью, и веревка эта вот-вот лопнет, как гитарная струна. Стефенс практически молился о том, чтобы Клер согласилась выкупить акции. Деньги у нее были (и притом немалые) — он прекрасно об этом знал. Да и у него в банке все же лежала достаточная сумма, которой он имел право распоряжаться, как ему заблагорассудится. Если сложить все это вместе, он смог бы расплатиться, выкупить акции и больше не ввязываться в подобные авантюры. А если Клер согласится, Дерек сделает для нее все, что она захочет: преподнесет ей Дэна на блюдечке с золотой каемочкой, женится на ней или купит ей половину Лос-Анджелеса. Он был готов подарить ей весь мир, если она вытащит его из этой переделки. Ведь сейчас она была единственным его спасением и единственной надеждой на спасение…

А Клер по-прежнему напряженно молчала. Казалось, мысли ее витали где-то далеко-далеко, и она думала вовсе не о проблеме Дерека. Лицо ее в эти мгновения было отчужденным и в то же время таким одухотворенным, что, плохо зная ее, Дерек мог бы сказать, что она счастлива. На губах женщины застыла улыбка, больше похожая на таинственную улыбку Джоконды, нежели на улыбку женщины, думающей о чем-то насущном. Это удивило и поразило Дерека, и ему даже показалось, что он совсем не знает сидящую напротив женщину.

"Ведь он сейчас полностью в моей власти! — С торжеством думала мисс Хьюстон. — И если я соглашусь помочь ему, то смогу взамен потребовать все, что захочу… Что бы сказал на это великий Дэн Уайтхорн?.."

Она совсем не заметила, что выражение ее лица изменилось, как бывало всегда, когда мысли ее возвращались к Дэну. В карих глазах тогда появлялась такая мечтательная грусть, что она казалась почти счастливой. И Дерек уже без труда мог сказать, в какие минуты она утопает в мечтах о его брате. Тогда-то его и разбирала досада и злоба на Дэна, ибо он никак не мог понять, почему занудный сынок Джеффа вызывает одинаковое выражение лица у всех женщин, пообщавшихся с ним хотя бы с полчаса. Стефенса злило это особенно сейчас, когда у него были такие серьезные проблемы, а потому он не выдержал и резко бросил:

— Если ты думаешь о том, как было бы великолепно, если бы мой братец оказался в такой переделке и пришел бы к тебе за помощью, то напрасно тратишь свое время. С Дэном этого никогда бы не произошло. Он бы попросту не позволил себе опуститься до такого!

В голосе его звучал такой сарказм, что Клер изумленно посмотрела на Дерека. Ей даже показалось, что он завидует своему брату, но она отбросила эту безумную мысль. Дэн и Дерек были слишком разными, чтобы один из них в чем бы то ни было мог завидовать другому. И тем не менее одно у них было общим: оба легко угадывали ее мысли. А она так хотела оставаться для них загадкой!..

Клер вздохнула и ответила как можно спокойнее и небрежнее:

— Прости, я задумалась. И думала вовсе не о Дэне.

— Так ты согласна помочь мне?

— Да, — коротко ответила Клер.

Дэн и Джессика возвращались в Лос-Анджелес спустя два дня после его отъезда в Сидней. Оба были счастливы, как впервые влюбленные подростки, и не сводили друг с друга счастливых глаз. И хотя у каждого из них за плечами был уже немалый опыт по части любви, и Дэн и Джес могли с уверенностью сказать, что ничего подобного они не испытывали ни к одному человеку за всю свою жизнь. Дэн уже был женат в 20 лет, и его брак распался по истечению восьми лет. После развода он полагал, что не создан для любви, что его удел — быть постоянным объектом охоты для девиц, желающих подцепить сынка какого-нибудь миллионера. Они вились вокруг него, точно пчелы вокруг розы в ясный летний день, и совершенно не подозревали, что значат для него не больше, чем служащие какого-нибудь огромного предприятия, которые всегда невидимы и неслышимы. Потом он встретил Клер, и охота за ним прекратилась. Однако эти отношения не внесли в его беспокойную душу ничего нового — только ощущение пустоты и желание продолжать свои поиски чего-то более важного и существенного, а чего — он и сам не знал толком. Дэн оставался с Клер потому, что невыносимо боялся одиночества. Так он, по крайней мере, объяснял это своему самому близкому другу — Роберту Монтгомери. Но в глубине души он часто задавался вопросом: может, ему просто надоело искать, может, он просто устал от самой тоски по любви? А Клер так откровенно предлагала эту любовь (или ее отлично выполненную подделку), что Дэн почти поверил ей. Он почти сдался, почти пришел к выводу, что Клер станет ему хорошей женой, когда вдруг встретил Джессику. И эта встреча перевернула всю его жизнь!