Щит героя - Анатолий Маркуша

- Ну как там ваш дурачок? Есть сведения?

- Кто это?

- Таня, вы меня не узнали, Галина Михайловна? Не волнуйтесь, пожалуйста. Вадька говорит, что Игорь знает все, как бог! Можно, я через часок еще позвоню?

Телефон на время успокоился, и Галина Михайловна подумала: "Ругаем, ругаем его, все ругаем, а душа болит. Значит, он все-таки ничего человечек. Чем-то привлекает к себе".

И тут появился Игорь.

- Все, ма! Трояк. Штыком и гранатой пробились ребята!

- Доволен?

- Не то слово! Я хожу босиком по седьмому небу...

Позвонила Ирина.

Позвонила Таня.

Позвонил Алексей.

И снова тренькнул аппарат - междугородная - и донесся еле слышный голос Карича: "Ну как?"

- Порядок. Ответил, - сказал Игорь.

- Я не слышу, но догадываюсь... да или нет?

- Да-да-да-да-да! - проорал в трубку Игорь с таким рвением, будто хотел, чтобы его услышали на луне...

Галина Михайловна кормила Игоря завтраком и обедом одновременно. Заглатывая мясо, макароны, хлеб, маринованные помидоры и кружки лука, он говорил возбужденно и бестолково:

- Когда-нибудь, когда я достигну... Например, буду бакалавром... Ма! Что такое бакалавр? Французский кандидат наук? Нет... когда я буду доктором философии, разработаю теорию ожидания. У меня Нинка, вот честное слово, седой волос вырвала. Думаешь, вру? Я убрал его в блокнот, вот сюда, - Игорь похлопал ладонью по карману. - Угадай, что я сделаю с ним?

- Ужас, сколько ты болтаешь, Игорь, подавишься!

- Не, я не подавлюсь. Но не суть. Скажи, что я сделаю с первым седым волосом, который лежит в этом кармане?

- Откуда мне знать, что тебе может взбрести в голову!

- Я наклею этот волос на полоску черной фотографической бумаги под стеклом и торжественно преподнесу, как бесценный сувенир, Белле Борисовне...

- Мне кажется, к Гарику ты был снисходительнее, - как бы вскользь сказала Галина Михайловна.

- Животных надо жалеть. Экология! Есть возражения? Нет. Констатирую: доводы его были неотразимы, логика звенела, как сталь! Здорово я научился высказываться? "Так выпьем за тех, кто командовал ротами и погибал на снегу, кто в Ленинград пробирался болотами, горло ломая врагу..."

- Это не из твоего репертуара.

- Разве репертуар Вавасича охраняется законом?

- Ты уверен, что Валерию нравится, когда ты называешь его так?

- А что делать? Папой не могу. По имени и отчеству - не хочу. Товарищ Карич? Смешно. Между прочим, я у него спрашивал, и он сказал: как хочешь, так и зови.

К вечеру пошел дождь - мелкий и спорый. Ирина вышла из клиники и увидела - асфальт стал черным, блестящим, словно отлакированным, вокруг фонарей радужные круги; она почувствовала одуряющий, негородской запах молодой травы.

Постояла на крыльце, подумала: "Туфли новые. Жалко". И тут же шагнула под дождь. Она не прошла и пяти шагов, как столкнулась с закутанной в плащ фигурой.

- Добрый вечер, - сказала фигура и щелкнула зонтом: - Прошу!

- Алешка? Что ты здесь делаешь? - обрадовалась Ирина.

- Встречаю.

- Кого?

- Главным образом тебя. Держи, - и он вытащил из-под накинутого на плечи, но не надетого в рукава плаща гвоздики.

- Ты с ума сошел.

- Почему? Классическая ситуация - репетитор младшего брата влюбляется в старшую сестру, делает предложение и оказывается отвергнутым по причинам: бедственного материального положения и сословных предрассудков литература девятнадцатого века!..

- Алеша, я же старушка по нормам девятнадцатого века!

- Один мой приятель сказал бы: "Она бешено любила комплименты и умела подставлять себя под их сокрушительные удары", но я не такой галантерейный, опускаю двадцать четыре такта и приступаю к сути: в "Новый Арбат" хочешь? Сегодня я богат и независим!

- Ты серьезно решил за мной ухаживать?

- Это очень безнравственно?

- Нет. Но за мной надо не так ухаживать. Во-первых, перед тем, как звать в "заведение", надо предупредить: я же с работы - голова, как метелка, одета в расчете на халат... Во-вторых, сегодня день неподходящий...

- Что за день?

- Игорь закончил. Надо домой. Мама хотела отметить.

- Можно подумать, он защитил докторскую!.. Носитесь вы с ним... Подумаешь, событие - восемь классов одолел. Памятник ему! Ты не спеши мне глаза выцарапывать, я к твоему братику, то есть к нашему братику, совсем неплохо отношусь, и ты это знаешь. Зря вы вокруг него выплясываете. По опыту говорю - с тринадцати лет отец таскал меня в гараж, и я там будь здоров вкалывал... И никто не умилялся: такой шкет, а в карбюраторе разбирается... Только покрикивали: "Давай, Алеха!" И дома картошку чистил, полы мыл, по хозяйству с первого класса занимался... И что?

