Любовь как сладкий полусон - Олег Владимирович Фурашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приблизившись к зданию гаража, Кондрашов выждал, когда из котельной вышел сторож-кочегар Тряхин. Тот потащил в металлическом корыте угольный шлак из отопительного котла к отвалу. И лазутчик, пробираясь за рядами стоявшей на дворе техники, крадучись юркнул внутрь. Юноша знал привычки Ефимыча, который возле отвала непременно станет курить, так что для реализации замысла у него был достаточный срок.
В мастерских паренёк шустро зачерпнул в банку масла и поспешил к выходу. Благополучно миновав территорию гаража, Кондрашов воровато оглянулся на выходе. И вздрогнул, ибо неподалёку замаячила фигура возвращавшегося Тряхина – тот мог заметить его.
«Диверсант» взял курс на окраину села, стараясь двигаться неосвещёнными местами. Вот и хижина дяди Толи. Странно, но избушка не была погружена во мрак разврата, из которого доносились бы надсадные сладострастные стоны. Напротив, окна комнатки светились.
Ревнивец поставил банку на снег, а сам прокрался к окну. Через незаиндевевший уголок стекла он увидел Хорина, лежавшего на кровати Шутовой и подслеповато уставившегося на стену. В уши Эдуарда были вставлены наушники, а на груди лежал какой-то небольшой прямоугольный приборчик. По-видимому, горожанин слушал музыку, так как правая его рука отбивала ритм.
Замараевский Отелло обогнул домик, залез на завалинку с другой стороны и запустил бессовестный взор в окошко, через которое было видно спальное ложе Кораблёвой. Кровать Стеллы оказалась пустой. Кроме Хорина в избушке никого не было.
Обрадованно переведя дух, Юрий вернулся за банкой. Замысел его скорректировался соответственно обстановке. Поскольку «падших нечестивцев на месте соития» он не застал, то юноша выплеснул масло на капот автомобиля, после чего скрылся в темноте ближайшего переулка.
Вторая очередь маршрута привела его к самохинскому коттеджу. Туда Кондрашов пробрался, соблюдая предельную бдительность: нельзя было спугнуть чёрного кобеля. К воротам особняка парень подкрался с уже собранным, заряженным и взятым наизготовку ружьём. К его удивлению волкодав не поднял заливистый лай, не бросился к забору, а лишь негромко рычал из конуры. И на подстрекательский стук чужака по забору активно не реагировал. Должно быть, чуяла псина недоброе.
Из-за такого поведения собаки события принимали непредвиденный оборот, однако отступать было некуда. И Кондрашов решил стрелять дуплетом в тёмный проём будки, чтобы наверняка поразить четвероногую гадину.
Слившиеся воедино выстрелы прозвучали громче залпа «Авроры». А предсмертный собачий визг резанул Юрию не только уши, но и душу. Он и не предполагал, что громадный злобный цербер может выть мелкой беспородной шавкой. И этот душераздирающий плач звучал внутри него и тогда, когда он затворил за собой наружную дверь сеней и плотно захлопнул тёплую дверь дома, с головой забравшись под одеяло.
Забылся Кондрашов только часа в четыре, камнем канув в царство Морфея. Ему снилось, что они со Стеллой бредут по поляне, сплошь усеянной невинными и чистыми подснежниками. Его любимая собирает цветы в охапки, осыпает ими его, смеётся и мелодичным колокольчиком вызванивает: «Ю-ро-чка-а-а! Неужели счастья бывает так мно-о-ого?!»
3
Бывает так, что происходящее во сне воспринимается как явь. И случается наоборот: действительность оборачивается дурным сном, который длится, длится и длится…
Кондрашову чудилось, что Хорин безостановочно бьёт его бутылкой «Хеннесси» по макушке, и удары гулко отдавались у него в голове: «Бум-бум! Бум-бум!». Юрий с трудом разомкнул отёкшие веки и, услышав непонятный грохот, спросонок подумал, что таким образом кто-то его будит на работу. «Что?! Проспал?!» – вскочил он с кровати, запрограммированно схватив будильник, чтобы утопить кнопку звонка. Ан нет, будильник мерно «тикал», а стрелки его показывали пять тридцать утра.
