Пятая жизнь - Сергей Дубянский

Аня повернула ключ; вошла, привычно ткнув выключатель, и увидела мужские туфли — пыльные, с чуть потертыми носами. Она смотрела на них так внимательно, словно ждала, когда исчезнет мираж, и поэтому не заметила, как появился тот, кого она уже не надеялась увидеть.

— Привет. Я решил, чего сидеть возле тебя? Лучше сделаю что-нибудь полезное.

Аня повернула голову — Борис стоял без футболки, но загорелое тело не блестело, покрытое беловатой пылью; в той же пыли были и его джинсы.

— Все-таки успел! — сказал он гордо, — пойдем.

К чему он мог успеть, Аня не представляла, но это и неважно — он что-то делал для нее; вернее нет, для них обоих!.. Не разуваясь, Аня прошла по коридору, и Борис распахнул дверь ванной. На стене красовался симпатичный прибор, от которого к крану тянулась белая трубка.

— Электрический водонагреватель, — объяснил Борис, поворачивая кран, — а то женщине вредно мыться холодной водой — врачи не рекомендуют.

— Ну да, придатки можно застудить, — автоматически подтвердила Аня. Происшедшее не укладывалось в ее голове, поэтому и нужных слов не находилось. Она обалдело перевела взгляд с нагревателя на Бориса. Зачем он это сделал? Это же не букет ландышей за десятку…

— Нравится? — Борис улыбнулся, — правда, один из самых дешевых, но, согласись, все равно лучше, чем никакого.

— Господи, о чем ты говоришь! — Аня не нашла ничего лучшего, чем обняв Бориса, доверчиво прижаться щекой к его груди. …И это сделал он! За свои деньги! Для нас!!..

— Я весь грязный, — Борис осторожно переложил Анины руки к себе на плечи.

— И что? — она поняла голову, восторженно глядя ему в глаза, — теперь ведь это не проблема, правда?

— Я и забыл, — Борис рассмеялся, стискивая объятия.

Аня могла бы стоять так очень долго, но и ей хотелось внести лепту в совместный уют; она неловко освободилась.

— Ты голодный, наверное? Я сейчас. Я все принесла, — взяв мыло, она сунула руки под теплую воду, — как классно! Пока ты помоешься, я все сделаю.

— Я не голоден, правда, — Борис продолжал улыбаться, видя ее неподдельную радость.

— Нет, голоден! Ты даже помыться не успеешь, — быстро выйдя на кухню, Аня открыла холодильник — все продукты лежали так же, как она оставила их утром, — ты что, совсем ничего не ел?.. — крикнула она.

— Некогда было! Пока съездил, купил эту штуковину; пока инструменты у тебя нашел. Спешил сюрприз тебе сделать!

— Господи, Борь!..

Захлопнув холодильник, Аня вернулась к ванной, но дверь оказалась уже закрыта на задвижку. Может, следовало постучать, чтоб как в красивом эротическом фильме, залезть вместе в одну ванну, и там, среди ароматной пены…

…Только ванна не такая, как в кино, и вряд ли мы в ней поместимся, — вздохнув, Аня вернулась на кухню; вывалила на стол продукты, — какая я все-таки молодец, что все купила! И он молодец! Неужели сказки иногда случаются?..

Щелкнула задвижка, но шипение сковороды заглушило этот звук. Незамеченным, Борис остановился в дверях кухни, наблюдая, как Аня высыпает в шипящее масло крупно нарезанные шампиньоны. Собственно, его не интересовало, что она готовит и насколько вкусным получится блюдо — он смотрел на прилипшую к спине майку, сквозь которую проступали бретельки лифчика, на влажные слипшиеся волосы, короткую юбку, обнажавшую сильные ноги и думал, нужно ли ему все это? Без сомнения, Аниной заботы было более, чем достаточно, чтоб чувствовать себя комфортно, но чего-то не хватало; оставалось только решить, насколько важное значение имеет это неизвестное «что-то». Может, стоит перестать заниматься ерундой, недостойной взрослого человека? Тем более, покупка нагревателя пробила определенную брешь в бюджете, а, значит, придется гораздо раньше запланированного возвращаться из мира туманных наитий и грез к «хуторской» реальности. …Закончится лето; пройдет осень и зима, — тоскливо подумал Борис, — на следующий год деньги еще есть, а потом?.. Новый клад мне никто не подарит, и если смотреть трезво, вариантов получается два: до конца жизни жить на хуторе, разговаривая с курами и козой Дашкой, которые перейдут ко мне от бабы Тони (а к кому еще?), жрать то, что выращу на огороде и медленно сходить с ума, барахтаясь среди своих бредовых мыслей, или…

