Инцел на службе демоницы 4: Гарем для чайников (СИ) - Блум М.

Нахмурившись, я постучал снова, и в следующий миг дверь распахнулась — только не ее, а соседнего номера. В коридор в коротком шелковом халатике выскочила Наташа, чуть пьяно поблескивая глазами. Сережки-змейки игриво позвякивали в ее ушах.

— Тут Паша! — увидев меня, крикнула она в свой номер.

Оттуда раздались бодрые женские возгласы, скандирующие мое имя, и звон бокалов — видимо, праздновали сегодняшнюю победу.

— Заходи, — Наташа пошире распахнула дверь, — мы все тебе теперь должны… — и кокетливо подмигнула.

Предложение, конечно, вышло заманчивым, но сейчас у меня были другие планы.

— Может, в другой раз, — я снова занес руку над дверью Алгон, готовясь постучать.

— А ее нет, — сказала Наташа. — Она съехала.

— Куда?

В ответ она лишь пожала плечами. Из номера за ее спиной донесся мощный пшик, с каким обычно открывается шампанское, а следом — радостный визг и звон бокалов.

— Точно не хочешь? — спросила Наташа.

Я кивнул.

— Ну тогда спокойной ночи, — послав мне воздушный поцелуй, она присоединилась к подругам и захлопнула дверь.

Оставшись в бурлящем от звуков коридоре, я вытянул из кармана смартфон и набрал номер. Гудки совсем скоро оборвались сухой фразой, что абонент не желает отвечать. Переключившись в чат с Алгон, я быстро набрал сообщение.

Я: “Ты в порядке?”

Оно тут же было прочитано, однако значок около ее имени даже не дернулся в ответ. Что ж, вполне предсказуемо. Пожалуй, то, как обернулся наш с ней вчерашний разговор, было единственным, о чем я жалел за последние дни. Некоторое время я гипнотизировал горящий экран, выбирая слова получше — но мозг сейчас занимали совсем другие мысли. В итоге, решив разобраться с этим завтра, я затолкал смартфон в карман и направился к лифту. Однако поехал не к своим девчонкам, а к себе. К ним я обязательно вернусь чуть позже, а пока нужно немного побыть одному, чтобы кое-что обдумать.

Кабинка распахнула дверцы на самом последнем этаже. Едва выйдя, я сразу заметил неподвижную женскую фигурку у своего номера. Сжимая в руке конверт, Кира сидела на полу и, опираясь на косяк как на подушку, сопела прямо под моей дверью. Я подошел, и ее ресницы легонько затрепетали, словно реагируя на шаги. Она с трудом разлепила глаза, увидела меня и резко вскочила, треснувшись спросонья бедром о косяк.

— Я не спала на посту! — выдала Кира и зевнула.

— Да расслабься, — хмыкнул я, — я тебя не сдам.

— А я и не спала, — упрямо повторила она и, будто вспомнив, зачем пришла, торопливо протянула мне конверт. — Это тебе.

Я молча его забрал, уже догадываясь от кого. Внутри лежал аккуратный картонный прямоугольник — приглашение в ресторан на завтрашний вечер. Что ад, что рай работал по старинке, отправляя вместе со своими посланиями гонцов — насколько проще было бы взять и позвонить. Снизу была и приписка, сделанная крупным корявым почерком, словно буквы выводил первоклассник:

“Ты уже готов принять план жизни?”

Казалось, бестия решила взять меня измором и будет задавать этот вопрос до тех пор, пока не достанет меня окончательно и я соглашусь. Убрав карточку в конверт, я поднял глаза на Киру, которая уже вовсю зевала рядом, но, заметив мой взгляд, мигом закрыла рот.

— А почему она сегодня не вмешалась? — спросил я.

— Нельзя мешать порядку и добру, — чинно произнесла Кира, будто повторяя заученный пункт из устава.

— Серьезно? — мой голос аж исказился от сарказма. — Ты когда-нибудь видела добро с битыми бутылками?

— Ей запретила Ангел Добра, — после паузы сказала Кира уже нормальным человеческим тоном.

А вот это больше походило на правду. Ну что сказать, какой ангел, такое и добро. Не удивлюсь, если в целом мире нет никого злее.

— Ты придешь? — Кира кивнула на конверт в моей руке. — Что мне ей передать?

— Иди уже спать, — вздохнул я.

