Произведения для детей - Даниил Иванович Хармс

– А как же это делается? – спросил наборщик.

– А вот как: бензин из первого сосуда, по тоненькой трубочке, идёт во второй сосуд, открытый снизу. Тут бензин разбрасывается фонтаном вверх и по трубе бежит в цилиндры. Но так как второй сосуд снизу открыт, то бензин засасывает за собой воздух и по дороге в цилиндры смешивается с воздухом. И то, что попадает в цилиндры, называется не бензином, а «смесью».

Так, понятно, – сказал наборщик, – но что это за цилиндры?

– Цилиндры, – сказал я, – это сосуды с толстыми стенками, в них быстро сгорает смесь или даже, вернее, не сгорает а взрывается.

<Середина 1930-х>

«Однажды Коля и Нина играли в снежки…»*

Однажды Коля и Нина играли в снежки.

– Вот, – сказал Коля, – ты, Нина, будешь крепостью, а я буду пушкой, и буду снежками в тебя стрелять.

– Хорошо, – сказала Нина, – но что же я буду делать?

– А ты, – сказал Коля, – будешь стоять на одном месте. Ведь ты крепость, а крепости не двигаются.

– Ерунда, – сказала Нина, – теперь нет больше крепостей. Я лучше буду танком, а ты будешь неприятельским маяком и я буду стрелять в тебя снежками.

– Нет, – сказал Коля, –

<Середина 1930-x>

«Купил я как-то карандаш…»*

Купил я как-то карандаш, пришёл домой и сел рисовать. Только хотел домик нарисовать, вдруг меня тётя Саша зовёт. Я положил карандаш и пошёл к тёте Саше.

– Ты меня звала? – спросил я тётю.

– Да, – сказала тётя. – Вон смотри на стенке, таракан это или паук?

– По-моему, это таракан, – сказал я и хотел уйти.

– Да что ты! – крикнула тётя Саша. – Убей же его!

– Ладно, – сказал я и полез на стул.

– Ты возьми вот старую газету, – говорила мне тётя. – Поймай его газетой и в ванную под кран.

Я взял газету и потянулся к таракану. Но вдруг таракан щёлкнул и перепрыгнул на потолок.

– И-и-и-и-и-и! – завизжала тётя Саша и выбежала из комнаты.

Я и сам испугался. Я стоял на стуле и смотрел на чёрную точку на потолке. Чёрная точка медленно ползла к окну.

– Боря, ты поймал? Что же это такое? – спросила тётя из-за двери взволнованным голосом.

Тут я почему-то повернул голову и в ту же секунду соскочил со стула и отбежал на середину комнаты. На стене около того места, где я только что стоял, сидело ещё одно такое же непонятное насекомое, но больших размеров, длинной в полторы спички. Оно глядело на меня двумя чёрными глазками и шевелило маленьким ротиком, похожим на цветок.

– Боря, что с тобой!? – кричала из коридора тётя.

– Тут ещё одно! – крикнул я.

Насекомое смотрело на меня и дышало как воробей.

– фу, какая гадость, – подумал я. Меня даже всего передёрнуло.

А что, если оно ядовитое? Я не выдержал и с криком кинулся к двери. Едва я запахнул дверь за собой, как в неё изнутри что-то с силой ударило.

– Вот оно, – сказал я, переводя дух. Тётушка уже бежала из квартиры.

– Я к себе в квартиру больше не войду! Не войду! Пусть делают, что хотят, но в квартиру я не войду! – кричала тётушка на лестнице собравшимся жильцам нашего дома.

– Да вы скажите, Александра Михайловна, что же это было? – спрашивал Сергей Иванович из 53-го номера.

– Не знаю, не знаю, не знаю! – кричала тётушка.

Только так в дверь ударило, что пол и потолок затрясся.

– Это скорпион. У нас их на юге сколько угодно, – сказала жена адвоката со второго этажа.

– Да, но в квартиру я не пойду! – повторила тётя Саша.

– Гражданка! – крикнул человек в фиолетовых штанах, перегнувшись с верхней площадки. – Мы не обязаны ловить скорпионов в чужой квартире. Ступайте к управдому.

– Верно, к управдому! – обрадовалась жена адвоката.

Тётя Саша отправилась к управдому. Сергей Иванович из 53-го номера сказал, уходя к себе в квартиру:

– Однако, это не скорпион. Во-первых, откуда здесь быть скорпиону, а во-вторых, скорпионы не прыгают.

<Середина 1930-х>

«Вот однажды один человек по фамилии Петров…»*

Вот однажды один человек по фамилии Петров надел валеньки и пошёл покупать картошку. А за ним следом наш художник Трёхкапейкин пошёл.

Идёт художник за Петровым и его ноги на бумажку зарисовывает.

Вот Петров по улице идёт и на собак смотрит.

Вот Петров бегом к трамвайной остановке бежит.

А вот Петров в трамвае на скамейке сидит. А вот он из трамвая вылез и даже танцевать начал. «Эх, – кричит, – хорошо прокатился!»

А вот он купил картошку и понёс её домой. Шёл шёл и вдруг упал. Хорошо ещё, что картошку не рассыпал!

Вот Петров стоит и художнику Трёхкапейкину говорит: «Я, – говорит, – картошку больше капусты люблю. Я её с подсолнечным маслом ем».

<Середина 1930-х>

«Вот, Леночка, – сказала тётя…»*

– Вот, Леночка, – сказала тётя, – я ухожу, а ты оставайся дома и будь умницей: не таскай кошку за хвост, не насыпай в столовые