Череп Тимура - Сергей Бакшеев

Заколов услышал легкий шорох откуда-то сверху и крикнул в потолок:

– Эй, вы! Выходите! Я вас слышу!

Слова отразились от стен гулким эхом. Тихон повторил требование:

– Выходите, мы вас ждем. Только без прежних глупостей!

На стертых кирпичах винтовой лестницы, выходящей на крепостную стену, появились черные ботинки на толстой подошве с тупыми носами. Они медленно спускались по узким ступеням. Показался плащ песочного цвета, стянутый ремнем, крупные пуговицы в тон ткани, широкие лацканы с острыми углами и, в окаймлении поднятого воротника, появилось вытянутое лицо с холодным взглядом глубоко упрятанных глаз.

– Мартин Кинк! – изумился Орбелиани.

За спиной эстонца встали два безмолвных товарища в похожих плащах. На боку у каждого болталась брезентовая сумка. В помещении оборонительной башни древней крепости Ичан-Кала оказались три группы по три человека, расположившиеся на равном расстоянии друг от друга.

Князь, оправившись от потрясения, с иронией в голосе спросил:

– Что привело видного эстонского коммуниста в азиатскую крепость?

– А что делает здесь главный редактор известной газеты?

– Я уже не редактор.

– А я никогда не был коммунистом. По крайней мере в душе.

– Припоминаю ваш интерес, Мартин, к статье о раскопках в мавзолее Тимура.

– Эту статью я прочел много раз. – Эстонец достал из внутреннего кармана потрепанную газету и развернул ее. – И сделал один очень важный вывод.

– Какой же?

– Думаю, тот же, что и вы.

– Вы поняли, какие возможности таит череп завоевателя.

Эстонец хмуро взглянул на Орбелиани и, словно считая беседу излишней, коротко заявил:

– Мне нужен череп Тимура.

– В этом желании вы не одиноки.

– Я не остановлюсь ни перед чем!

– Хотите, чтобы маленькая Эстония выловила золотую рыбку в мутной воде?

– Она не маленькая!

– Зачем подвергать любимую родину лишнему риску? Если начнется большая свара, могут и танками проутюжить.

– Не ваше дело!

– Неужели вам плохо живется, Мартин? Москва даже часть своей летней Олимпиады Таллину уступила. Не Ленинграду, заметьте, не Грузии с теплым морем, а вам, самой маленькой республике! Вот как с вами заигрывает Москва.

При слове «Москва» эстонец заскрипел зубами и буркнул:

– Нам нужна независимость. Мы победим.

Пока длилась словесная перепалка, Заколов вспомнил долговязые фигуры в противогазах в подземелье мавзолея Тимуридов. Так вот кто был там! Гости из Эстонии!

– Один раз мы вас переиграли, – заметил он. – Тогда вы прятали свои лица за стеклами противогазов.

– Мы ушли, потому что поняли, настоящего черепа в саркофаге нет, – брезгливо объяснил Кинк.

– Но там оказался маленький декоративный череп. Где он?

– Сначала был у вас, потом у меня.

– Вот и третий амулет. – Заколов посмотрел на пустые углубления в стене.

– Я все слышал, – перехватил его взгляд эстонец.

– Что будем делать? – задал вопрос всем присутствующим князь.

– Череп Тимура достанется сильнейшему, – сквозь зубы процедил Мартин.

Две противостоящие группы сразу ощетинились, как волки перед схваткой. Грузины выхватили ножи, эстонцы ловко облачились в противогазы, в их руках появились высокие баллончики с пульверизатором.

– Стойте! – крикнул Заколов. Он сидел на корточках с булыжником в руке, на каменном полу лежал перстень. – Любое ваше движение, и я расплющу кольцо! Тогда никому не удастся открыть тайник.

Давид Орбелиани, Мартин Кинк и Тамара Кушнир с тревогой следили за взметнувшейся над перстнем рукой Заколова. Первым пришел в себя князь.

– Что вы предлагаете? – спросил он.

– Сотрудничество.

– На каких условиях?

– Но прежде я хочу узнать, кто убил оператора Малика Касымова?

Собравшиеся напряженно молчали.

Заколов обратился к Орбелиани. В его голосе легко читались обвинительные ноты:

– Ваши люди подслушивали у Тамары под окном. Вы узнали, что утром мы собираемся посетить Касымова, и решили нас опередить!

– Я опередил вас, молодой человек, на месяц. Я дважды беседовал с уважаемым Маликом после своего увольнения. Мне незачем было приходить к нему ночью.

– Вы сказали, что две-три жертвы на пути к великой цели – это ничто!

– Я и сейчас готов это повторить! Но… я имел в виду вас.

Тихон повернулся к высокому эстонцу, пытаясь разглядеть сквозь круглые стекла противогаза хотя бы какие-нибудь эмоции.

