Инферно - Дмитрий Рус

Или же пробить адамантовым наконечником сердце полудохлого титана, валяющегося в саркофаге и бешено шевелящего зрачками под плотно закрытыми веками? Шепчет мне моя чуйка, что это «ж-ж-ж» — неспроста! Завалю инвалида, и помехи на всех частотах связи исчезнут!

Ну же, вперед!

А ведь я почти прорвался… Скользя в чужих кишках, игнорируя отползающих подранков и с чувством гордости за дело собственных рук, наблюдая, как заваливается набок огромный голем, с разбитыми в крошево кристаллами силы. Прикрыть сталью вы их догадались, но разве она остановит адамантовое жало?! А вот золотые нити мановодов, ныряющие под нашлепки брони, во весь голос вопили об уязвимых точках вармеха!

Еще один тяж — и Тавор мой! Однако не срослось…

Распахнулись тяжелые двери склепа и вовнутрь, продавливая едва заметную пленку закапсулированного пространства, хлынула толпа противников. Десяток за десятком дисциплинированно выстраивался у стен, послушно ожидая приказа хозяина и заставляя меня пятиться назад.

И вот я уже уперся спиной в Гумунгуса, лизнувшего меня в шею, а затем самовольно покинувшего последний условно безопасный угол, уступая мне место и наивно желая подарить хозяину несколько драгоценных секунд. Эх, где ж та тварь шпионская добыла артефакт «Пробоя»? Как бы он мне сейчас пригодился! Обычным же порталом уйти никто не даст — за шесть секунд каста я успею получить сотню ударов, гарантированно срывающих концентрацию…

Стена воинов сделала шаг вперед, но Тавор предупреждающе поднял руку:

— Я сам!

Он демонстративно медленно вытащил из инвентаря два ржавых мясницких крюка, на которых в лавках развешивают свиные туши. Сквозь косметическую ржавчину проглядывала благородная синева мифрила, а сами крюки сочились и дымились какой-то магической дрянью, роняя на камень капли яда и медленно наполняя помещение удушливыми испарениями.

Тавор медленно приближался, с улыбкой поигрывая оружием, временами давя на психику резкими подсекающими движениями, намекая, как засадит крюк под ребро и подвесит у потолка.

Ну, иди сюда, гнида, есть у меня одна домашняя заготовка, как раз вот для таких «честных» боев…

Шагаю навстречу противнику, еще шаг и еще! Тавор взрывается бешеной серией, но мне все равно нужно ближе! Блокирую посохом один удар, предплечьем свободной руки — второй. Кренюсь набок от сокрушительного удара в бедро — с хрустом ломается кость, а затем Тавор рвет оружие на себя, и раскаленный крюк глубоко вонзается в мышцы. От боли перехватывает дыхание, со свистом втягиваю воздух в легкие, но все же сокращаю дистанцию до клинча и бью апперкотом в надменно выпяченную челюсть!

Время вновь подмораживается, я активирую за спиной у противника портал в Инферно и злорадно наблюдаю, как его глаза удивленно распахиваются, руки бессильно пытаются уцепиться за воздух, а тело прорывает бордовую пелену и исчезает во вспышке портала.

Ох как не хотел я этого делать: одиночка в адском плане протянет в лучшем случае несколько минут — до первого монстра. А затем — здравствуй Ллос!

Неловкой хромоногой рыбкой ныряю следом, на лету успевая скомандовать Гумунгусу:

— Хватай лазутчика!

И не важно, что не может мишка существовать автономно, на таком далеком расстоянии от хозяина. Ведь есть такое слово: «надо»!

Кубарем вываливаюсь на базальтовый шкуродер Инферно, между огромных каменных сталагмитов. Едва приподняв голову, вижу, как успевший вскочить на ноги Тавор уже начинает кастовать гейт. Не готов он играть на чужом поле!

Хрустят изломанные кости, когда я вновь делаю вынужденный рывок и неэстетичной кособокой лягушкой прыгаю к врагу. Выбрасываю вперед руку с посохом и, насквозь пробивая плечо Тавора, прикалываю его к скале.

Бинго! Демон, фу! Не сметь пить его душу, не приведи Павший, сдохнет!

Тавор вяло шевелит конечностями, с трудом ворочает сломанной челюстью. Похоже, он крепко оглушен вторжением демона в свою тонкую оболочку. Посох работает не хуже служебной овчарки, догнавшей нарушителя, повалившей его на землю и зафиксировавшей жестким захватом пасти за горло. Один неловкий чих — и пес, не задумываясь, вырвет задержанному кадык!

Со звоном железного лома вываливается из бедра мясницкий крюк, боль сразу же становится вполне терпимой. Пью фиал излечения, и меня ощутимо попускает, хоть и не до конца. Несмотря на стопроцентную полоску хитов, в руке по-прежнему похрустывает кость, а рваный шрам на бедре никак не рассасывается.

