Атрак (СИ) - "1ex0"

Их разговор был прерван подошедшим Адином: «Я даже не сомневался, что первыми, кого я увижу бодрствующими, будете вы двое» Дракалес приветствовал вирана по-атраковски, ударив правым кулаком в свой левый нагрудник. Тот ответил так же, после чего тарелон отвечал: «Война ещё не окончена, досточтимый виран. То, что я покорил гнев, открыло мне, что этот порок ещё не сокрушён. Государство павшего вирана полнится этим нечестивым духом. А это значит, что не будет покоя твоим землям, пока мы не сокрушим его целиком» — «Я понял, ты хочешь сказать, что мало нам убить Мармара. Для полной победы над Сереным государством нам нужно захватить его» — «Именно так всё. А потому, как только твои воители придут в себя, собирай их. Нам не нужно ослабевать натиск» Адин тяжко выдохнул, дав понять, что его мнение расходится с мнением бога войны. И следующие слова это подтвердили: «Я понимаю тебя, славный воитель, ты желаешь как можно быстрее завершить свой путь познания себя и стать полноправным правителем Атрака, но пойми, что мы только недавно пережили тяжкий бой. Мы понесли большие потери. Нам нужно время, чтобы восполнить силы и воспрянуть духом. С того момента, как мой прадед был благословлён твои отцом, мы не знали войн. А единственной проблемой, с которой я сталкивался, были насильники да убийцы. Мы не умеем вести войны» Дракалес внимательно глядел на управителя, на то, как он распинается перед ним, словно гонец, принёсший плохие известия. В душе ваурда зарождалось презрение к нему. Однако Дракалес гасил эту неприязнь, ведь умом понимал, что перед ним стоит самый обычный человек, слабое существо. А потому не составило труда богу войны погасить эту искру неприязни. Чуть помолчав, он отвечал ему: «Не для того ли я прибыл в Андор, чтобы помочь вам победить? И разве не зовусь я богом? Тогда почему же я чувствую в твоих словах сомнение? Пойми, прощённый виран, что шествовать под руководством великого значит не испытывать страха. Вы сломлены? Я могу восстановить. Вы подавлены? Я могу воодушевить. Вы устали? Я могу дать сил. Собери своё воинство, славный владыка Южных земель. Но для начала соберись сам. И ты ощутишь, насколько великой может быть власть бога» Их взгляды какое-то время яростно боролись друг с другом. Видел тарелон, как виран сражается со своей слабой сущностью, как он буквально бьётся насмерть внутри себя против своей никчёмности. Сердце его тяготил покой, оно жаждало ничего не делать, отдыхать. Но разум понимал, что слова Дракалеса продиктованы боевой мудростью. Он понимал, что нужно ударить по врагу прямо сейчас, что нужно положить конец гневу. А потому заставлял себя, порабощал, бичевал, чтобы сделать так, как надо, а не так, как хотелось его слабой натуре. Дракалес никак не помогал ему принять это решение. Он лишь смотрел за тем, как происходит эта борьба, и видел, что разум побеждал. Брови Адина сдвинулись ещё сильнее, что означало лишь одно: он победил. Ничего не сказав, он оставил Дракалеса и Золину наедине, чтобы объявить сбор. Девушка сказала: «Кажется, он с тобой не согласен» — «Не согласно лишь сердце. Но разум полностью принял мои слова, — вынув один из мечей, что торчал в земле, Дракалес продолжил, — Пока есть время, предлагаю сразиться» «С удовольствием» — ответила воительница, извлекая из ножен Лакизу.

Этот бой был необычным. Золина понимала, что её наставник не прибегает к головокружительным приёмам — от них бы она легко смогла уйти. Нет же. Удары Дракалеса были простыми, однако она всегда проигрывала. Ваурд нападал редко. Он лишь в упор глядел на свою противницу и за редким случаем бросался в атаку. Казалось бы, что может быть легче отбивания простого удара, даже не отвлекающего манёвра? Но нет, эти простые удары всегда достигали своей цели. Золина путалась, терялась, чувствовал себя неуверенно, как будто бы сражается не с Дракалесом. Это был кто-то другой. Кто угодно, однако не её учитель. И это сбивало с толку. Это мешало. Это было причиной постоянных поражений. Она не понимала, почему это так. Но действия показывали одно и то же — все попытки нападать на Дракалеса терпели крах. Все атаки Дракалеса попадали точно в цель. Она не выходила из состояния войны, пытаясь хоть раз победить. Но ничего не получалось. Она сражалась с каким-то другим существом. И только после того, как она опустила свою саблю, всё встало на свои места — перед ней вновь стоял тот Дракалес, которого она знала. «Что это было? — спросила она, — Я как будто бы сражалась не с тобой» Ваурд, сосредоточив свой взор, отвечал ей: «Всё верно. Я поменял своё поведение, изменил тактику и замаскировал свою сущность. Ты сражалась с другим существом» И после этого он принялся ей рассказывать о знании противника, чему его наставлял в своё время Лиер. И в тот миг для Золины открылась новая сторона битвы.

