Напряжение растет - Владимир Ильин

Всему этому, наверняка, есть причины — вроде техники для уборки улиц, брошенной на выездах со дворов, и приветливо улыбающихся регулировщиков на каждом перекрестке. Но искать подвох, отмечать напряженные фигуры людей из внутренней стражи, прогуливающихся вместе со счастливой толпой, удивляться отсутствию стариков, маленьких детей, собак, уличных торговцев, поражаться исключительной красоте девушек и парней в троллейбусе — совсем лень. Кто-то было вскрикнул, указав на край броневика в конце небольшой улочки — и тут же получил с десяток укоряющих взглядов. Какая разница? Все вокруг — для них.

Хочется ехать бесконечно, оставив за спиной нервы и переживания. Доверие водителю безгранично. Вернее, его, водителя — не существует. Вдруг он слишком груб или некрасив для идеального мира? Автобус едет сам, существуя только для того, чтобы доставить учеников Преображенского лицея на их персональный праздник, полный уважения и счастья. Не всех учеников, разумеется — только самых лучших, избранных и гениальных. А так же имеющих вместе со всеми превосходными качествами сорок миллионов рублей вступительного взноса.

Сказать честно, расстаться с такой суммой безболезненно мог не всякий родитель. И не у всякого, кто мог позволить себе такие траты, чадо действительно отличалось исключительными талантами. Но, в защиту учеников, те пользовались мнением не своим, а признанного и авторитетного эксперта — мамы.

Хотя большинство конкурсантов отдавало себе отчет, что победа пролетит далеко в стороне. Родители же мягко намекали, что в этом соревновании куда важнее участие, общение, полезные связи и знакомства, рукопожатия и шутки, над которым посмеются влиятельные наследники. Максимум мечтаний — достойные результаты, способные привлечь внимание сильных мира сего. Отцы платили сорок миллионов именно за это, инвестируя в будущее своих детей и рода. Не за победу.

В самом деле, что можно подготовить за неделю? Да еще на нестандартный состав — пятерых? Разученные вальсы и полька под фонограмму вряд ли удивят взыскательное жюри, а нечетное число танцующих и вовсе вводило в уныние. С той или иной степенью сомнения, команды приходили к выводу, что ничего толкового придумать и откатать невозможно, а значит главное в соревновании будет впереди.

Правда, кое-кто все равно решил подготовить нечто «эдакое», выпендриться — как язвительно шипели за спиной Еремеевой Ники, предрекая ей неминуемый провал вслух и отчаянно завидуя про себя. Тем более, что команду девушка собрала внутри рода, выложив аж двести миллионов из кармана семьи. Так что даже болеть за нее, поддерживая командный дух, было необязательно. Вон, даже автобусом общим пренебрегла, у самой три машины забиты тряпками. И ради чего? Фикция, а не конкурс! Никто не подготовится за такой срок, а значит все пройдут!

А именно их команда — пройдет непременно! Хотя, в таком исходе хоть чуть-чуть, но сомневался каждый из пассажиров автобуса.

Уверен был только один. Но он был за рулем.

Машина мягко свернула под указатель выезда из города, породив чувство предвкушения в сердцах. Автобус степенно замер перед КПП на выезде — пустынным с их стороны дороги и забитым на четыре полосы на въезд.

— «Глупые, зачем вам сюда, если мы-центр вселенной, выезжаем?» — насмешкой выходит на лица пассажиров, с иронией поглядывающих в окна встречных машин.

— Просто регистрация в городе, — озвучивает кто-то уверенным голосом, успокаивая нотки сомнения где-то на границе сознания.

Тем более, что мир вокруг не перестает быть чудесным — но эту пригородную пастораль они уже видели этим утром, двигаясь к городу. Идеальные домики и заборы, крашенные на многие километры в один цвет. Одуряющий яблоневый аромат, прорывающийся даже в систему кондиционирования. Белоснежные станции заправки, заполненные спешащими на праздник гостями. Темно-зеленые тенты над установкой РЭБ на холмике у моста.

Где же он, заветный поворот в счастье?

Через половину часа автобус величаво перебрался на грунтовку съезда и неспешно запылил по узкому направлению, подарив лицеистам долгожданную эмоцию предвкушения близкой разгадки. Теперь мягкость сидений только мешала — хотелось прижаться к окну лбом, впитывая каждую деталь проплывавшей мимо пасторали. Сменялись друг за другом въезды в деревеньки, проплывали мимо добротные двухэтажные дома. Казалось, вот-вот…

— Тайная база, наверное, — хриплым от волнения голосом, озвучил кто-то, углядев вдали комплекс длинных и широких ангаров.

Но это оказался коровник. И в этот раз способность кондиционера пропускать сочный яблочный аромат пришлась совсем некстати.

Однако надежда — и ожидание чуда — все еще жили!

Даже когда грунтовка сменилась просто накатанным направлением в высокой траве, даже когда заскучавшие пассажиры с досадой отметили отсутствие последнего деления связи на телефоне и полную пропажу интернета, люди продолжали ждать праздник. Но он все не наступал — уже кончилось даже направление, и автобус переваливался по свежескошенному лугу, ворча недовольно немецкой подвеской, безуспешно пытаясь амортизировать колдобины и перепады мелких овражков.

— Да спросите уже шофера, куда мы едем! — признал-таки кто-то существование водителя в их автобусе мечты.

— Давно пора! — подтвердил недовольный гул.

Руководствуясь общим порывом, долговязый парень с крайнего сидения безуспешно дернул водительскую дверь.

— Откройте! — грозно он замолотил по поверхности.

И тут же был вынужден схватиться за перила, чтобы не упасть.

Надсадно рыкнув передними колесами, внезапно ощутившими пустоту обрыва, автобус налетел на противоположный берег небольшого ручейка, дернулся всем телом и разъяренно принялся разрывать землю под собой.

Подчиняясь гравитации, по салону полетели не закрепленные вещи и бранные слова.

— Ты что делаешь, собака! А ну открой! — Подражая интонациям отца, пнул по двери другой лицеист, прижимая руку к разбитой креслом скуле.

В шуме возгласов и гнева, звонко брызнуло стекло окна в конце салона — кто-то не стал дожидаться открытия дверей. Вернее, сообразил, что падение почти наверняка их заблокировало.

— Выдерни шнур, выдави стекло! — боевым кличем прогремело в салоне.

— Лен, ты чего? — изумленно пролетело над головами и тут же сменилось истеричным: — Лена! Гра-абят!

Но не нашло поддержки. Потому что Елена, за природные данные прозванная «Прекрасной», имела ранг «Ветеран», оттого ее нежелание идти на каблуках и заиметь более подходящую обувь, всеми было воспринято с пониманием. Кроме некоего Натана, без энтузиазма рассуждавшего, что туфли за двенадцать тысяч — это, конечно, неплохо, но покупателя он тут точно не найдет.