– Господин Кинк, новая информация нужна была вам! Вы хотели лично убедиться, что все, что сказано в газете, правда! Вы хотели узнать путь к черепу, вы пытали оператора и убили его!

Эстонец снял противогаз и убрал его в сумку. Его лицо осталось столь же непроницаемым.

– А фотограф Роман Киреев? – воскликнул Заколов, бегая глазами от грузин к эстонцам. – Кто расправился с ним? Мы приехали к нему, чтобы увеличить фотографию. Но кто-то следил за нами, вошел следом и, видимо, хотел заполучить то же самое.

Все молчали. Заколов набрал воздуха, чтобы выпалить новые обвинения, но Мартин Кинк остановил его.

– Хватит лирики, – с эстонским акцентом произнес он. – Перейдем к делу. Ваши предложения.

– Какая лирика! – возмутился Заколов. – Я говорю об убийстве двух людей!

– Ерунда. Сталин уничтожил миллионы ради своей цели.

– Цель оправдывает средства, – поддержал Орбелиани.

– В этих убийствах обвиняют Тамару и меня.

– Так вы боитесь попасть в руки правосудия? – растягивая слова, ухмыльнулся эстонец. – В создавшихся условиях это для вас недостижимая мечта.

– Если правосудие будет судить по закону, вам ничего не грозит, – рассмеялся Давид Вахтангович.

Заколов почувствовал, что грузины и эстонцы незримо сплотились во временный союз против них. Обе группы сделали пробный шаг к нему.

– Еще одно движение, и я разобью перстень! – грозно предупредил Заколов, понимая, что в борьбе с шестерыми противниками у него и друзей нет шансов.

– Что вы предлагаете? – раздраженно спросил Кинк. – Только не надо больше ваших нудных вопросов.

Тихон колебался несколько секунд и решил предложить вынужденное сотрудничество. Временные интересы могут объединить самых разных людей.

– Нас всех интересует тайник. Чтобы вскрыть его, нужны три предмета. Предлагаю выделить по одному представителю с каждой стороны. Они подойдут к замку и одновременно вставят амулеты. Остальные будут ждать у дальней стены.

Давид Орбелиани нахмурился, поразмыслил, извлек из портмоне монету-головоломку и кивнул Гиви:

– Иди.

Мартин Кинк, убедившись в положительном решении князя, достал пурпурный бархатный мешочек, растянул стягивающую веревку, и на его ладонь выкатился отполированный череп из саркофага Тимура. Он бережно передал амулет своему помощнику-радиоинженеру.

Тихон, Гиви и эстонец, с опаской поглядывая друг на друга, собрались около круглого камня с тремя кольцами. Оставшиеся в напряженном ожидании выстроились вдоль стены с бойницами.

– Каждый видит свое углубление? – спросил Заколов. Грузин и эстонец кивнули. – На счет три вставляем амулеты. – Он начал считать: – Раз. Два…

Три руки осторожно поднесли маленькие предметы к таинственным углублениям в центре колец.

– Три! – скомандовал Тихон.

Он вставил перстень, эстонец – череп, грузин – монету. Пальцы трех рук одновременно надавили на них, амулеты полностью скрылись в каменных пазах. Мартин Кинк вытянул шею, Орбелиани прищурился, все притихли и ждали.

Ничего не происходило.

– Я попробую повернуть большой круг, – предложил Заколов.

С молчаливого согласия он присел, вцепился пальцами в кольца и направил усилия сначала по часовой стрелке, затем против. Каменный круг не шелохнулся. Он напряг все силы, пальцы срывались из неудобных пазов, таинственный замок не поддавался. В какой-то момент Заколов надавил значительно сильнее на правую половину круга. Камень сместился внутрь, провернувшись вокруг вертикальной оси.

– Есть! – выкрикнул Тихон, поняв, как устроен запор.

Мышцы рук напряглись, Заколов продолжал давление, каменная створка с хрустом уходила внутрь. Все застыли, устремив нетерпеливые взгляды на проворачивающийся круг с эмблемой самого великого деспота, уничтожившего десятки непокорных городов.

Они не сразу заметили, что каменный хруст раздается совсем в другом месте сторожевой башни.

58. Василий Иванович действует

Начиная с юношеских лет Василий Иванович Пучков стремился походить на знаменитого тезку, бесстрашного комбрига Гражданской войны Чапаева. Он и подростками верховодил, и в военизированной игре «Зарница» отрядом командовал, а как только над губой появился пушок, постоянно его брил, надеясь вырастить со временем фирменные чапаевские усы. И действительно, к двадцати трем годам усы получились на славу, пышные, с завитыми вверх кончиками, в точности, как у героя знаменитого фильма «Чапаев».