Учитель шарлатанов - Владимир Мясоедов

Остальное пространство битвы теперь представляло собой настоящий хаос. Неровная линия паладинов, находившаяся метрах в десяти впереди, зияла многочисленными прорехами и прорывалась рассыпавшимися по помещению чудовищами в обе стороны. Правда, на клинках представителей святого воинства уже нашли свою смерть многие вампиры и оборотни, трансформировавшиеся в наиболее удобный для битвы, с их точки зрения, облик и выглядевшие кто во что горазд. Высшие кровососы вообще отличались весьма высокой вариативностью своего тела, лишь немного недотягивая до полноценных метаморфов, а потому дополнительной парой конечностей в виде крыльев, временами больше похожих на руки, как у старейшины, шерстью по телу или там широкой улыбкой, позволявшей открыть пасть на девяносто градусов для более удобного укуса, они никого не могли удивить. А уж о такой мелочи, как шикарные когти на руках и ногах в дополнение к клыкам, и заикаться не стоило. Иные вервольфы, застывшие на середине смены облика в форме, позволяющей и перемещаться на двух ногах, и откусить противнику голову, обладали куда более скромным естественным оружием. Дети ночи бегали по стенам, чтобы зайти в тыл людям, летали, швырялись заклинаниями или какими-нибудь метательными предметами в виде ножей, топоров и даже молотов.

Отдельной группкой сражались длинными, слегка изогнутыми мечами шесть или семь кровососов, окутанных тьмой, с успехом заменяющей им латы и вполне успешно противостоящей оружию паладинов и чарам боевых магов. Единственные из наших противников, кто сделал ставку не на скорость и ловкость, а на грубую мощь (ведь даже присутствующие здесь оборотни, существа, по единодушному мнению всех, кроме них самих, не слишком умные, особенно в звериной ипостаси), пытались за счет своей скорости движений, далеко превосходящей человеческую, сделать выпад когтистой лапой или зубастой пастью и отскочить на безопасную дистанцию от противника, чтобы избегнуть ответного удара, а не сходиться с врагом лоб в лоб, наплевав на сохранность собственной тушки. Помнится, встречался я с одним типом, использующим подобную версию магической брони, страшный был противник. Особенно когда сдох. Судя по уровню грязи, обнаружившемуся на его теле, лишившемуся покрова чар, не мылся он лет двадцать и пах потому соответствующе. Интересно, эти такие же вонючки?

Маги и жрецы, не занятые сдерживанием призванной сущности, расположились у входа в амфитеатр, где к ним, по крайней мере, со спины, не могли подобраться, и вели артиллерийскую поддержку наших бойцов ближнего боя, отвечая на малейшую попытку к себе приблизиться или запулить в нашу сторону какой-нибудь дрянью массовыми ударами собственных чар. Вернее, занимались этим в основном первые, а почти все вторые замерли в молитвенных позах возле множества непонятно откуда появившихся раненых, тем не менее получивших недостаточно серьезные повреждения, чтобы сразу отправиться на встречу с богами. Судя по громкой ругани исцеляющихся, их попыткам расползтись в стороны и на глазах смыкающимся ранам вместе с останавливающейся кровью, если битва не кончится минут за пять, то они вернутся в строй. И тогда тем, кто их покалечил, и, возможно, заодно и тем, кто наспех лечил, пренебрегая обезболиванием, придется солоно.

Прямо у меня на глазах тройка вампиров, до того без всяких крыльев беспорядочно носившихся между полом и потолком, уворачиваясь от зенитного огня и, в свою очередь, метая какие-то чары, едва видимые в обычном спектре, но заставляющие дрожать и рассыпаться воздвигнутые на их пути магические барьеры, на создание которых энергии не жалелось, неожиданно составили пирамиду, а потом тот из них, кто оказался на плечах двух других, развел в стороны руки, и между ними начало медленно образовываться облачко грязно-белого тумана с чем-то вроде фиолетового ядра в центре. От одного взгляда на эту штуку на душе почему-то становилось крайне мерзко, а в голове начинал звучать вроде бы едва слышный, но ужасно отвлекающий шепот. Его группа поддержки подбадривающее хрипела, корча жуткие гримасы, чему немало помогала стремительно разлагающаяся плоть их лиц, но довести до конца свое волшебство группе воздушных акробатов так и не удалось. Практически все чародеи, толпящиеся у выхода в амфитеатр, вскинули руки, глаза, жезлы или посохи, в общем, спустили курок, и вал боевых заклинаний оставил от троицы назойливых детей ночи лишь кровавые ошметки да частично обрушившуюся лестницу наверх. Упс, а до этого момента я ее как-то и не замечал. Думал, тут все либо летать умеют, либо по вертикальным гладким стенам карабкаться вынуждены научиться. Правда, униточжение вражеских колдунов стоило нам собственных потерь. Пользуясь затишьем в обстреле, к импровизированному лазарету пробился десяток оборотней, прорвавших оцепление ценой нескольких дырок в боках и спине, и прежде чем их успели уничтожить прицельным кинжальным огнем или, по старинке, мечами (даже умирающие паладины оставались способными дать по морде разинувшему на них клыки чудовищу), твари изрядно сократили число излишне увлекшихся процессом исцеления чужих ран жрецов.

