Там, где живёт огонь - Виктория Солдатова

Курдум с отвращением смотрел, как его собственная кровь стекает по подбородку другого графа. В глазах остальных читался ни чуть не меньший голод. Даже огромные глаза совы Амии, казалось, стали еще больше, когда она не отрываясь смотрела на кубок.

Мурмус опустил рваные веки, и внезапно все вокруг увидели его вуаль тьмы. С глухим хлопком, словно кто-то встряхнул простынь, она прорвалась наружу, и огромным чёрным облаком накрыла всех, кто был рядом. Это было сильно и страшно. Такой вуали просто не могло быть у демона шестого уровня. Но это было так.

И снова потекло колдовство, но теперь куда более изощрённое и тонкое. Здесь Мурмусу уже не пришлось читать слова, вспоминать формулы и подыскивать нужный вкус заклятья. Он родился с этой силой, и мощь лилась прямо из его тела.

- Как много чужой крови прошло через твои вены, - прозвучал шепот Мурмуса, и Курдуму даже показалось, что в этих словах проскользнула нотка уважения.

- Не вижу... - продолжался шепот.

Демон сделал вновь два глотка из чаши, и тьма вокруг них словно стала плотнее. Неясные фиолетовые огни загорались и лопали с треском в черноте.

- Кровь, человеческая кровь... Не вижу, не вижу... Слишком много сущностей, кто из тех, чью кровь ты пил, был человеком?

Курдум на мгновение задумался.

- Этот вкус нельзя ни с чем перепутать, - ответил он и рискнул направить щупальца своих мыслей прямо в голову Мурмусу. К его величайшему удивлению, это оказалось очень легко. Как нож разрезает масло, синегубый граф врезался в поток информации в чужой голове. Он видел словно в тумане очертания всех существ, которых убил в недавнем прошлом. Большинство из них осталось в одном из его скромных жилищ в Первом Тёмном Доме в виде разной степени высушенных шкур. Чаще всего он не ел плоть. Только кровь интересовала его. Кровь, в которой была сама сущность жизни. Выпивая её полностью, он забирал часть их сил. А потом, сдирая красивый мех, он выбрасывал мясо.

Их были десятки, но человека он не видел.

- Выпей еще, - с удивлением услышал он собственный голос, и Мурмус в третий раз поднял бокал и залпом осушил остатки жидкости. Гомори громко сглотнул, Курдум вздрогнул, Раум с любопытством следил за колдовством, а Амия изредка хлопала большими глазами. В этот миг поедатель мозгов вдруг увидел, как образы в голове демона-скелета стали ярче, и среди смазанной толпы жертв собственного голода он узрел уродливую самку человека.

- Вот она!!! - выкрикнул он, и тут же сумасшедшая сила выкинула его из головы собеседника. У Курдума даже слегка закружились камни под ногами.

- Я вижу человека! - сказал Мурмус и открыл глаза.

- Ты призовёшь её душу сюда? - поинтересовался барон Раум, глупо склонив ушастую голову на бок.

- Нет. Человек не мертв. Я вижу ошмётки ауры, которые она оставляет на ткани мира. Я вижу тень её следов.

- Вот мерзость! Еще и женщина! - воскликнул Гомори, топнув ногой. - Ну и где она?

- Второй Тёмный Дом, Сады грешников.

- Ненавижу самок! Мы должны её убить, - продолжал возмущаться виконт, сплёвывая на горячие камни.

- Время, Гомори. Для этого нам нужно лишь немного времени, - ответил Мурмус и не торопясь пошёл вперёд. Следом за ним тут же шагнула вся его команда, и Курдуму ничего не оставалось, как пойти следом.

Глава 21

Асмодей, Великий герцог Третьего Тёмного Дома, Дома Разврата и Блуда, на мягких коврах, в которых можно было утонуть, лежал почти совершенно голый. Его наготу скрывала длинная накидка из шкуры Викуньи, мягкого животного, смахивающего на ламу, и кожа полудемона светилась золотом в свете высоких восковых свечей. Длинные черные волосы были собраны в плотный хвост стальной застёжкой в виде скорпиона - символа Дома. Яркие блики на металле привлекали внимание к великолепной по своему мастерству ювелирной работе, в центре которой сиял довольно крупный рубин, цвета молодой крови.

Герцог ел тёмный виноград, большие ягоды которого лопались, когда он зубами срывал их с грозди, и сок тёк по его гладкому подбородку, на котором никогда не было бороды. Он смеялся. А рядом с ним лежала столь же обнажённая белоснежная женщина и маленькими тонкими пальчиками, улыбаясь, вытирала сок с его карминовых губ. Её маленькие аккуратные груди привлекали внимание топазами в сосках, бедра были крупными и округлыми, а узкая талия просто не оставляла шанса пройти мимо. Густые белоснежные волосы вились очаровательными кудряшками, прикрывая лишь десятую долю её прелестей, а огромные зелёные глаза под двумя симпатичными рожками смотрели с невинной страстью.

- Асмодей, ты просто невероятен! - звонким голоском пропела она, прильнув к его груди.

"Действительно ли так?" - подумал полудемон, смотря на неё двумя черными омутами, в которых невозможно было ничего разгадать. Он пил уже который день, заливая винами всех стран, которые когда либо существовали в мире, сосущее ощущение внутри. Что-то манило его, что-то терзало саму его сущность. Но он никак не мог понять, что.

- Скажи мне, все герцоги такие страстные, как ты? - продолжала она, водя острым маленьким ноготком по его гладкой мускулистой груди, - А принцы наверно вообще великолепны? - воскликнула она.

- Милая, сразу видно тебе не довелось встретиться с Астаротом! - засмеялся герцог Четвёртого Дома, - с ним бы ты сначала умерла со скуки, потом умерла второй раз, а потом он, наверное, выгнал тебя из-за того, что твои маленькие розовые соски просто оскорбительны!

- Неужели он настолько скушен, наш отец Уныния? - изумилась демоница.

- Скушен - не то слово, дорогая, - улыбнулся Асмодей и накрутил на свой палец снежный локон подруги, - этот принц - настоящая истеричка, с которой ты вряд ли нашла бы общий язык.

- Как грустно, - надула губки красавица.

- Что я вижу, милая, неужели тебе мало твоего герцога? - поднял на неё наигранно обиженный взгляд полудемон.

- Нет, дорогой, ну что ты, - наклонилась к нему она, - ты - для меня больше, чем все просторы Преисподней!

"Какой лестный комплимент" - уныло подумал он.

- Я всё понял. Я для тебя просто герцог, один из многих, - трагично взмахнул рукой Асмодей и поднялся с мягкого ковра.

- Нет! Куда ты, милый, ты всё не так понял! - в глазах её стоял почти материальный ужас.

"Детёныши, рождённые тобой от аггела могли бы быть невероятно сильны, не правда ли? Я всё понимаю"

Она поднялась на мысочки и подбежала к нему, стоявшему у фонтана шампанского, который висел прямо в воздухе, а потоки пенящейся золотой жидкости стекали ярусами в глубокое каменное блюдо из тёмного, как ночь авантюрина. Он налил себе бокал и залпом выпил. Подняв правую руку, он положил её туда, где должно быть сердце и сдавил.