Альтернативный вариант стоял прямо перед ним. …Или жизнь сделается абсолютно понятной — такой, как у миллионов людей; появятся сиюминутные цели и задачи, которые можно успешно решать — например, быть сытым, одетым, обутым… да и еще, чтоб Анина дочка поступила в институт! Наверное, возникнет чувство удовлетворенности каждым прожитым днем, ощущение праздников и побед, сопоставимых с маленькой уютной жизнью, которая пройдет быстро и незаметно…

И тут мысли наткнулись на непреодолимую преграду. …А если, как говорила бабушка и подсказывает мой собственный опыт, жизнь не заканчивается положением в гроб? Если это лишь этап развития со своими, не всегда четко поставленными задачами? Тогда все выглядит совсем по-другому — тогда в следующей жизни все покатится под откос, если что-то недоделать в этой. Черт возьми, а «истина где-то рядом», как говорили в одном фильме…

Бесцельное созерцание Аниной спины не давало никакой подсказки, услужливо предлагая еще немного пожить, вкушая чисто человеческие радости, а, главное, решение отложить на потом. Наверное, в этом имелась своя логика и негромко кашлянув, Борис вошел в кухню. Аня обернулась. Оттого, что на нем были другие джинсы, черная майка вместо зеленой, а влажные волосы лежали непривычно гладко, на мгновение ей показалось, что это совсем другой человек. Ане стало страшно — а где же тот, который приносил в дом радость, к которому она успела привыкнуть, который должен был стать ей наградой за прежние тяготы?..

Но Борис улыбнулся и все встало на свои места. Вытерев руки, Аня молча обняла его. От него пахло единственным стоявшим в ванной дезодорантом, ее дезодорантом. С одной стороны, это выглядело немного смешно (такой теплый женский запах!), но, с другой, символично — вроде, они уже являлись одним целым.

— Милый, как я рада, что ты есть, — прошептала Аня в его плечо, ничуть не заботясь, слышно ли ее, потому что говорила она это, скорее, для себя; чтоб выразить собственные ощущения.

Борис молчал; его руки нежно обхватывали женские плечи, а пальцы игриво вздрагивали на спине, словно нажимая клавиши какого-то музыкального инструмента. Ане казалось, что этот инструмент — ее душа, и теперь она поет и искрится, выводя давно забытую мелодию. Что станет апофеозом, Аня тоже знала, ибо они исполняли подобную мелодию и вчера, и позавчера, а потом почти всю ночь «на бис». Требовалось, правда, выполнить одну, ставшую теперь очень простой, формальность.

— Борь, последи тут, пожалуйста, — Аня потупила взгляд, вроде, вменяла ему совершенно непосильный труд, — делать ничего не надо — только выключи потом, а я быстренько сполоснусь под теплой водичкой. На улице такая жарища…

— Конечно, иди, — Борис разжал руки.

Когда Аня ушла, он с умным видом приподнял обе крышки и решив, что ужину ничего не угрожает, отошел к окну; распахнул его, выпуская наружу аппетитные запахи; протянул руку, коснувшись теплых пыльных листьев, и подумал: …Как у меня дома — такая же тишина и такая же зеленая стена, отгораживающая от остального мира… Так, может, это и есть подсказка? Может, я нашел то, что искал, только хитрые боги не хотят говорить об этом сразу, чтоб жизнь не потеряла своей эмоциональной окраски? А то, пришел, увидел, победил. Как с тем кладом, который я, вроде, нашел, но только мне ведь показали его заранее… Закурил, глядя на колышущийся занавес листьев. …Да, это не стена, а именно, занавес. Если его отдернуть, то сразу окажешься на сцене, где на тебя будут глазеть тысячи зрителей, ожидающих представления…

Но если решиться на это, то, что делать с той Анной, которую сожгли на костре? Во мне будто живет ее частица и требует какого-то неизвестного мне поступка. Если б только знать, чего она хочет!.. Уж я б сумел разобраться, нужно ли это мне… хотя, думаю, мы и так смогли б с ней договориться, если кто-нибудь растолкует все подробнее…

— Ой, как я вовремя! — Аня влетела на кухню в наскоро наброшенном халате, под которым больше не было никаких бретелек; с мокрыми взъерошенными волосами, — я еще в коридоре учуяла…

— Да?.. — вынырнув из своих мыслей, Борис тоже почувствовал, что запахи стали менее аппетитными, — я смотрел, вроде… — он виновато пожал плечами, — все было так симпатично.

— Ладно, все нормально, — Аня засмеялась, ловко орудуя лопаточкой, поднимая над сковородой клубы масляных брызг.

Когда «гастрономическая катастрофа» была предотвращена, Аня неожиданно прильнула к Борису.