Искатель, 2014 № 10 - Олег Быстров

Неожиданно раздался звонок внутреннего телефона. Звонил прокурор. Стрижевский снял трубку:

— Слушаю вас, Виталий Семенович.

— Станислав Сергеевич, у меня в кабинете гражданка Чепикова Клавдия Васильевна. — У нее беда — пропала внучка. Я направляю женщину к тебе. Займись этим делом. Подключи капитана Косарева. С начальником милиции я все вопросы согласую…

— Хорошо, Виталий Семенович, — ответил следователь.

Прошло несколько минут, и в дверь робко постучали.

— Войдите, — громко сказал Стрижевский.

В кабинет вошла невысокая женщина лет шестидесяти, с небольшой сумочкой. Вьющиеся каштановые волосы до плеч, на висках легкая седина. Лицо усталое, но приятное. Открытый взгляд темно-серых глаз, чуть вздернутый нос, на щеках ямочки. Все в облике женщины свидетельствовало о былой привлекательности.

Стрижевский показал на стул:

— Присаживайтесь.

— Спасибо, — устраиваясь на стуле, произнесла со вздохом женщина.

Следователь представился, спросил:

— Клавдия Васильевна, что привело вас в прокуратуру?

— Скоро двое суток, как пропала моя внучка. — Голос женщины дрогнул, на глазах выступили слезы. Она достала из сумочки небольшой платочек, стала аккуратно вытирать глаза.

— Как зовут вашу внучку? С кем она проживает?

Женщина немного успокоилась, сунула платочек в сумку.

— Ее зовут Настя Костецкая. Она живет со мной, в двухкомнатной квартире по адресу — улица Топальская, дом тридцать четыре, квартира одиннадцать. В этом году Настя окончила школу с серебряной медалью. Собиралась учиться дальше на переводчика. У нее были успехи в изучении иностранных языков…

— А родители у Насти есть? — спросил Стрижевский.

— Ее мать, моя дочь — Виктория Сергеевна Костецкая, — инвалид первой группы по общему заболеванию, живет с нами. За ней необходим уход. Свою квартиру она оставила дочке. Отец, Вадим Андреевич Костецкий, пару месяцев назад вернулся из заключения. Настя его не видела с младых ногтей. Он из тех, кому на свободе не хватает денег, а в тюрьме — свободы. Моя дочь с ним в разводе…

— Где остановился Вадим Костецкий?

— Он живет у своей матери, в частном доме по улице Садовой, четырнадцать.

— Костецкий виделся с дочкой?

— Да, приходил к нам однажды… Потом они часто встречались…

— Почему вы решили, что Настя пропала? Возможно; она заночевала у подруги и забыла позвонить?

— Это невозможно. Я обзвонила ее подруг. Настя у них не появлялась. Мое сердце чувствует, что с Настей что-то случилось. Она никогда нигде не задерживалась, не ночевала у чужих людей, а если уходила из дома на два-три часа, всегда предупреждала меня. Она у нас домашняя девочка. Много читала, занималась языками, играла на пианино…

— Что же тогда могло случиться с ней? Возможно, у вас есть свои соображения, относительно внезапного исчезновения внучки? — следователь внимательно посмотрел на Чепикову.

— Дело в том, что месяц назад Настя продала квартиру, подаренную матерью. Деньги нужны были ей, чтобы отправиться в Италию на учебу. Там Настя хотела основательно изучить итальянский и французский языки…

— Когда Настя ушла из дома?

— Позавчера, тридцатого июля, во второй половине дня отправилась в город, чтобы закончить оформление документов, связанных с поездкой за рубеж, и не вернулась. Я звонила ей по мобильному телефону, но она не отвечает…

— У Насти много друзей? — поинтересовался Стрижевский.

— Нет, особо близких — мало. Подруга, Лариса Сотникова, и парень, Денис Петелин. Ларисе я звонила, а телефон Дениса, не знаю.

— А Костецкому вы звонили?

— Звонила. Он виделся с дочкой днем. Настя сказала ему, что едет в УВД получать загранпаспорт. Костецкий сам встревожен…

— И последний вопрос, — пристально посмотрел Стрижевский на посетительницу. — Как Настя поступила с деньгами за проданную квартиру?

— Деньги внучка отдала на хранение отцу, хотя мы советовали ей положить их в банк.

— Выходит, деньги за проданную квартиру должны быть у Костецкого?

— Выходит, что так. Но я не интересовалась у него…

— Напишите заявление, и мы откроем розыскное дело. Вас будем держать в курсе. Если же Настя объявится — позвоните мне. Следователь взял из письменного прибора небольшой листок, набросал на нем несколько цифр и протянул посетительнице:

— Вот мой телефон…

Вадима Костецкого Стрижевский вызвал в прокуратуру по повестке.

Плотный, хорошо сбитый мужчина среднего роста, с волевым скуластым лицом и спокойным взглядом слегка прищуренных глаз уверенно вошел в кабинет следователя.

— Вызывали, гражданин начальник?

— Зачем же гражданин — можно товарищ, — слегка улыбнулся Стрижевский.

— Да где уж нам, бывшим зэкам, со свиным рылом в калашный ряд. Как только станет известно, что срок тянул, сразу настораживаются, дистанцию разрывают…

— И за что же тянул? — уже серьезно спросил Стрижевский.

— За друзей пришлось отдуваться — уговорили на шухере постоять, — не моргнув глазом ответил Костецкий.

— И сколько за шухер дают?

— Вы все уже знаете. Наверняка мое досье изучили, — ухмыльнулся Костецкий, вопросительно взглянув на следователя.

— Но ведь тебе давали пять лет, а отсидел целых двенадцать. Выходит, и там шухарил?

— В колонии добавили. И опять пострадал за друзей. Вступился за кореша — обижали парня незаслуженно. Не рассчитал сил — перегнул палку. Один из обидчиков ласты склеил. А мне вновь под завязку…

— Ну, а теперь по существу дела, — сурово посмотрел на Костецкого следователь. — Ты в курсе, что пропала твоя дочь. Расскажи, когда и при каких обстоятельствах ты видел Настю в последний раз. О чем вы с ней говорили?

— Мы встретились случайно в центре города, тридцатого июля, около полудня. В руках у Насти были какие-то бумаги. Она пояснила, что хочет быстрее закончить оформление документов, дающих право выехать за рубеж. Дочка собиралась отправиться в Италию, чтобы там продолжить изучать иностранные языки. Настя спешила, и я не стал ее задерживать. Она обещала мне, что позвонит вечером.

— Тебе ничего не бросилось в глаза в ее поведении?

— Мне показалось, что она была слегка взволнована. Все оглядывалась. Мы стояли на площади Мира, а на углу возле ювелирного магазина стоял парень и смотрел на нас. Мне показалось, что он ждал Настю.

— Вы раньше встречали его?

— Нет, видел впервые. Высокий, худощавый, чернявый. В серой куртке-ветровке. В руках — дипломат.

— Вы могли бы его опознать?

— Пожалуй, да.