Дама с собачкой - Олег Дивов

– Ну брат Коля… ну дает… Мне, конечно, смешно стало, что он до Хилиры доглядел. Думала, сочиняет. Ну, ты понимаешь, в каком смысле: ему фантазия картинку подсунула, от усердия-то, а он ее за истину принял. Ан нет. Дай бог Николаю долгих лет и здоровья, ему понадобится… Знаешь, что это? Это проход за Хилиру. Тот самый, в котором расплющило мою экспедицию.

– Но вы же говорили, что не нашли его? Что его не существует?

Старушка крякнула с легкой досадой:

– Ну да, говорила. Только мы его нашли. Там-то нас и раздавило. Теперь всем говорю, что нет там ничего. Неохота грех на душу брать. Сама понимаешь: еще ведь кто-нибудь сунется. И не вернется. Значит, братик твой пошел за Хилиру… А Коля, надо же, доглядел. Поверить не могу.

– Он с талисманом работал, – подсказала я и протянула бабе Лизе черную каменную щепку в серебре.

Она машинально взяла, глаза ее раскрылись широко-широко.

– Ни черта ж себе вещичка… Делла, где взяла?

– По наследству досталась.

– Ой-ой… Нет, врать не стану, я бы и с этим ничего не увидела, для меня космос – закрытая зона. Вот в камне чего насмотреть – это ко мне… В людях еще разбираюсь. Но вот с этой штуковиной я бы Эверест просто насквозь видела.

– Так проход существует или нет? – не выдержал Август. – Если там всех давит, то это не проход, а тупик.

– Теоретически существует. На практике… на практике оттуда никто не возвращался.

– Надежды нет совсем? – в лоб спросил Август.

Баба Лиза замялась:

– Да как сказать… Если по-человечески, то нет. Не надейтесь. Но если совсем уж честно, вот совсем… Есть шанс. И не один. Зависит от того, на чем он пошел. Если современный корабль, тем паче военный, – ну, там он и остался. Может, его удастся отыскать. То, что осталось. Груду металла, летающую могилу, нашпигованную вот такими вот щепочками. – Баба Лиза глазами показала на талисман Билли. – Если надо похоронить людей, то вытащить мертвый корабль не так уж сложно. Пару «Дельфинов» – и я бы взялась. Чем навороченней корабль, тем быстрей его плющит. Военный забило бы в самом начале. Мы, – она сглотнула, – почти до конца дошли. Я уже выход видела. Видеть-то видела, а прямо перед носом нашего головного закрутило. Ну, я все поняла. Сумела развернуться и выйти. И то нам досталось. Изрешетило нас знатно. Вернулись вдвоем – я и наш стюард Хенрик. Хенрик – вот он и есть настоящий провидец. Только с ума сошел. Не так чтоб вовсе ничего не соображал. Просто у него приоритеты сместились. Он в обществе больше жить не может. А так – почти нормален. Слова во фразы связывает, логика присутствует, читать-писать не разучился. Сам себя обслужить может. Работать не способен, нет. И все мечтает. Да… А вот если ваш парень пошел на каком-нибудь старом корыте, мог и проскочить. Другое дело, что там, за проходом, отнюдь не рай. Вообще неизвестно, что там.

– Два «Дельфина» у тебя есть. – Август посмотрел на меня. – Те, которые Макс тогда купил у Ахири.

– Вот я об этом и думаю…

– Так я потому и сказала, что тоже про те корабли помню, – обронила баба Лиза.

– Вы можете разыскать этого Хенрика? – спросил Август. – Мне кажется, он нам понадобится. Уточнит хотя бы место трагедии.

– Нет Хенрика. Уехал куда-то. Сын у него больной. Совсем. Родился нормальным, а в пять лет внезапно мозги выключились. Жена Хенрика бросила их обоих. Ну ладно, когда только муж инвалид. А когда еще и сын такой… А может, Хенрик сам ее прогнал. Взял сына и куда-то уехал. Знакомым сказал: пока не найдет способ вылечить парня, не вернется.

– Делла, – позвал Август, – ну как, рискнем?

Я и секунды не думала.

– Рискнем. И вот еще… На что похожи катастрофы в проходе? А то у меня есть описание чего-то подобного. И, кстати, щепочку эту, – я тронула талисман, – из катастрофы и привезли. Только она за Юпитером случилась.

– Уж не в дальней ли разведке ее хозяин служил? – прищурилась баба Лиза.

– Мой предок, – обронил Август. – Капитан Мбабете. А ее предок – майор Кузнецов. Если знаете, что такое дальняя разведка…

– То слыхала и про Сару Сэйер, – огорошила меня баба Лиза. – Экие вы, однако… А знаете, что те катастрофы у выживших в генах закрепляются? И по наследству передаются?

– Нам это поможет или повредит? – Августу не изменила его практичность.

– Да кто ж наверняка-то скажет? – Баба Лиза рассмеялась. – Это ж как предрасположенность к раку. Кто-то заболевает, а кто-то всю жизнь хвастается ускоренной регенерацией. Делла, а если записи есть, ты мне почитать дай. Глядишь, что полезное найду.

– Хорошо. – Август поднялся. – Я спать пошел. Устал за эти дни – слов нет, чтобы описать. Мисс Корни, как доверенный представитель княгини Сонно, назначаю вас старшим навигатором и заместителем руководителя экспедиции. Делла, ты тоже иди спать.

– У меня еще есть дела.

– Отложи. Нам скоро понадобятся все силы.

Остаток дня мы с бабой Лизой провели на кухне, болтая обо всем на свете. И честное слово, такой отдых для меня был даже лучше, чем сон.

Утренняя разминка оказалась короткой: пришел Тед и сказал, что нас ждут в доме.

Нас ждал сюрприз. Он сидел в кухне и пил кофе из самой большой кружки, какая только отыскалась. Честно говоря, обычно я использовала ее в качестве вазы для цветов.

Сюрприз звался Алистером Торном и приходился Августу дядей по матери, но на практике они считали друг дружку братьями. Благо Алистер был на два года моложе Августа. Он и вырос в семье Августа – так вышло. Все считали, что с этим Алистеру здорово подфартило, поскольку его родной отец, Скотт Маккинби Старший, а по совместительству дед Августа, слыл человеком излишне жестким, если попросту – черствым и бесчувственным. Мать Алистера, Памела Торн, была женщиной слабовольной и болезненной. В общем, не исключено, что ему действительно повезло.

Характером он получился не в отца и не в мать, а в Августа. Такой же упрямый, гордый и готовый пожертвовать комфортом ради свободы. Когда Август решил сменить престижное гуманитарное образование на настоящую профессию, дед пригрозил отлучением от дома. Август сказал: отлично, я без вас проживу. И устроился официантом в «Завтрак на траве». У родных деньги не брал, сам себя обеспечивал и платил за учебу. Дед сдался.

А потом и Алистер взял пример со старшего братца-племянника. Он учился в тех же Четырех Университетах, на социологическом факультете – эти ребята обоснованно звали себя «социопатами». С Августом отношения поддерживал и, конечно, знал его коллег по работе. Особенно Алистеру нравилась одна девушка – высокая, тонкая, умная, мечтавшая заработать на колледж. Ей было семнадцать, ему – девятнадцать. Через год они обвенчались. Скотт Старший, узнав, что сын женился на официантке, вышел из себя. Алистер в ответ демонстративно отказался от родовой фамилии, став из Маккинби Торном.