Там, где живёт огонь - Виктория Солдатова

Я не стала вдаваться в подробности. Не было на это ни сил, ни желания. Никто не сказал ни слова, когда я растянулась прямо в углу на тёплой земле и мгновенно отключилась, свернувшись клубком.

Проснулась я от того, что недалеко от меня вёлся бурный спор довольно громким шепотом.

- ...и можешь не пытаться доказать мне обратное!

- А я и не собираюсь тебе ничего доказывать, я - это я, и на этом всё. А вот ты - всего-навсего глупый мальчишка, чьё место должно было оставаться в Пятом Саду, под боком у старого Вия! Таким, как ты, там самое место.

- Какое тебе дело до того, где моё место, если ты не один из них?

- В чём дело? - спросила я, сонно потягиваясь. И тут же ощутила, как застонали ушибы на ногах и руках, заболела рана на плече, и почувствовала, как тянет кожу на лице от запёкшейся крови, - вот так пробуждение, - проворчала я.

- Не обращай на нас внимания, дорогуша, - махнув крылом, перешёл с шёпота на нормальный голос Торл.

- Тебе больно, Алиса? - спросил меня Степан. Я заметила, что его шерсть ещё сильнее отросла.

- Такими темпами ты очень станешь похож на нормальную крысу, - вместо ответа усмехнулась я. - Твоя шерсть уже почти нормальной длины.

- Да? Правда? - оглядел себя крыс, шевеля короткими усами. - А я и не заметил.

- Очень скоро у тебя всё заживёт, - сказал мне Торл, махнув крылом, видя, как я растираю синяки на руках.

- В смысле?

Тут он немного замялся.

- Ну... Знаешь... Да тут в общем-то всё быстро заживает! Кстати, - сказал он уже совсем другим тоном, - ты, случайно, не спрашивала у своего друга, за что он попал в Ад? И не куда-нибудь, а в Пятый Сад грешников?

- Мне разрешено находиться на всей территории Преисподней... - зашипел Степан, и голубые озёра его глаз превратились лёд.

- Но дела-то это не меняет, правда? - хитро продолжал ворон, - Пятый Сад, место, где коротают свою вечность маньяки и...

- Хватит! - зарычал крыс.

Я взглянула на него, и, казалось, внезапно увидела что-то совсем иное. Маленькое тело тряслось от гнева, а голос...

- Ты и правда никогда не рассказывал.

- А ты и не спрашивала... - внезапно Степан совершенно успокоился. Однако, взгляд, брошенный на Торла, был весьма красноречив.

- Хорошо, я расскажу, - вздохнул он, поняв, что этого не избежать. - Прошу не судить меня слишком строго, потому что я итак уже осуждён, - начал он. - Когда-то я был молодым конюхом в большом родовом дворянском гнезде, и у меня была семья. Отец, мать и сестра. Отец умер рано, оставив мать и сестру на мою защиту. Я вырос и стал довольно сильным юношей, на много сильнее многих мужчин в нашем селе. Что и помогло мне впоследствии без особых трудов порешить своего барина. Дело было в том, что очень он деревенских девушек... любил. А многим-то ведь этого и надо. Мол, "барин же, как ему отказать?" Множество детей, бегающих босяком по селу, были от него. Да и пусть бы. Но захотел он сестру мою, Алечку. А та ни в какую. Ну он её поколотил, силой взял. А у неё сердце слабое, с детства болезненная была, ну вот оно и не выдержало. В общем, померла сестра прям на той же кровати. Через месяц от горя мать в реке утопилась. Остался я один, не смогший их обеих защитить. А дальше мне уже всё ясно было. Не мог я так этого оставить. Моя родня в сырой земле, а он по утрам сырники с вареньем кушает, а по вечерам вино с сыром? Выбрал день покороче, ночку потемнее, вырыл в конюшне яму поглубже, там, где не увидит никто. И соломой прикрыл. Натаскал в неё крыс штук тридцать. А ночью барина тихонечко связал, вареньем обмазал, да в конюшню уволок. Решётка была у меня для этого приготовлена, с маленькими просветами, сам изготовил. Барина - в яму, решёткой накрыл, а сам сверху сел. Крысы у меня голодные были, пока я их насобирал, они пару дней-то всяк не ели. Так вот они мягкие места - то у хозяина нашего быстренько пообглодали. А я наблюдал. Так меня утром и нашли. На решётке сидящего. И барина внизу мёртвого. Не стал я убегать. Да и некуда мне было. В то же утро меня вздёрнули.

В обступившей нас тишине стало отчетливо слышно чавканье на другом конце пещеры.

- Кажется ведро подходит к концу, - прервал молчание Торл, взглянув на человека в другом конце помещения. Толстый мужчина будто стал ещё в полтора раза толще, а ведро и правда было почти пустым.

- Значит нам пора уходить?

- Я думаю, это было бы лучше всего, - кивнул ворон.

- Ты ответишь мне что-нибудь? - внезапно спросил Степан.

- Забудь об этом. Как ты уже сказал, своё наказание ты уже получил.

Какая-то тяжесть повисла в воздухе, после этого повествования. Степан убил человека, но не думаю, что меня это хоть как-то испугало.

- Ну и славно, что теперь мы всё выяснили! - каркнул Торл, и мне показалось, что его птичьи глаза улыбаются, - потому что сегодня совершенно чудесный день! В Аду праздник! А замок маркиза всего в полу днях пути!

Глава 20

В самых страшных своих фантазиях Курдум не мог представить, что случиться нечто подобное. От постоянного нервного напряжения его влажная сероватая кожа будто стала тоньше и начала иссыхать, ежесекундно зудя. Щупальца за спиной нервно подрагивали. А глаза слезились каждый раз, как он поднимал взгляд на своих спутников. Принц Самаэль дал ему для поисков четырёх демонов в помощники. И каждый из них был ужаснее другого. Но самое ненавистное было в том, что, казалось, будто не они помогают ему, а он им.

Самый маленький был бесом, однажды сбежавшим из Первого Тёмного Дома. У него была тщедушная костлявая фигура, и рост не более метра. Тонкий, в меру длинный, хвост болтался без толку. Уродливая мордочка, похожая на обезьянью выделялась большими ушами, кривым носом и толстыми губами. Будучи нечистым духом Второй сферы, еще только недавно покинувшим Колыбель Душ, он уже имел право именоваться бароном. Его имя было Раум, и он ужасно раздражал поедателя мозгов. То ли из-за своего свежего возраста, то ли из-за врождённой любознательности, на его лице было неизменно начерчено неиссякаемое любопытство. Казалось, ему интересно буквально всё. Вот и сейчас, когда Курдум так отчаянно пытался отыскать человеческое отродие, убившее его детёныша, Раум будто бы просто гулял. Он вприпрыжку передвигался по узким тропинкам Дома Уныния, чрезвычайно увлечённый местными достопримечательностями. С самого своего рождения этот бес оказался куда смышлёнее многих своих собратьев. Как только в его некрасивой голове загорелась искра чёрного разума, он тут же понял, что его мать, злобная виконтесса по имени Фирзала, очень опасная демоница. Он прочитал её мысли, пролистнув воспоминания, как старую книгу, и увидел множество других её детёнышей. Все они были съедены в тот же час, как достигали хоть сколько-нибудь приличных размеров. Не дожидаясь подобной участи, Раум покинул свою создательницу, чем и спас свою жизнь. Это был первый дар его настоящей матери - Великой Тьмы, своему проклятому чаду.