- Действительно, и что? - не без вредности спросила Ирина.

- И получился отличный, трудолюбивый, уравновешенный, выдержанный... прелесть, что за товарищ. И только крайне ограниченные эгоцентристы могут не оценить достоинств. Я кончил и передаю слово...

- Предлагаю: покупаем торт или что-нибудь в этом роде, берем такси и катим к нам. По дороге ты рассказываешь все, что не успел рассказать... Проводим тихий семейный вечер... Для начала...

- А целоваться будем?

- Целоваться? Валяй.

Ирина захлопнула зонтик, остановилась посреди Большой Пироговской и с вызовом уставилась на Алешу.

Редкие прохожие по-разному реагировали на странную пару, застывшую на мгновение под дождем - кто-то отвернулся, кто-то улыбнулся, кто-то прошипел злобно, а какая-то суетливая старушка громко, чтобы все слышали, хихикнула:

- Дождик к счастью.

- Однако! - переведя дух, тихо сказала Ирина. - Ты специалист! Теперь без глупостей! Едем к нам?

- Едем, - согласился Алеша, хотя ехать на семейное торжество ему совсем не хотелось.

В магазине, где они купили торт, конфеты, апельсинов, Алешу окликнул пожилой полковник в авиационных погонах:

- Простите, молодой человек, можно вас на минутку?

- Да, пожалуйста, - удивился Алеша.

- Конечно, это не мое дело, еще раз прошу прощения, но тут - зеркало, загляните. - Полковник сделал странное движение и пояснил: - Мужчине больше пристали шрамы, чем такая роспись...

И тут старый авиатор увидел Ирину. На какое-то мгновение лицо его сделалось напряженным, глаза сосредоточенными, взгляд изучающим, будто он что-то припоминал и не мог вспомнить.

- Слушайте, или я сошел с ума, или вы дочка Петелина?

- Петелина, - сказала Ирина, не слышавшая слов, сказанных перед этим.

- Такого поразительного сходства невозможно вообразить. - И, обернувшись к Алеше, старательно стиравшему помаду с лица, полковник сказал весело и громко: - Не мучайтесь! Если ваша девушка в отца, не ототрете! Поздравляю.

- Кого? - с вызовом спросила Ирина.

- Молодого человека, естественно, - сказал полковник.

- С чем? - спросил Алеша.

- С такой девушкой.

- Вы думаете, я подарок? - смеясь, спросила Ирина.

- Хочу верить. Я очень уважал и любил вашего отца...

Странно, когда мужчина говорит о другом мужчине - я его очень любил, еще удивительнее, когда это говорит незнакомый полковник. Ирина растерялась, и Алеша, бойкий, находчивый, что называется, палец в рот не клади, Алеша тоже растерялся.

- Желаю счастья! - полковник козырнул и пошел своей дорогой.

Они постояли немного, потом Ирина сказала:

- Неловко получилось, и фамилии не спросили... Может, мама знает?

- А может, так даже лучше? - сказал Алеша.

- Чем же лучше?

- Приговорил меня к тебе и ушел. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит?..

- Шальной ты, Алешка, с завихрением.

- Может быть, я последний романтик на этой грешной земле... Упустишь, другого не найдешь...

Дома никого не было, Игорь слонялся из угла в угол, впервые за много дней можно было ничего не делать.

Он притащил высокую табуретку в коридор, подставил ее под антресолями, примерился, убедился, что с табуретки до антресолей ему не добраться, притащил вторую - и возвел целое сооружение: табуретка плюс табуретка. Осторожно балансируя, поднялся на сотворенную высоту, открыл дверки и стал копаться в имуществе, сложенном на антресолях. Чтобы добраться до нужного чемодана, пришлось спустить на пол две картонные коробки, рюкзак и кое-какую мелочь. Когда эта работа была исполнена и чемодан обнаружился, Игорь понял, что даже с двух табуреток до него не дотянуться. Примерился, попытался достать чемодан щеткой, не добился толку, вцепился в край антресолей, подпрыгнул и отжался на руках. Табуретки с грохотом полетели на пол, а сам он повис на краю антресолей: руки, голова, плечи - внутри, остальное - наружи...

Вернувшаяся в это время Галина Михайловна с трудом отворила дверь, припертую коробками, рюкзаком, двумя табуретами, и увидела болтающиеся ноги Игоря.

- Что такое? - почти вскрикнула она.

- Ничего. Вишу... - глухо отозвался Игорь.

- А что ты там делаешь?

- Лучше подпихни меня, поговорим потом...

Галина Михайловна поспешно опустила сумку на пол, и стоило ей только прикоснуться к ноге Игоря, как он стал уползать вверх и исчез в антресолях. Какое-то время он пыхтел и тяжело ворочался, в конце концов из дверок выполз сначала чемодан, аккуратно обвязанный парашютным стропом, потом появилась голова Игоря. Он был красный, перепачканный пылью. Галина Михайловна хотела подхватить чемодан, но Игорь рявкнул страшным голосом.