На удивление не став препираться, она направилась к лифту. Я же распахнул дверь и вошел в номер. Темнота мгновенно надавила на глаза. Моя рука уже привычно нашарила выключатель. Свет загорелся, вырывая пространство из мрака, и я чуть не попятился от неожиданности. На моей кровати, деловито сложив нога на ногу, сидела Виви.

— В Древнем Риме, — ее глаза кокетливо сверкнули за тонкими стеклами очков, — благородные дамы были готовы делить ложе с гладиаторами. Приятно спать с тем, кто доказал свою силу и готов умереть, ее доказывая. Так что ты тоже гладиатор…

— Трахать победителей очень сексуально? — усмехнулся я.

— Именно, — согласилась демоница, поигрывая длинной фиолетовой прядью.

Однако, судя по тому, что ждала меня одетой, появилась она здесь совсем с другой целью.

— Становись моим фамильяром, — не сводя с меня глаз, сказала Виви.

Умная, красивая, жесткая, опасная… Одним фактом своего существования обреченная на поражение, но мечтающая побеждать… Она была куда достойнее, чем казалась поначалу. Чем-то даже походила на Би — куда больше, чем Лилит, Люци или Мами. Но в ней не было того главного, что имелось в Би.

— Спасибо, — ответил я, — но я не стану твоим фамильяром.

Пару мгновений Виви пристально смотрела на меня, словно спрашивая почему, и в этот момент я понял, что она больше не могла залезть в мою голову.

— Что, — прищурилась она, — не одобряешь мои методы?

Но она больше не была моим врагом, чтобы ее не одобрять.

— Знаешь, — улыбнулся я, — я тебе даже благодарен. Если бы не ты и не твои методы, я бы, наверное, не понял того, что понял сегодня. Так что предлагаю поступить так, как ты и хотела еще с самого начала: останемся друзьями…

Виви хмыкнула — насмешливо и вместе с тем довольно.

— Надеюсь, ты спишь с друзьями, — добавила она и исчезла, оставив после себя лишь слегка примятое одеяло.

Тишина мигом окутала номер. Я задумчиво подошел к окну и отдернул штору. Вдалеке переливались огнями очертания гигантских американских горок, которые как волны захлестывали пространство, будто пытаясь захватить собой весь город. Явно помогая им, огромный баннер навязчиво бросался в глаза. Три солистки “Миссии” томно позировали, сверкая белоснежными крылышками за своими спинами — словно показывая, насколько они выше, достойнее, правее и чище. Соскользнув с них, мой взгляд пробежался по площади перед отелем, которая была усыпана, как снегом, сорванными белыми лентами “Патруля чистоты”. Не помогли им сегодня эти белые крылья.

“Миссия” за окном продолжала дразняще изгибаться и обольстительно смотреть, будто соблазняя вздрочнуть на них, заставляя восхищаться ими за то, что они никогда не дадут тебе, вынуждая их обожать за то, что ты их никогда не получишь. Они и такие, как они, одуряют тех, у кого не хватает либо сил, либо мозгов понять, что их обманывают. Дают сладкие сказки слабакам и дуракам, учат не добиваться, а надеяться на то, что никогда не произойдет, тем самым делая их еще слабее и глупее. Как же хотелось лишить благословения всех, кто получил его незаслуженно, кто использует его во вред другим! Раз я Разрушитель благословения, пора оправдать по полной это громкое прозвище. Кое-кого нужно наказать, а кое-кого — спасти…

Сверкая в темноте, башня Мами уносилась ввысь, видная с любого уголка города — как памятник былому величию и поломанным мечтам. Она так и не смогла оправиться и до сих пор строит башни, надеясь, что однажды ей позволят дотянуться до неба. Вот только все ее небесные лестницы лишь стремянки, с которыми можно максимум достать до лампочки на потолке.

Би же никогда не полагалась только на надежду, предпочитая добиваться всего сама. У нее было и есть то, что все это время она хотела дать мне. То, с чем можно перевернуть целый мир. То, с чем можно все.

Зачем надежда, когда есть уверенность?

Оставалось лишь удивляться, почему я раньше этого не понимал.

Засунув руку в карман, я подхватил золотую цепочку и вытянул наружу. Старинная пластина привычной тяжестью надавила на ладонь. С пару мгновений я крутил ее в руке, чувствуя, что медальон мне больше не нужен: ни для того чтобы клеить девчонок, ни для того чтобы быть увереннее, ни для того чтобы поддерживать связь с ней. Отложив его на подоконник, я закрыл глаза, чтобы было проще сконцентрироваться — нарушать тишину словами не хотелось.