И только тут до юноши дошло, что в их дом кто-то стучится. Да что там стучится! Самым настоящим образом ломится! Стены натуральным образом ходили ходуном и содрогались, словно началось землетрясение. Неведомое окружение барабанило отовсюду: в двери сеней, в окна кухни, гостиной и детской комнаты. Даже на чердаке кто-то ходил. «Бандиты! – туго соображая, предположил Юрий. – Ах, ч-чёрт! И двустволка, как назло, в сарае!»
Он напряг слух и сквозь тарарам разобрал голоса неизвестных, которые требовали их впустить, выдавая себя за милиционеров. Проснулся и Венька. Он сел в постели и с округлившимися глазёнками, что было заметно и в темноте, воспринимал происходящее.
– Ю-ур! Юра!…Это чё такое? – наконец испуганно спросил он. – Война, да? Бомбят?!
– Х-ха…Придумаешь, тоже, – принуждённо изобразил насмешку старший брат. – Насмотришься разных «Терминаторов»…Не бойся…Сиди. Щас разведаем.
Он вышел в сени и ломким баритоном выкрикнул:
– Кто там? Чего вам надо?
– Милиция! – мгновенно перестав тарабанить в дверь, ответил невидимый мужчина. И сурово предъявил ультиматум: – Откройте! В противном случае имею приказ ломать двери и применять оружие!
– Юра, там, на дороге машины стоят! – задыхающимся шёпотом сзади подсказал ему Венька.
Кондрашов в два прыжка заскочил в дом и метнулся к окнам, выходящим на противоположную сторону. Прильнув к стеклу, он разглядел, что на дороге и на «пятачке» перед их оградой сгрудились три автомобиля – все с «мигалками» и характерной жёлто-синей раскраской кузовов. На корпусе одного из них читалась надпись «ГАИ».
Юрий поспешил в сени, осада которых возобновилась, прогнал в дом брата и прокричал противнику, находившемуся по ту сторону надёжной деревянной преграды:
– Вы кто будете?
– С вами разговаривает начальник уголовного розыска Соловков, – ответил суровый бас. – Немедленно отройте, или мы применим оружие.
– Что вам нужно? – попытался завязать диалог осаждённый. – Вы ошибаетесь. Это …Это недоразумение!
– Нам нужен Юрий Кондрашов. Вы Кондрашов?
– Да…Я Кондрашов.
– Юрий?
– Да…Юрий.
– Предупреждаю последний раз: отпирайте! Или через десять секунд мы начинаем штурм. Вина за возможные последствия целиком ляжет на вас!
На крыльце раздалось бряцание металлических предметов. Старший, вспомнив про младшего брата, обескураженно пожал плечами и отодвинул засов.
В сей же миг дверь распахнулась от резкого рывка, а Кондрашова ослепил яркий сноп света фонаря. Сразу несколько согласованно действующих рук властно схватили его за предплечья и кисти, а всё тот же незримый бас уточнил: «Кондрашов Юрий?» Юноша едва успел кивнуть в подтверждение, как на его запястьях защёлкнулись наручники.
В сени и в дом ввалилась масса людей в форменной и в гражданской одежде, а один даже с овчаркой. Часть из них расползлась серой текучей массой по жилищу, часть по двору и хозяйственным постройкам, а начальник уголовного розыска предъявил Кондрашову удостоверение и приставил к нему двоих ломового вида субъектов. Те, посекундно погоняя, дали ему кое-как одеться, и, не мешкая, надели стальные оковы обратно.
С Венькой остался участковый милиционер, а задержанного, не реагируя на недоумённые расспросы, поволокли на улицу. Там его подтащили к УАЗику и затолкали в задний отсек с зарешёченным окошечком.
4
Порой монотонный год ничего не