А тем временем гвардейцы вирана нехотя собрались перед своим владыкой. Взоры всех воителей были погасшими, и сердца их не готовы к предстоящей войне. Даже Асаид и Вихрь тяжело воспринимали известие о том, что для окончательной победы сражение должно продолжиться. Однако, в отличие от остальных, они взяли себя в руки и подготовили свои сердца к победе. И слова Адина их подбодрили. Но вот только речи вирана исходили не из сердца, ведь внутреннее состояние управителя Южного государства было столь же хмурым, как и у остальных, а потому он не мог поделиться с ними положительным настроем. И, как итог, воинство не воодушевлялось, но даже наоборот, в какой-то мере падало духом от того, что им придётся ещё воевать. Эти слова слышали также некоторые из жителей Снугды, которые, не будучи воителями, так вовсе впали в уныние от услышанного. И скверный дух начал блуждать по этой деревне. Дракалес и Золина это почувствовали. А потому прервали познание личности противника и предстали перед приунывшими воителями. Адин уже понял, что его слова имеют не то воздействие, которое нужно, а потому перестал бесполезно сотрясать воздух, дав таким образом ваурду возможность говорить. И тогда Дракалес возвысил голос, но не прибегал к силе, а просто принялся говорить, призывая всех воителей собрать все свои силы и начать вторжение в пределы вражьего государства, чтобы окончательно победить гнев. Он обещал даровать преизбыточную силу всем, кто смело последует за ним. Он вкратце рассказал, как в прошлом великие вели свои народы на войну и какие от этого получались исходы. Он обещал, что и они испытают нечто подобное, когда присоединятся к нему. Для двоих его учеников этих слов было достаточно, так что они встали рядом со своим предводителем и ощутили тот самый прилив сил, о котором и говорил Дракалес. Теперь они не просто понимали, что завершить войну необходимо, но они желали этого всем сердцем. Куда-то ушла эта мнимая усталость, пропало нежелание что-либо делать, даже сонливость исчезла. Они были готовы идти в бой. Дракалес даже дал им слово, чтобы эти двое поделились своими ощущениями. И молодой щитник, и бывалый мечник принялись воодушевлять воинство тем воодушевлением, которое они получили сами. Так как их слова исходили из сердца, то попадали в цель — постепенно и воители вирана стали оживать. Как оказалось, среди них был и генерал Асон. Будучи в подавленном состоянии, он ничем не отличался от всех остальных. Но теперь, когда речи Асаида и Вихря затронули его сердце, он воспрянул и обрёл своё прежнее генеральское величие. Теперь, глядя на него, Дракалес видел того самого войсководителя, которым он был на протяжении всего времени. Он стал третьим, кто перешёл на сторону ваурда и принялся призывать своих воителей набраться мужества и силы, чтобы ринуться в этот бой. Так постепенно былой пожар доблести был разожжён. И только лишь один человек пребывал в унынии — сам Адин. Когда все воители встали рядом с Дракалесом, он продолжал стоять против них, как будто виран решил восстать против свои же гвардейцев. Но нет, ваурд видел, что здесь была иная причина. Да, речи Асаида, Вихря и Асона не затронули его сердце так, как других, потому что он настроил свой дух на иное дело. И Дракалес прозрел в этом толк. А потому заговорил, обращаясь к прощённому вирану: «Ты правильно думаешь. Пока мы будем находиться на территории врага нашего, твоя страна останется без надзора. И тебе нужно будет призвать к войне иных людей. Да будет так. Возвращайся в Каанхор, объяви по всему Южному государству о начале военной подготовке. Расскажи о победе в Снугде. И пусть все твои подданные знают, что здесь ведётся самое настоящее сражение. Гнев мы победим этими силами, но для того, чтобы одолеть алчность и безумие, нам понадобится ещё большее войско» Таким образом было решено разделиться: виран возвращается в столицу, а генерал ведёт остатки гвардии на штурм Северного государства.