Каштановый прииют (СИ) - Холодова-Белая Анастасия

— Я понимаю, но пока меня не выпустят из больницы.

— Вас это не остановило, я так видел.

— Я понимаю, что подставляю всех, но у меня нет выбора. Жизнь Дитмара зависит от меня, я обязан его спасти. А сидя здесь и бесконечно читая карту, я ничего бы не сделал. А сейчас вот, смотрите, два разговора, и карта заполнена, — Вильям поджал губы видя, как профессор снимает очки и закрывает глаза рукой. — Если вам так будет легче, можете сдать меня Воловски, но тогда у убийцы не будет препятствий.

— Вильям. Пожалуйста… Просто не подставляйте голову под топор. Я понимаю, вижу, что вы копаете, и даже более активно, чем Воловски. Вы по сравнению с ней убийце, наверное, уже в затылок дышите. Но не нужно подставляться. Я потерял трёх коллег. Двух увели отсюда в непонятном состоянии, где третий, я боюсь даже предположить. В больнице куча мест, куда можно затолкать даже живого, чтобы его слышно не было… Вильям. Считайте это моей личной просьбой, как человек человека. Потому что ещё одного врача я терять не хочу. Пациента — тем более.

— Я понял вас.

— Хорошо. Сегодня на сеансе поговорите с Дитмаром о самочувствии. Мне нужен прогресс, очень нужен.

— Постараюсь.

Вильям выполз из кабинета удивительным образом обессиленным. С самого утра ему было плохо, физически плохо. А тут ещё в кошмарах начала крутиться песенка. Чёртова песенка, он её ненавидел всегда. В детстве она пугала Вильяма до икоты, страшные, казавшиеся в детстве ужасными слова были положены на какой-то весёлый мотив. И появление её в кошмарах было ну очень плохим знаком. Он до сих пор помнил её, как она пела эту песню себе под нос впервые. Её накрыло за рубкой мяса. В красивом платье в мелкий цветок, в фартуке, она отрубила себе по фаланге у двух пальцев. Белый фартук был в крови, как и платье, но она не хотела вызвать «скорую», она сама кое-как забинтовала обрубки и долго сидела на стуле, раскачиваясь от боли и приступа. Это потом, спустя годы, он узнал, что эта песня о реальных вещах, что так её больной мозг исказил воспоминания об увиденной ею в детстве катастрофе на пароме «Вероника». Тогда погибли многие на корабле, налетели на риф. А она стояла на утёсе, куда ходила пускать воздушных змеев, и смотрела, как люди тонут и разбиваются о скалы. И она продолжала это делать всю свою жизнь. Кое-как спустившись в столовую, он плюхнулся на своё место, налил себе воды и тупо уставился на пустые стулья. Три врача, три пациента. Если он не поторопится, будет четвёртая пара.

Блокнот молчал. Он не собирался сам выдавать ответ на вопрос, кто же убийца. А было бы неплохо, потому что перегруженный мозг отказывался нормально работать. Казалось, что его отравляет сам воздух. После той ночи, которую он провёл, обнимаясь с унитазом, он не мог нормально есть, спать, его мутило невыносимо всё больше и больше. Вильям уже пытался пить лекарства, адсорбенты, но ничего не помогало. Тошнота спадала и опять набрасывалась на него. Из-за кучи неприятных ощущений в теле мозг походил на одну сплошную натянутую струну. Он пытался не отвлекаться на головокружение, постоянную боль в животе, тошноту, работать, заполнять документы, постоянно следя за каждой закорючкой и при этом панически пытаясь понять, кто творит кошмар наяву. Слишком много всего. Он понимал, что не вытягивает это. В попытках найти душевное равновесие он рисковал найти безумие именно под тем камнем, под который забился.

— Господи, быстрее вызывайте скорую, — панический шёпот на краю слуха отвлёк Вильяма от блокнота. К нему тут же подлетела пожилая медсестра стационара. Она вцепилась в его руку и поволокла за собой, вместе с ещё одним крепким мужчиной. — Быстрее, помогите достать его.

— Кого?

— Человек в сливе фонтана.

Вильям тут же перестал сопротивляться и сам кинулся к гардеробу. Накинув поверх формы куртку, вылетел на площадь с фонтаном. Там уже несколько человек явно прикрывали фонтан от тех, кто мог выглянуть в окно. Было слышно какие-то странные звуки.

— Ну же, быстрее.

— Осторожно, ему больно.

