Червь - myriad

— Чего?

— Мы пройдёмся по магазинам, — сказала она мне. Повернувшись к Брайану и Алеку, она предложила:

— Мы разойдёмся, и встретимся с вами на обеде, хорошо? Если, конечно, вы не хотите сторожить наши сумочки, пока мы примеряем одежду.

— Нету у вас сумочек, — отметил Алек.

— Это такая фигура речи. Вы хотите заняться своими делами или нет?

— Мне всё равно, — сказал Алек.

— Ты — коза, Лиззи, — Брайан нахмурился. — Хочешь присвоить себе новую девочку.

— Ты встречаешь её по утрам, я хочу пойти с ней по магазинам. Ты как-нибудь с этим справишься. — Лиза показала язык Брайану.

— Хорошо, — пожал плечами Брайан. — Обедаем у Мерзкого Боба?

— Звучит неплохо, — согласилась Лиза. Она повернулась ко мне, изогнув брови.

— Я согласна на Мерзкого Боба, — сдалась я.

— Не тратьте слишком много, чтобы не привлечь внимание. — предупредил Брайан.

Мы разошлись с парнями, Лиза закинула руку мне на плечи и начала говорить о том, что хотела бы купить. Её энтузиазм был заразительным, и я заметила, что улыбаюсь.

Убийца. Мне пришлось напомнить себе это. Среди этих троих был убийца.

4.02

— Мы обновляем твой гардероб, — решила Лиза, после того, как мы оставили парней.

— Что не так с моим гардеробом? — спросила я, слегка защищаясь.

— Ничего такого. Он просто очень... твой. В этом и проблема.

— Звучит неутешительно.

— Ты осторожный человек, Тейлор. Мне это в тебе нравится. Я думаю, что это важное дополнение к нашей группе, — она подвела меня к прилавкам с кучей женской одежды и быстро вытащила из стеллажей три платья.

— Брайан тоже осторожный.

— Вы с Брайаном похожи, но я бы не сказала, что он осторожный. Он... прагматичный. Как и ты. Разница между вами в том, что он занимается подобными делами уже три года. Два года стажа до того, как он вступил в группу. Поэтому он многое делает на автомате. Он не задумывается над мелочами, которые он делал уже десятки раз. Он многое принимает за данность.

— А я нет?

— Ты наблюдательная, собранная и уделяешь внимание деталям. Больше, чем остальные наши. Ты наблюдаешь, обрабатываешь полученную информацию, потом действуешь с осторожной, хирургической точностью. Это и преимущество, и недостаток.

— И как это связано с моей одеждой?

— Твой характер отражается в выборе одежды. Неяркие цвета. Коричневый, серый, чёрный, белый. Если ты и надеваешь что-то цветное, то под водолазку, свитер или кофту. Никогда ничего выделяющегося. Всегда одежда, максимально скрывающая тело. Когда большинство людей нашего возраста выбирает вещи чтобы выразить себя или влиться в группу, ты стараешься быть незаметной и не привлекать внимания, Ты слишком осторожна, придаёшь слишком много значения маловажным вещам, всегда перестраховываешься.

— А ты хочешь это изменить, — вздохнула я.

— Я подозреваю, что ты можешь всех сильно удивить, когда прекратишь быть всегда начеку, станешь увереннее и начнёшь импровизировать. Не только тогда, когда у тебя нет другого выбора. И знаешь, я говорю не только об одежде.

— Я, в общем, так и поняла.

— Теперь ближе к делу. Я заметила, что ты носишь по очереди две пары джинсов, и это при том, что ты пять дней назад получила две штуки баксов. Если я не заставлю тебя купить шмотки, ты их не купишь.

— Папа спросит, где я их взяла, — возразила я, когда она повесила на мою руку пару блузок.

— Ты одолжила их у меня. Или они мне больше не подходили, и я тебе их отдала. Или ты можешь хранить их у нас, и он ничего не узнает.

— Я не хочу лгать папе.

Она провела меня в область, отделённую занавесками, которая служила примерочной.

— В этом плане я тебе даже завидую, — сказала она мне через занавеску, — Но если он не понял, почему у тебя так сократился гардероб, скорее всего он не заметит и того, что у тебя появились новые шмотки.

Я уже наполовину стянула с себя блузку, когда до меня дошло.

— Ты вообще о чём?

— Да ладно, Тейлор, я бы подозревала, что у тебя проблемы, даже без, знаешь... пташки, что шепчет мне в ушко.

Я в спешке натянула первое платье из кучи, и открыла занавеску.

— Тебе нужно уточнить, о чём ты, прежде, чем я буду что-то подтверждать или отрицать.

— Не это, — отмахнулась она от платья, клетчатого, преимущественно в бело-красных цветах. Раздражённая, я задёрнула занавески.