После уничтожения отряда перевертышей все тотчас вернулось на круги своя, то есть маги стали палить неорганизованно и туда, куда им хочется. М-да, когда все это кончится, надо будет заняться отработкой командных взаимодействий, а то мощи-то у них много, а вот эффективность ее применения хромает. Тем более что примерно треть их чар упорно обрушивалась не куда-нибудь, а на увитый зеленью и подозрительно шевелящийся потолок, время от времени пытавшийся дотянуться до волшебников своими лианами, вновь отращиваемыми вместо уничтоженных побегов. Еще ввысь неслись множественные проклятия засевшему среди листочков и веточек друиду, а то и не одному, упорно не показывавшемуся на глаза и не желавшему становиться мишенью. Не знаю, сколько у него под рукой доступной для управления флоры здесь растет, но, судя по степени паранойи, с которой вампиры готовили вход в логово, она может закончиться куда позже, чем запасы маны у колдующих. Кстати, стало гораздо темнее, осветительная растительность, находившаяся вблизи от места схватки, уже давно была уничтожена.

С пронзительным воплем, от которого из ушей всех стоящих рядом выплеснулись струйки крови, на меня со стены попыталась прыгнуть вконец свихнувшаяся и по какой-то причине дымящаяся вампирша, еще секунду назад бывшая абсолютно невидимой, а теперь невесть с чего изображающая из себя японский истребитель-камикадзе. Конец ее был в целом предсказуем. Голову этой пикирующей истребительницы магов еще на подлете оторвало чьим-то заклинанием, а посох главы ковена, так и не выпущенный из рук и рефлекторно выставленный на пути угрозы, пробил ее тело насквозь. Уже окончательно мертвый труп с громадной дырой в груди, только чудом не распавшийся на две половинки, нижнюю и верхнюю, смог лишь запачкать и так не блистающую чистотой одежду и оповестить о том, что живой артефакт понемногу начинает оживать от пережитой встряски. Так, если я смог опередить в скорости движений кровососа, может, и регенерация уже запустилась? Ох, судя по тому, как болят руки, если попытаться их поднять к лицу (боль пробивалась даже сквозь алхимическую блокаду), еще нет. Но, по крайней мере, уцелевшие щупальца уже довольно активно и, главное, подконтрольно шевелятся, а значит, система залпового огня имени Проглота может начинать перезарядку.

– Вы в порядке? – на всякий случай уточнил тот, кто привел меня в чувство, посылая в приблизившихся к нам трех оборотней массу взявшейся из ниоткуда воды. Причем рукотворная волна не просто отшвырнула всех нападавших, она еще и собралась в компактную сферу, в которой забултыхался один из них, тщетно пытаясь выбраться наружу, к так нужному ему кислороду. Но долго эта помесь ловушки и своеобразной газовой, вернее безгазовой, камеры не просуществовала. Один из вампиров, недалеко от нас фехтовавший с паладином, отвлекся от своего занятия и плеснул в жидкость собственной кровью, вышедшей из мгновенно открывшейся и тотчас исчезнувшей раны. Творение гидроманта перестало существовать, рассыпавшись на отдельные лужи и быстро впитываясь в песок, а получивший свободу вервольф попытался прыгнуть на спину противника своего спасителя. Но в полете получил кинутое кем-то копье под хвост и закономерно промахнулся. Странно, стража, укомплектованная подобным оружием, вроде бы осталась на поверхности. Неужели кто-то из наших воспользовался трофеем? Или просто тварь попала под «дружественный огонь»?

Мешочек со свернутым пространством на груди вновь подвергся безжалостному разграблению, но на этот раз я не выбирал оттуда определенные вещички, а греб все подряд, бытовых амулетов там все равно не было. Не в последнюю очередь потому, что они сложнее и дороже, так как разрушать всегда легче, чем созидать или приводить в порядок, а значит, и структуры для мирного применения должны быть куда более сложными, чем для военного, где требуется, собственно, лишь одно: произвести каким-либо образом насильственную деформацию цели. Отработавшие свое артефакты превратились в бесполезные украшения – ну, во всяком случае, если их перезарядкой не займется настоящий мастер своего дела или не тот же, кто их создал, – а потому остались на своих местах, просто к первому комплекту висюлек и блестяшек добавился второй. Так, вся моя интуиция мага, ну, или просто личности, умудрившейся не только выжить в чужом для себя мире, но и проделать путь с помойки до вершин власти, вопит о том, что кого-то в этом рукотворном хаосе не хватает. Кого-то хотя и маленького, но крайне опасного и умеющего ко всему прочему драться сразу шестью мечами.