— Нет, не сюда.

— Где там ещё люди, мы не вытащим!

— Я привела. Скорую уже вызвали.

Медсестра почти пихнула Вильяма и медбрата к сливу. Заглядывать туда было страшно, оттуда было слышно нечеловеческие подвывания боли, тихие, уже на грани помешательства. Сглотнув, он наклонился и взялся за верёвку. В сливе был человек. Его скинули туда как попало, он застрял в неестественной дикой болезненной позе. Его лицо было чёрным от чего-то, на нём выделялись красные пустые, как пуговицы глаза. Он стонал покрытыми коркой крови губами и судорожно подёргивался. Аккуратно вытягивая за верёвку, чтобы он нигде не застрял в трубе, ни за что не зацепился, Вильям чувствовал подступающие к горлу болезненные спазмы. Похоже, он знает, кто это. Вытащив человека и разложив на дне фонтана на каком-то одеяле, он сделал шаг назад, чтобы ему сделали укол обезболивающего.

— Кто это?

— Ну что там, жив?

— Скорая уже почти приехала. Разойдитесь, дайте воздуха.

Вильям присел рядом с ним и аккуратно взял за покрытую коричневыми синяками мягкую, как будто без костей руку. Мужчина медленно повернул к нему голову и прохрипел что-то нечленораздельное. Вильям, не обращая внимания на то, что его пытаются отогнать, аккуратно расправил грязную, насквозь испачканную одежду и провёл пальцем по виднеющемуся бейджу. И прикрыл глаза, увидев то, что там написано.

— Хью… Как же так, мать твою… Звоните детективу, Миллер нашёлся.

— Боже, бедный… — медсестра аккуратно провела чем-то ему по лицу, стирая грязь. — Руки, ноги поломаны, у него шок.

— Он… — Вильям вздрогнул, когда услышал громкий страшный голос. Хью смотрел на него в упор так, что от этого взгляда стало холодно. — О-он… Он за дверцей… — подавившись воздухом он захрипел, закашлялся.

Быстро отойдя в сторону, чтобы пропустить наконец приехавших фельдшеров, Вильям прижал руку к груди. В том, что Питер Карпентер мёртв, у него не осталось никаких сомнений. И понять, где этот больной на голову ублюдок, сотворивший такое, мог спрятать тело, теперь самое важное. Так изувечить, пытать и скинуть в сток умирать от кровопотери и холода, кто на это способен? Он прекрасно понимал, что каждый раз подталкивало убийцу к следующему шагу. Как только находили труп, он давал короткий промежуток и снова убивал. Если они найдут Питера, можно будет начинать отсчитывать секунды. Мимо него пробежал главврач, он что-то бурчал про приезд полиции и просил всех разойтись. Решив не нервировать его лишний раз, Вильям вернулся в приют и быстро пошёл на третий этаж. Бег наперегонки с отбитым ублюдком начался. Ему нужно прибавлять, или хотя бы не отставать. В том, что убийца даст возможность найти и Питера он не сомневался. Если сначала это было просто убийство, подстроенное под самоубийство, то потом он решил играть в игру, одному ему известную. Он больше не ставил своей целью избавиться от пациентов. Он начал охотиться и на врачей. Вот только первой его жертвой стал Хьюго. Другой порядок, другая цель. Нужно понять, почему именно Хьюго получил такую кару. Он сам говорил, что у него нет страхов, но это не повод для расправы, нет. Убийца явно имеет отношение к психотерапии, раз умеет так пить мозги через трубочку. Он мог найти точки давления и на него. Но не стал, он просто физически от него избавился.

На входе на третий этаж его встретила толпа. Никто мог ничего не говорить, без слов было понятно, чего все ждут. Вильям просто кивнул. А что ещё скажешь, что ещё сделаешь? В полном молчании он прошёл через толпу и развернул к кабинету. Чем быстрее эта тягомотина закончится, тем лучше. Но его почти за руку схватила непонятно откуда вылетевшая Кристи.

— Это правда, что увезли Хьюго?

— Да, — Кристи выматерилась шёпотом и приложила ладонь к лицу.

— Вильям, мне срочно нужен пример бланка, я почти закончила. Господи, чем быстрее закончу с этим, тем быстрее отсюда смогу выйти.

— Это только кажется. У меня ощущение, что у нас всё отделение будет как после военных действий. Слишком много навалилось, — Кристи толкнула его в плечо и капризно наморщила нос.