Общественный договор (СИ) - Сухов Лео

- Так она у тебя треснет при обжиге! – как и ожидалось, на ловца и зверь бежит.

Зверем был паренёк лет двадцати трёх, я помнил его ещё по посёлку Лосева. Не самый общительный персонаж… Но из его уст я услышал именно те слова, которые ждал от других советчиков. А советчиков за сорок минут нашлось очень и очень много.

- Присаживайся, – предложил я. – Что я делаю не так?

- Ты пытаешься одним куском вылепить миску, а глину надо размять, – объяснил он, вытаскивая шмат глины из кокоса и начиная её мять. – Смотри: сначала минут пять мнёшь пальцами. Надо выдавить весь воздух и сделать её однородной. Потом начинаешь делать блинчик.

- А потом? – спросил я.

- А потом оставшееся скатываешь в такую длинную венскую сосиску… Только её тоже разомни! – предупредил парень. – А потом вот эту венскую сосиску наматывай кругами по донышку…

- Неровно будет! – заметил я.

- Чтобы ровно получилось, пальцами выпрямляешь снаружи и внутри, – пояснил парень.

- А обжигать?

- Да в угли закопай под костром…

- Тебя как зовут, гончар? – спросил я со злорадной усмешкой.

- Александр я, – опасливо представился парень. – И я не гончар. Я просто в кружок по лепке ходил в детстве.

- Значит, теперь ты – Скульптор, а то у нас Сашей уже столько, что хоть за голову хватайся! – закончил я. – И ты теперь весьма важный для посёлка человек. Потому что будешь делать глиняную посуду!

- Да меня Никитич в группу лесорубов на завтра поставил…

- Давай так, Скульптор, – я задумчиво почесал подбородок, забыв, что руки у меня в глине. – Блин… Можешь оставаться в группе Никитича, рубить лес и сидеть вялым сиднем. А можешь – перейти под Кира, вот прям ща! Мне только одно имя крикнуть, и ты сразу неприкасаемым станешь. Но тогда – переселяйся либо в центр, либо в мой лагерь. И заниматься будешь тем, что хоть как-то умеешь, и что востребовано. Так что, кричу одно имя?

- А Никитич против не будет?

- Будет, но тебя это не должно волновать. От слова «совсем». Серьёзно! – пообещал я. – Своё недовольство он мне высказывать будет. И Киру.

- Ну ладно, – согласился Скульптор. – Раз от Никитича меня прикроете… Кричи…

- ИРА!!! – ну я же обещал кричать? Так почему бы и не покричать?

Ира появилась как настоящая волшебница – внезапно, из темноты и за спиной.

- Филь, ну что ты орёшь?

- Ира, смотри, я тебе посуду сделал! Глиняную! – похвастался я.

Скульптор начал спазмически подёргиваться, стараясь не выдать свой хохот.

- Если ты называешь посудой испорченную флягу и кучу глины, то исчезни с глаз моих! – с тяжёлым вздохом улыбнулась Ира.

- Нет, Ир, ты не понимаешь… – отмахнулся я. – Я тебе много посуды сделал!

- Ой, герой! Ну и где она?

- Вот сидит! Знакомься, это Саша, его теперь зовут Скульптор. Он умеет лепить и обжигать! И с сегодняшнего дня занимается только этим.

Скульптор, наконец, начал ржать. А Ира снова улыбнулась.

- Ясно! Ты герой и всю работу свалил на другого. Я так и поняла!

- Я нашёл специалиста! – возмутился я. – Это подвиг, достойный самого ЭйчРакла! А ты не ценишь…

- Кого-кого?

- Ну как кого? Древнегреческого героя, который нашёл работников для очистки авгиевых конюшен, истребления лернейских гидр и прочей мелкой работы.

- Ценю! – Ира покивала с очень серьёзным лицом. – Конечно, не твою вольную трактовку древнегреческих мифов, а проделанную работу. И сколько Скульптор сможет сделать завтра мисок?

- Ну… Десять-двадцать сделаю, – ответил тот, а я и Ира удивлённо на него вылупились. – Да что там делать-то? Только их ещё обжечь надо, а это почти сутки под костром.

- Видишь, Ира! Я выполнил своё обещание! – сказал я с ни разу не скрываемой гордостью. – А теперь я лично пойду совершать другие подвиги… И это, Скульптор, ты глину знаешь, где искать?.. Нет? Завтра покажу! Ира, переселяйте его к Киру или ко мне. Лучше ко мне: там Никитич ходить боится.

