Своё никому не отдам - Сергей Калашников

А ещё ей платья необходимы. И на рысский манер, и на иноземный. Они нынче с Агнессой ужасно заняты, и, считай, все девки и бабы, что на подворье царского терема живут и способны иголку в руках держать. Что ей сейчас судьбы царства?! Пушки — тоже не к спеху. Тут у одной купчихи она шапочку видела с цветочками из ткани, так вот если бы Гришенька выведал, отчего они не мнутся, а держатся жёстко. Ведь ему в этом ни за что не откажут. Он такой обходительный.

Взял в кулак своё нетерпение, и отправился искать купчиху. Тут сработала привычка, всегда хорошую выслушивать и мнение её в расчёт принимать. Есть у него опыт. Другой бы блажью бабской назвал, и отмахнулся досадливо. Только не Гриша.

Приятная, кстати, оказалась женщина. Болтали они по-нидерски. Она недавно в Рыссии и путается пока во многих словах. Так вот, показала она и цветы тряпичные, и клубни, из которых берётся сок для того, чтобы придать ткани жёсткость, если прогладить после смачивания. Жабо и кружевные воротнички от него тоже становятся упругими и не сминаются… сразу, если аккуратно носить. Хорошо поболтали, и несколько земляных яблок радушная хозяйка с удовольствием уступила для того, чтобы госпожа сердца гостя могла произвести достойное впечатление на столичных щеголих.

Одна из дворовых девок сдуру от яблока того земляного откусила. Сказала, что обычные лучше, и выбросила за окно. Пошёл искать и не нашёл. Тут садовник в аккурат цветник перекапывал и, может статься, засыпал ненароком. Ладно, оставшихся должно хватить. Пожаловался человеку на бестолочь-дворню, заодно предупредил, что если вылезет из земли неведомое растение, чтобы не выпалывал, а дал вырасти и потом клубни выкопал и ему прислал. А нет — так и ладно. Надкусанное-то, скорей всего не вырастет, как семечко, если повреждено.

Как-то потерялся Гриша после сделанных открытий и прояснения мыслей относительно собственных намерений. Странное чувство в нём возникло. Вот знает он, чего должен добиться, но не знает как. Как применить в других рысских землях то, что получилось здесь? Тем более, папенька чётко дал понять — советов Гришиных он станет слушаться. То есть государь желает иметь во всех землях примерно того же, чего удалось добиться на Ендрике.

Папенька у него смелый и умный. Так всегда было. Но и он растерялся, поглядев своим собственным взглядом на то, что тут творится.

Гриша ушел в светёлку, где с детства привык обитать. Достал бумаги, карандаши приготовил, и принялся конструировать будущее царство рысское. Тем же манером, каким они с Наташкой пушку придумывали. Надо было сообразить, что в этом сооружении на что обопрётся, что за что зацепится, и как придать этой громаде устойчивость. Вариант с насаждением религии, призывающей не противиться власти, не устраивал его совершенно. Общество, склеенное таким клеем, становится неповоротливым и обязательно начнёт от соседей отставать. А если положиться на денежный интерес, на алчность человеческую, то развитие ускоряется, но решение оборонительных задач затрудняется. Богачу незачем рисковать своей головой на поле боя — он более склонен перейти на сторону сильного не разбирая, свой это или чужой. Зато, если постоянно существует угроза вооружённого вторжения, а людям есть, что терять, вот тогда убедить их в необходимости потрудиться ради победы не так уж сложно.

Внешняя угроза в наличии имеется почти всегда. Остаётся обеспечить всех тем, что не хотелось бы терять, и чётко объяснить, что для этого делать. Чтобы не потерять нажитое.

Наташка пришла поздно. Засиделись они за шитьём. Зато довольная — удались наряды. И, конечно, сунула нос в его почеркушки. Потребовала всё растолковать, а потом принялась исправлять то, что ей не понравилось. Спать они легли, только позавтракав, и было им не до глупостей всяких. Насилу согласились друг с другом относительно того, к чему дело вести. А уж про то, как станут своего добиваться — это не сразу ясно станет. Сначала надо на новом месте прижиться и разобраться, что там к чему.

А царь с царицей убыли уже. Тихо и деловито. Без проводов и прощаний. Папенька несколько изменил свои привычки. Или это он только здесь может себе позволить отступление от традиционных ритуалов? Дал указание Тыртову, чтобы принимал на себя воеводские обязанности, отписал Наташке Царёвку в качестве вотчины, да и уехал с супругой. А что, дом-то княжеский и правда в этой деревушке расположен, и родительница её, Милена, там обитает. Так что велела княгиня старосте оброк больше в город не возить, а, коли матушка чего попросит, то и делать. Скорее вольность соседям получилась, чем тягость от этой перемены.

Глава 22. Всё сызнова и наперекосяк

На столичный остров поехали они с Натальей вдвоём. Без слуг, без свиты. Тот тендер, что взяли у сельджуков, а после купцу продали, на котором ещё пушка пятидесятимиллиметровая стоит с гладким стволом, бегает в этих водах и никто его не трогает. Худые люди пробовали, и больше не будут. А остальным нет до него дела. Вот и возит купец чужие товары и тоже никого не трогает. И пассажиров берёт.

