Там, где живёт огонь - Виктория Солдатова

Этот бес родился в Доме Уныния и должен был принадлежать ему вечность. Но всего через несколько дней после этого славного события случилось нечто непредвиденное. Барон Раум гулял в тот час по тёмным каменным пещерам, что вели ко дворцу самого принца Уныния. В них было мрачно и влажно, а под высокими сводами скреблись маленькие когти летучих мышей. Преодолев их полностью, бес вышел прямо к высоким вратам замка. В это мгновение огромные бледные створки открылись и чёрная колесница помчалась вперёд. Но, к сожалению, высшая степень восхищения проклятой красотой дворца не позволила Рауму обратить внимание на тот факт, что адская карета мчит прямо на него. Доля секунды и молодой барон был бы мёртв. Дикие жеребцы Астарота по всем правилам должны были затоптать маленького беса. Но в этот день его жизни не суждено было оборваться. Он лишь навсегда перестал быть членом Дома Уныния.

Вобщем, когда три жеребца светло-серой масти, седых до снежной белизны, были уже на расстоянии вытянутого хвоста, Раум внезапно очнулся и инстинктивно принял защитный окрас. И форму. И запах. Он мгновенно вырос на три метра в высоту и на два в ширину. Его морда ощерилась сотней клыков, с которых попеременно капала слюна и яд, щетина покрыла большое драконоподобное тело, а три головы заплевались желчью. Это был второй подарок матери - Тьмы своему тощему страшненькому сыну.

Даже любимые дышащие огнём скакуны Астарота, не могли спокойно вынести этого зрелища и в ужасе взвились на дыбы. Одна из трёх понесла в сторону, вторая упала, завалив за собой карету принца. Потрясающее везение для барона! Но дальше события перестали развиваться так, как хотелось бы Рауму. Разгневанный отец Уныния вылез из-под тяжёлой кареты, взорвав дверцу, и заматерился так, как ни одна демоница своего детёныша не научит. А баронёнок вновь обратился маленьким липколапым бесом, и, сложив волосатые ладошки вместе, виноватыми глазами поглядывал на аварию.

Астарот, естественно, не медля возжелал кровавой расправы над виновником оказии, и уже занеся руку для удара, сияющую страшным тёмно-фиолетовым заклятием, вдруг понял, что, вероятно, будет намного страшнее, если он навеки выгонит со своей земли нарушителя спокойствия. Он вновь выругался и зашипел, сам себя не узнавая: "Исчезни с глаз моих, Серый! Я освобождаю тебя от договора" И в тот же миг, клеймо Первого Тёмного Дома исчезло с тела Раума, и он перестал принадлежать земле Уныния. Тут уж он додумался быстро ретироваться, пока Хозяин, стоящий в недоумении, не передумал.

А дело было в том, что вместе с чтением мыслей, бес приобрёл силу немного менять их. Совсем чуть-чуть. Себе на пользу, но всё же так, чтобы они не вступали в конфликт с внутренними желаниями жертвы. За то воздействовать он мог даже на принцев. Уникальный дар, которым не замедлил воспользоваться Самаэль, приняв к себе на службу несчастного бесхозного демона, бестолково блуждающего по Преисподней в поисках хоть какой-то еды.

Граф Курдум шёл рядом с этим странным нелепым созданием, стоящим аж на две ступени ниже его по рангу и силе, и злился. Потому что это маленькое чудовище заставляло его испытывать чувство тревоги. А Раум не обращал на него никакого внимания, смотря куда-то вверх жёлтыми любопытными глазами. Но еще более неприятным было соседство со следующим членом этой небольшой компании.

Его имя было - Амия. И это была демоница. Больше всего в Аду ненавидел Курдум вести дела с демоницами. Они были взбалмошны, истеричны, и никогда нельзя было знать, чего от них ожидать. Более того, они ужасно любили разговаривать. А синегубый демон терпеть этого не мог. Хотя, надо было отдать ей должное, эта - была не из разговорчивых. Амия выглядела как коричневая сова на ужасно длинных цаплеподобных лапах. У неё были мерзкие, по мнению Курдума, маленькие ушки, и огромные круглые глаза. Сова принадлежала Третьему Тёмному Дому, пока не вздумала однажды больше ему не принадлежать. Её магические зрачки, окружённые фантастической оранжевой радужкой, которые каждую секунду то темнели, то светлели, словно текущий поток лавы, могли видеть сквозь любую материю. Они видели вуаль тьмы любого демона, как бы он не пытался её скрыть. Она видела спирали, сплетающие самые сложные заклятья, могла разгадать даже проклятия самого князя, хоть, вероятно, и не могла бы повторить их. Её титул виконтессы немного ограничивал способности заклинательницы.

Курдум был сильнее. Не барон и не виконт. Граф! Однако такие способности ему нравились ни сколько не больше способностей Раума. Амия летела рядом с ними, а где-то сзади болтались её длинные птичьи лапы. Она молчала и изредка кидала на него странные взгляды своих огромных глаз, от которых мурашки пробегали по холодной коже поедателя мозгов.

Третьим попутчиком стал демон Гомори. Высокий юноша с чрезвычайно широкими плечами, непропорционально маленькой головой и таким же маленьким тазом, из которого росли худые короткие ножки, заканчивающиеся когтистыми лапками. Этот вообще вызывал у графа Курдума блевотные шевеления щупалец. Гомори был когда-то демоном-проституткой Третьего Тёмного Дома. Не многие тёмные духи отваживаются зарабатывать на жизнь этим грязным делом, тем более демоны мужского пола. Обычно проститутками служат грешные души, попадающие в Ад из-за собственной невероятной половой невоздержанности. Самцам считалось почётно добывать еду, выпивку и женщин силой. Но никак не таким легким способом. Само по себе ничего в блуде плохого нет, грех, как грех, не хуже других. Но для самца! Курдум был взбешён, что приходилось идти рядом с этим существом.

Как ни странно, Гомори тоже покинул свой Дом и встал на службу Самаэлю при странных обстоятельствах. Однако на этот раз синегубый граф не знал при каких.

И последним спутником был Мурмус. Этот был бы вполне достоин уважения, если бы Курдум умел уважать. Чувство восхищения очень быстро перерастало у него в зависть, страх и ненависть. Впрочем, как и у большинства детей Тьмы. Высокий, прочный, как скала, скелет его хоть и просвечивал сквозь плотную чёрную кожу, но был, как сталь, твёрд. Человекообразный череп был практически виден сквозь тонкий слой плоти, а самоуверенный оскал совершенно не нравился Курдуму. Этот мог силой воли вызвать любую душу пред свой лик с любого конца Преисподней. Любого демона, любого мёртвого. Он был сыном Пятого Дома, Дома Убийц, ровно до тех пор, пока не умер. Его отправили прислуживать маркизу Агриэлю, а упрямый нрав не позволил выполнить приказ. Щелчок пальцами - и Мурмус уже задыхается на ступенях дворца Великого маркиза. Но поскольку его мастерство заключалось именно в возможности вызывать любую душу из любого закоулка Ада, он, сумел этим воспользоваться в самый момент смерти. Почувствовав, что его сущность покидает тело, в час гибели он вызвал обратно свою душу. И не умер. В этот миг клеймо служения сломалось. И демон перестал быть слугой Пятого Дома.