Довольный собой, проделанной работой и совершённой подлостью, я отправился к своим, где пожевал мяса – и ушёл на общий ужин и совет у главного костра… На котором было всё так же скучно… Никитич рассказывал про увеличение удоев кокоса на одно человекоместо и об исчерпании кокосов на ближайших месторождениях. И, конечно, о необходимости построить нужное количество квадратных метров жилья, чтобы расселить всех в собственные комфортабельные хатки. О том, что не хватает инструмента, о том, что надо...

Да вот только ничего этого было не надо… Но спорить сейчас с Никитичем мне не хотелось. Спорить мы будем завтра! Спорить будем до хрипоты, до зубовного скрежета…. И сегодня я хотел бы услышать, как Никитич погонит всех своих качаться в лес, пока не достигнут двадцатого уровня. Он был ценнейшим хозяйственником, но именно в этом и была вся беда. Без хозяйства мы тут ещё немного протянем, а без кача – нет.

День семнадцатый!

Вы продержались 16 дней!

Проснулся я готовый поспать ещё. Почему-то ночью не спалось, и я ворочался с боку на бок, а потом и вовсе пошёл к костру, где мне и сообщили о наступлении новых суток. И только потом я уснул. А когда проснулся – безбожно опаздывал на совет и на завтрак. Саша уже ушёл. Поэтому я поспешил за ним, морщась на ходу от долетевшего с обрыва запашка.

Весёлое начало я явно пропустил. О чём сильно жалел, потому что теперь на совете звучали только раскаты голоса Никитича. Кстати, уголовник там тоже присутствовал, хоть и за спиной нашего хозяйственного советника. И, кажется, как раз о нём и шла речь.

- Да как так-то! Вот люди взялись охранять ворота, а ты у меня все копья забираешь?! Кир, вот ты чем думал…

- Головой, Никитич, головой он думал! – прервал я гневные вопли. – А вот ты чем думал, доверяя вот этому оружие, да ещё и притаскивая его на совет?

- Филь, а вот что тебя не устраивает? – удивился Никитич, зло на меня посмотрев. – Ты и так гребёшь под себя….

- Э-э-э! – оборвал я его, подняв указательный палец и согнав с лица доброжелательную улыбку. – Вот сейчас ты сильно лишнее сказал, Никитич!

- Что я лишнего сказал? – хмуро осведомился тот, предчувствуя разнос.

- Когда ты пришёл к нам, тут были первые верёвки, сделанные мной, первые фляги, сделанные мной и другими людьми. Людьми, которых здесь, на совете, почему-то нет. Иры, например. Тут были копья, топоры и многое другое… И где это всё?

Никитич промолчал.

- Я под себя всё гребу? – продолжал я. – Никитич, чтобы мне на складе верёвочку получить, надо пройти все круги ада и услышать кучу упрёков. Хотя, напомни, Никитич, что я до вчерашнего дня сделал лично для себя?

- Ты шип с хвоста забрал! – вспомнил Никитич.

- А почему? – спросил я. – Знаешь?

- Захотел себе и забрал, – огрызнулся мой оппонент, и был, гад такой, прав.

- Нет, Никитич, потому что копьё, которое было сделано для меня, мне не отдали! Потому что этого грёбаного решашираха без меня бы не завалили! А ещё потому, что для защиты посёлка надо иметь оружие. И с этим оружием я сумел найти Катю, например. Или ты предлагаешь Катю отправить назад к бандюкам?

- Ты же прогнал бандюков… Ну так и герой, всё… – Никитич уже и сам, видимо, был не рад, что ляпнул, как я всё под себя гребу. И очень хотел прекратить спор, но слово – не воробей.

- Нет, Никитич, я прогнал одну банду. А сколько этих банд в округе? Думаешь, только одна?

Никитич промолчал, а я решил, что на этот раз своё соло пора заканчивать.

- То есть я для посёлка нахожу то, сё, пятое, десятое… И всё пускаю в общее пользование, а оказывается – гребу под себя, да?

- Нет, – хмуро ответил Никитич.

- Хорошо, – кивнул я. – Второе. Чтобы было понятно, почему вот этот и его дружки оружия не получат, ворота больше не охраняют, а на совет им доступ теперь закрыт. Потому что вчера они с оружием в руках, причем вот этот с моим копьём – тем самым, Никитич! – намекал, что если им сейчас не выдадут мяса, они могут озвереть, взбунтоваться и всё такое прочее. И знаешь, чем на меня пытались давить?