С другой стороны занавески она продолжила объяснять:

— Сначала я думала, что отец обижает тебя. Но как только я услышала, как ты о нём говоришь, я сразу же отбросила этот вариант. С другой стороны, эта хрень явно занимает важную часть твоей жизни, и если это не дом, то это школа. Брайан и Алек в основном согласились с моими рассуждениями.

— Ты обсуждала это с ними, — я опустила руки от пуговиц платья и слегка стукнулась головой о тонкую фанерную перегородку примерочной.

— Тема всплыла, когда мы обсуждали твоё вступление в команду, и мы никогда полностью не прекращали обсуждение Прости. Ты новенькая, ты интересная, мы о тебе говорим. Вот и всё.

Я закончила застёгивать пуговицы и открыла занавеску.

— Тебе не приходило в голову, что я не хочу, чтобы ты это разнюхивала?

Она расстегнула мне верхнюю пуговицу.

— Чего ты хочешь и что тебе нужно — разные вещи. Васильковое оставь. Перекинь вон то через верх.

Она втолкнула меня обратно и задёрнула занавески.

— То, что мне нужно — это отделить... — я с трудом подбирала слова, чтобы не навести на след тех, кто мог подслушивать, — эти две важные части моей жизни от друг от друга.

— Отстойную часть и не-отстойную часть.

— Да, давай назовём их так, — я вытащила из кучи одежды топ и пару джинсов с заниженной талией.

— Я могу сделать отстойную часть менее отстойной, — предложила она.

Я почувствовала, как у меня кровь стынет в жилах. Я так и представила, как она покажется в школе и будет насмехаться над Эммой. Думаю, даже новое сражение со Славой напугало бы меня меньше. Я никак не могла застегнуть пуговицу на джинсах, и моё волнение не сделало задачу проще. Я убила на это тридцать секунд и всё это время тихонько материлась. Где вообще Лиза смогла найти такие джинсы, которые оказались мне настолько тесными? Наконец я их надела, и отодвинула занавеску, встретившись с ней лицом к лицу.

— Заставлять меня примерять одежду — это ладно, — сказала я ей, изо всех сил пытаясь говорить спокойно, — но если ты напрямую вмешаешься в мои проблемы — я уйду.

— Прям вот так?

— Прям вот так, — ответила я, — извини.

Она казалась слегка задетой:

— Ладно.

Немного надувшись, она махнула рукой в сторону моей одежды, — Что думаешь?

Я попыталась поправить воротник. Мне нравился абстрактный рисунок на правой стороне рубашки, но V-образный воротник доходил мне почти до конца грудной клетки.

— Вырез у топа немного низковат, джинсы слишком обтягивающие.

— Тебе надо привыкать показывать декольте. Как я говорила, будь увереннее в своём выборе одежды.

— Я бы не возражала показывать декольте, если бы мне было, что показывать, — уточнила я.

— Ты из тех, кто поздно созревает? — спросила она.

— У мамы был второй размер груди, и то не всегда, в зависимости от модели лифчика. И это было уже после того, как она увеличилась почти на размер после беременности.

— Это чертовски печально.

Я пожала плечами. Я знала, что буду тощей, как палка и плоской как доска, практически с самого детства. Достаточно было посмотреть на наследственность с обеих сторон моей семьи, чтобы понять, что меня ждёт.

— И прими соболезнования по поводу матери. Я не знала.

— Принято, — я вздохнула. — Я налагаю вето на рубашку.

— Ладно, имеешь право, но мы оставляем джинсы. Они подчёркивают твою фигуру.

— Фигуру тринадцатилетнего мальчика, — проворчала я.

— Не глупи, ты выше, чем тринадцатилетний мальчик. Кроме того, как бы ты ни выглядела, какая бы у тебя ни была фигура, обязательно найдётся кто-то, кто будет считать, что ты самая охуенно сексуальная девушка, которую он видел.

— Превосходно, — пробормотала я, — Где-то в мире бродит жутковатый педофил, на котором написано моё имя.

Лиза рассмеялась.

— Давай, померь что-нибудь ещё. Но джинсы перебрось через верх. Я их тебе куплю, и если ты их не будешь носить, я утешусь тем, что тебе будет за это стыдно.

— Найди такие же, но на размер больше, и я буду их носить, — предложила я. Затем, прежде чем она успела возразить, добавила, — Они сядут при стирке.

— Действительно. Пойду поищу.

События развивались в том же русле, Лиза кое-что закупила и себе. Мы обсуждали одежду, и было ясно, что Лиза явно избегала предыдущей темы. Когда мы закончили с покупками, женщина у кассы просуммировала цены у себя в блокноте, и передала нам полоску бумаги. Четыреста шестьдесят долларов.

— Я угощаю, — сказала Лиза.

— Ты уверена? — уточнила я.

— Взятка за твоё молчание, — подмигнула мне она.

— По поводу?

Она взглянула на кассира.