Трудное счастье - Лавирль Спенсер

— Я знаю, что буду очень ей мешать.

— Кент, послушай. — Том наклонился вперед, опустив руку на большой настольный календарь: — Даже не знаю, как начать. Нам надо справиться с такой уймой проблем. Миссис Гарднер и я… мы должны знать, чего ты хочешь. Если тебе очень неловко от того, что обо всем узнают другие ребята, то им не надо ничего узнавать. Но если ты ждешь от меня чего-то вроде общественного признания, то я готов и на это. Поскольку все мы приходим сюда, в школу, то из-за этого встают вопросы, которых в другом случае можно было бы избежать, робби и Челси, например… — Он заметил, как покраснел Кент при упоминании о Челси, и ему стало жалко сына. — Мы все переживаем, Кент, но я, считаю, что о наших отношениях — между тобой и мной — надо подумать в первую очередь, а остальным придется уважать наши желания.

— Но я не знаю, мистер Гарднер… — Когда Кент поднял глаза, Том увидел не рано повзрослевшего парня, а обеспокоенного подростка, такого же, как все в его возрасте. Официальное обращение словно повисло в воздухе, снова заставив их ощутить неловкость. Кент признался: — Я даже не знаю, как к вам теперь обращаться.

— Думаю, ты можешь продолжать называть меня «мистер Гарднер», если тебе так удобно.

— Хорошо… мистер Гарднер… — осторожно, словно пробуя слово на вкус, продолжал Кент. — Я провел всю свою жизнь, не зная, что у меня есть отец, а теперь появились не только вы, но еще и сводные брат и сестра. Вы не поймете, что это такое, когда не знаешь, откуда ты появился. Ты уверен, что твой отец какой-то бродяга, какой-то… бомж, живущий на пособие по безработице, раз он не женился на твоей матери. Ты считаешь, что только последний негодяй мог бросить ее беременную, ведь правда? Вот так я все семнадцать лет и думал, что мой отец — сволочь, заслуживающая только плевка в лицо. А когда я встретил вас, вы оказались совсем другим. Требуется время, чтобы к этому привыкнуть, не говоря уже о брате с сестрой.

Целая буря эмоций бушевала в душе Тома. Надо было так много объяснить Кенту, а время уходило и торопило его, напоминая о совещании. Однако мыль о том, что этот мальчик на семнадцать лет опоздал на встречу с собственным отцом, была сейчас самой главной. И Том не смог бы теперь резко оборвать их разговор.

— Минуточку, — сказал он, поднимая трубку телефона. Не сводя глаз с Кента, он обратился к секретарше: — Дора Мэ, сообщите, пожалуйста, Норин, что я не еду на совещание в районное управление. Пусть едет без меня, на своей машине.

— Но ведь его проводит главный управляющий! Вам надо ехать.

— Я знаю, но сегодня не могу. Попросите Норин, чтобы все записала для меня, хорошо?

Удивленно помолчав, Дора Мэ ответила:

— Ладно.

Среди персонала, наверное, опять поползут слухи, но Том привык принимать решения, и сейчас решение было принято через несколько минут после того, как его мальчик вошел в двери. Том не желал даже думать о том, чтобы уйти и оставить их беседу незавершенной. Он откинулся на спинку кресла. Перерыв несколько, снял напряжение, и разговор словно начался заново.

сестру. Во всяком случае, я на это надеюсь. Мой отец сказал то же во время нашего с ним разговора вчера. Кент вскинул голову.

— Ваш отец?

Том серьезно кивнул.

— Да… и твой дедушка.

Остолбенев, парень глазел на него с приоткрытым ртом.

— Я рассказал ему о тебе, потому что нуждался в его совете. Он добрый человек, и обладает здравым смыслом, и не изменяет своим моральным ценностям. — Подумав, Том спросил; — Хочешь увидеть его фото?

— Да, сэр, — тихо ответил Кент. Приподнявшись, Гарднер извлек из заднего кармана бумажник. Потом раскрыл его там, где помещалась фотография его родителей в двадцать пятую годовщину их свадьбы, и передал бумажник через стол.

— Возможно, ты никогда больше не увидишь его в костюме и галстуке. Старик повсюду ходит в одежде, предназначенной для рыбной ловли. Он живет в хижине на Орлином озере, рядом со своим братом, Клайдом. Они оба проводят время за рыбалкой и спорами, доказывая друг другу, кто же поймал самую крупную рыбу в прошлом году. А это моя мама. Она была редкой души человек. Она умерла около пяти лет назад.

Кент рассматривал фото. На его ладони лежал бумажник, хранящий тепло человека, сидящего напротив. С фотографии на него смотрело лицо женщины, которую он хотел бы знать.

— Кажется, у меня ее рот, — сказал Кент.

— Она была очень хорошенькой. Мой отец боготворил ее. И хоть я пару раз слышал, как она его ругала, он никогда не повышал на нее голос. Он называл ее «мой цветочек» или «моя голубка» и любил слегка поддразнить. Конечно, она отвечала ему тем же. Когда ты с ним встретишься, он, наверное, расскажет тебе, как она подложила корюшку ему в башмак.

— Корюшку? — Кент поднял глаза от фотографии.

— Это маленькая рыбка, даже меньше селедки, которая водится только в реках Миннесоты. Весной она идет на нерест, и люди собираются у ручьев на севере штата и вычерпывают ее чуть ли не тазами. Мама с папой отправлялись на ловлю каждый год.

Ошеломленный всем услышанным, Кент передал бумажник назад. Том убрал его в карман.

— Отец хотел бы с тобой встретиться. Он так и сказал.

Парень в волнении смотрел на Тома, мысль о знакомстве с дедушкой наполнила его душу самыми разными эмоциями.

— Мне почему-то кажется, что вашим детям не захочется делить дедушку со мной.

— А это не им решать. Он принадлежит тебе так же, как им, и надо учитывать желания других людей.

Подумав немного, Кент спросил:

— А как его зовут?

— Уэсли, — ответил Том.

— Уэсли.

— В честь брата его матери, умершего в младенчестве. У меня еще есть брат. Райан будет тебе дядей.

— Дядя Райан, — повторил Кент и через минуту добавил: — А у меня есть двоюродные братья и сестры?

— Трое: Брент, Алисой и Эрика. И тетя Коини. Они живут в Сент-Клауде.

— Вы часто с ними видитесь?

— Не так часто, как хотелось бы.

— Есть еще другие родственники?

— Мой дядя Клайд, тот, что живет рядом с отцом у озера. Только он.

Задумавшись, Кент проговорил:

— У меня был дедушка, когда я был маленьким. Но я не очень хорошо его помню. А теперь у меня есть дядя и тетя, двоюродные брат и сестры, и даже дедушка. — И с изумлением добавил: — Вот это да!

Том позволил себе слегка улыбнуться.

— Целая семья за один день.

— Столько открытий.

Прозвенел звонок, возвещающий о конце школьного дня. Кент посмотрел на часы.

— Останься. — Попросил Том.

— Разве вам не надо быть в коридоре?

— Я здесь директор. И я устанавливаю правила, а этот разговор намного важнее дежурства в коридоре. Есть еще кое-что, о чем я бы хотел тебе сказать.