Царевич и княгиня, поразмыслив, оделись простыми обывателями. Словно подмастерье и жёнка его. А то, что ещё несколько людишек Агапкиных туда же едут, так и пусть их. Мало ли кому куда надо. Платили бы денежки хозяину корабля. Тендер бежит ровнёхонько, ветер — в самый раз. А до столичного острова в аккурат три дня неспешного ходу. Правда, шкипер знает что пассажиры у него необычные, ну да и с ним, и с командой заранее условились, что болтать они не станут. Ендрикцы привыкли уже, что чудит царевич частенько, но греха в том не видят.

Гриша интересовался парусами, снастями и галсами. Выведывал, чем каракка отличается от брига, а барк от шхуны. Жена же его вышивала всё больше. Не скучали в дороге.

Пристали в сумерках прямо в столичном порту, но не у тех причалов, куда становятся богатые корабли, а неподалеку от рыбацких пристаней. Тут же и на квартиру встали к вдове. Это недорого и принятому облику соответствует. Купец подсказал, куда идти. Скарбу у путников с собой немного было, так что мигом сговорились с хозяйкой о постое, да и вселились сразу.

На другой день Гриша ходил по городу и делал вид, что подыскивает себе место. У усмаря была нужда в помощнике, но отговорился тем, что не хочет идти к вонючим чанам. На самом деле никуда он устраиваться не собирается. Ему надо выглядеть естественным и понятным, потому что разведчик не должен привлекать к себе внимания. Так что он многих обошёл, никого не насторожив. Заодно на торгу потолкался, разговоры послушал. В кабак заглянул пообедать, тут тоже народ разное толкует. Однако всё больше люди обсуждали свои заботы и ни о чём таком, что бы захватило внимание многих, речи не шло. Как всегда более всего жаловались друг другу на творящиеся несправедливости, на то, что купцы цены ломят несусветные, а бояре, когда городом едут, то и людей могут потоптать конями. Про мытников, от которых спасу нет, и про беспросветную нужду.

Глядя на добротную одежду жалобщиков, Гриша не слишком доверял их словам. Однако, настроения тут не те, что на Ендрике. Даже, кажется, что пьянства больше и буйства в гульбе. Однако интересную весть он для себя здесь услыхал. В полудне пешего пути есть мастерские купца Зимы Агеича, где большие кузницы. Так вот туда, вроде как, нужны подмастерья. Наталья тоже много где побывала с корзинкой для покупок. И она в этот день побродила по городу.

Такой способ познакомиться с местом будущей своей жизни ребята выбрали неспроста. Предчувствие скорой нешуточной битвы так ведь и не оставило Гришу. Если дома предчувствие победы уже изредка посещало его, то тут всё неизвестно. Потому оказывать себя не хотелось. В лицо его, конечно, могут узнать, но многие ли? Пока таких не встретилось. Хотя, люди из тех мест, где лицо царевича всем знакомо, вряд ли бросятся к нему с поклонами да приветствиями — он себя иначе ставил. Вспомнилось вдруг: «Царь? Так садись вот с краешку».

Другой день провёл в стрелецкой слободе. Здесь просторней, чем в городе, вокруг изб обширные огороды и дворовых построек много, хотя мастерских меньше. Зато имеется пушкарский двор, куда незнакомца пустили, узнав, что ищет он места подмастерья. Увидел торчащие из под холстин оглобли колёсных пищалей, сгрудившихся в углу. На их концах клинья приделаны, чтобы в землю втыкались и не скользили при пальбе, так что опознал легко. Однако оживления рядом с этими сооружениями не заметил. Жалко стало. Он ведь знает, насколько хороши они в деле. Да и поставить их на струг или баркас легко.

Хотел уже книжечку достать, да записать туда важную мысль, но опомнился. Грамотеи нынче редкость, потому он и сумку с собой не взял, в которой обычно хранил тетрадь и карандаш. Пошел в ту избу, что ему указали. В литейную. По пути рассмотрел хорошенько готовую продукцию здешних мастеров. Хм. Не лаптем щи хлебают, однако. Очень хорошо смотрится бронзовая пушка калибром, если на глаз, вдвое больше, чем их с Наташкой любимая соточка. То есть, судя по характеру станка, ставить её собираются на корабле вроде нефа. На нижней палубе, скорее всего. То есть готовятся встретить испов артиллеристы. Правда, судя по толщине стенок, пороху в заряде предполагается использовать немного, так что скорость вылета ядра будет невелика. Зато по рангоуту из таких садить — одно удовольствие, особенно, если сразу парой ядер пульнуть, цепью скованных. Вот ужо наломают дров из мачт и рей. Или картечью по парусам. Это не из пятидесятимиллиметровки снаряд, каким Наташка пыталась сельджуков хода лишить, да только насмешила всех.