Так, пора вызывать кавалерию!

В позвоночник вонзается стальная игла, и я со стоном оглядываюсь. Учуяв свежее мясо, к нам жадно торопится Комок Нервов, воя от боли и захлебываясь от голода.

Спешно активирую «Обращение к богу»:

— Павший! Я выбрался, но нужна твоя помощь, срочно!

— Погоди… — Голос Неназываемого звенит от напряжения. — Светлоликий ударил через астрал, хотел выжечь мне разум… Снес два слоя защиты и нарвался на ответную ловушку… Силен, тварь… Сейчас долбит третий круг, причем явно не один. Я держусь, но, как Атлант, подпирающий небосвод, отойти не могу, все рухнет… Жди…

Да е-мое! Что за беда, как нужна помощь, так у Павшего форс-мажор!

Вздрагиваю и скриплю зубами, задергался пришпиленный Тавор — Комок Нервов неумолимо приближается, захлестывая нас болью.

Портальный маяк развернуть не успею, да и не факт, что сработает в Инферно, иначе корейцы бы их уже десяток под скалами прикопали и не пытались купить за два миллиона очередной свиток.

Кольцо Призыва!

— Асмодей!

Пауза в несколько секунд, а затем в десятке шагов от меня пробуждается микровулкан. Мгновенье, и пламя спадает, на его месте остается лишь удивленный Высший.

Радостно приветствую:

— Здравствуй, союзник!

Демон внимательно осматривается, кривится при виде попятившегося в нерешительности монстра, но охотно протягивает руку:

— Приветствую, Глеб! Каким ветром тебя занесло в мои владенья, да еще и в одиночку? Эти бабочка на булавке и склизкий комок боли твои? Или я могу повеселиться?

— Мои, мои! — Я спешно киваю и нехорошо улыбаюсь от пришедшей в голову мысли.

— Привел тебе первого клиента на переселение душ!

Асмодей приподнял бровь и рефлекторно почесал шрам на горле.

— А что ж ты его на пику насадил?

— Так ведь сопротивлялся!

Верховный заржал, однако веселье прекратил очередной прострел боли в пояснице — Комок Боли наконец-то решился и вновь попер за теплым мясом.

Демон вскинул руку, намереваясь уничтожить тварь, но я перехватил его за запястье:

— Погоди, не порть тушку! Мы в нее сейчас этого уродца переселять будем!

— Этого?!

Демон посмотрел на сжавшегося Тавора, затем на склизкую тварь, а после перевел взгляд на меня:

— Знаешь, Глеб… Не хотел бы стать твоим врагом…

— Вот и не становись! Ну так что, реально? Причем привязать душу к телу намертво! Пусть даже в случае смерти вновь возродится в этой же твари!

— Не проблема… — кивнул Асмодей и хрустнул суставами, разминая пальцы. — Сейчас сделаю…

Внимательно прислушивавшийся к разговору Тавор задергался, стараясь вырвать из скалы посох. Убедившись в тщетности попыток и скованный расползающимся от адамантового жала холодом, торопливо зачастил, обращаясь к демону:

— Уважаемый! Сколько он тебе заплатил?! Я дам больше! В десять раз, в сто! Серебро, золото, мифрил! Освободи меня и плени это жалкое ничтожество! Я щедро заплачу: гору золота в твой рост, мои слуги доставят его прямо сейчас!

Асмодей задумчиво прислушивался к крикуну, затем практически мгновенно перекинулся в высшую боевую ипостась — эдакий дьявол пяти метров высотой.

— Даже в такой рост?! — прогремело с высоты.

Я сглотнул и медленно потянул руку к висящему на поясе кинжалу Ллос. Если Тавору удастся договориться с демоном — отправлю его к Паучихе, пусть ее агитирует.

Пленник дернул щекой, но кивнул:

— Даже в такой! Сто миллионов золотом, деньги есть — все активы отца в моих руках! Ну давай, рогатый, освобождай, договорились же! И мне нравится идея этого никчемного эльфа, сколько еще надо доплатить, чтобы переместить его в слизняка?

Асмодей ухмыльнулся, вновь сменил форму на привычно бытовую. Покачал головой:

— Какой наглый крысеныш… Слова ничего не стоят, о разумных говорят только их поступки. Первожрец многое уже сделал для меня, а ты лишь приказываешь и сотрясаешь воздух обещаниями. Живи долго!

Демон хлопнул ладонями, в небесах жахнуло, и пустая безвольная оболочка повисла на камне.

Комок Нервов расплылся бесформенной массой, затем заколыхался, подтягивая под себя многочисленные щупальца, и застонал во весь астрал:

— Больно… Больно… Ненавижу… Как же больно…

Неуверенно, покачиваясь из стороны в сторону, тварь с душой кровного врага медленно поползла подальше от нас, к виднеющимся вдалеке горам.