Помнишь ли ты… - Джудит Макнот

— Значит, вы считаете, что я должен купить его?

— Разумеется — если вам есть кому его подарить. Аукционист почувствовал, что любопытство аудитории достигло пика и вскоре пойдет на убыль.

— Мистер Гаррисон, — спросил он, — вы удовлетворены осмотром?

Улыбка Коула наполнилась восхищением, он не сводил глаз с Дианы.

— Полностью удовлетворен, — отозвался он, имея в виду Диану, а не ожерелье.

— Тогда торг продолжается! — провозгласил аукционист. — Мистер Гаррисон предложил двадцать пять тысяч долларов. Кто даст тридцать? — Он выжидательно посмотрел на Питера Митчелла, и тот кивнул.

Оглядев комнату в поисках знаков других покупателей и не обнаружив ни единого, аукционист повернулся к Коулу:

— Мистер Гаррисон?

Если бы Диана не чувствовала себя такой несчастной и одинокой, она рассмеялась бы, увидев заразительную улыбку Коула, с которой он поднял вверх четыре пальца, повышая цену до сорока тысяч долларов с такой же невозмутимостью, с какой прибавил бы сорок центов.

— Сорок тысяч долларов! — воскликнул аукционист. — Мистер Гаррисон предложил сорок тысяч долларов — все они пойдут на благотворительные цели! Мистер Митчелл, — осведомился он, — вы готовы дать сорок пять?

Хейли Митчелл энергично закивала мужу, но Питер искоса взглянул на Коула и смутился. В ответ Коул устроился на стуле поудобнее и с вызовом приподнял бровь.

— Нет, — отказался продолжать торг Митчелл.

— Последнее предупреждение! — объявил аукционист. — Продано! — выкрикнул он. — Продано за сорок тысяч долларов мистеру Коулу Гаррисону! — Повернувшись к Коулу, он добавил:

— От имени всех покровителей бала Белой Орхидеи я хочу выразить вам, мистер Гаррисон, глубокую благодарность за ваше невероятное великодушие, проявленное сегодня вечером. Позвольте также надеяться, — шутливо добавил он, — что та счастливая леди, которая получит это ожерелье, будет признательна вам не только за щедрость, но и за безупречный вкус!

— Я тоже надеюсь на это, — отозвался Коул, вызвав взрыв смеха и усмехаясь с любезностью, которая резко контрастировала с его холодным равнодушием в начале вечера. И он добавил:

— Сейчас посмотрим, что она скажет.

Зрители мгновенно прониклись симпатией, увидев загадочного магната, у которого, по мнению одного из журналистов, сердце и мозг заменяли мощные компьютеры, в новом свете. Словно зачарованные, сливки местного общества наблюдали, как он отодвигает свой стул.

Диана попыталась уйти сразу же, как только Коул взялся за ожерелье, свисающее с ее протянутой ладони. Но Коул воспрепятствовал ее бегству, шагнул вперед, надел ожерелье ей на шею и потянулся, чтобы застегнуть тугой замок.

Диана уставилась на него широко распахнутыми глазами. Коул ответил ей молчаливым выжидательным взглядом. Зрители взорвались смехом и аплодисментами, в глубине зала вспышки камер принялись перемигиваться, точно потревоженные светлячки.

— Ну, так что же? — нетерпеливо произнес Коул, таким образом подтверждая для всех, кто слышал его, что именно Диана и есть его «счастливая леди». — Какого вы мнения о моем вкусе?

Диана пришла к неожиданному заключению, что Коул сделал вид, будто подарил ей ожерелье, — точно так же, как притворялся, целуя ее прежде на балконе и дурача фотографа. Покупка ожерелья была попросту очень умным и великодушным жестом, чтобы помочь ей, Диане, «сохранить лицо».

— По-моему, у вас безупречный вкус, — с запоздалым энтузиазмом заверила она Коула. «А кроме того, вы искусный комедиант!»— с восхищением добавила она про себя.

— Вы потрясены достаточно, чтобы потанцевать со мной? — с вызовом и неким шармом спросил Коул. — Я слышу, в соседнем зале уже играет музыка. — Не дожидаясь ответа, он взял Диану под руку и повел ее мимо лабиринта столов и восторженных гостей. Стало ясно, что представление закончено, и вскоре публика медленно потянулась в бальный зал.

Пара была уже на полпути к залу, когда Диана остановилась.

— Подождите, — попросила она с робкой улыбкой, — я хочу представить вас своим родным! После всего случившегося они умирают от желания познакомиться с вами. — Повернувшись, она принялась осторожно лавировать в толпе.

Глава 24

Когда Диана добралась до столика своей семьи, у нее слегка путались мысли и кружилась голова. Несколько дней подряд она вела безмолвную борьбу с миром, пряча боль, вызванную предательством Дэна. В довершение всего этого ей пришлось взять себя в руки, чтобы вынести кошмарное появление на аукционе… но аукцион вдруг благодаря Коулу превратился в голливудскую сказку со счастливым концом.

Резкое, неожиданное облегчение после такого напряжения и стресса нанесло заключительный удар по ее измученным нервам. Диана казалась себе невесомой без тяжелых эмоциональных доспехов, которые ей пришлось носить целую неделю, — ее словно вмиг подхватило и закружило течение.

Еще несколько часов назад она была отвергнутой невестой Дэна Пенворта, объектом жалости и насмешек. Теперь же газеты представят ее в новой роли, на фотографиях она появится рядом с Коулом Гаррисоном — вероятно, его назовут ее любовником. Все это казалось столь невероятным, что ей неудержимо захотелось расхохотаться.

Каким-то образом она умудрилась сохранить невозмутимое выражение лица и представить Коула своим бабушке, дедушке и матери, но безудержное веселье нарастало в ней, пока она наблюдала, как родственники реагируют на поступок Коула.

Кори приветствовала Коула со смешливым одобрением и даже обняла его. Миссис Фостер проявила меньше непосредственности, но держалась дружелюбно. Спенс и дедушка учтиво улыбнулись и обменялись с Коулом рукопожатием. Бабушка уставилась ему в глаза так, словно хотела докопаться до самой сути. Эми Лиленд густо покраснела.

Дуг Хэйуорд был настроен не просто враждебно — он повел себя оскорбительно. Поднявшись, он демонстративно сунул руки в карманы, чтобы избежать рукопожатия с Коулом. Не сводя с него презрительного взгляда, он объяснил Эми:

— Гаррисон работал у нас на конюшне, убирал навоз. А теперь он жертвует скульптуры для благотворительных аукционов. — Повернувшись к Коулу, он добавил:

— Поразительно, как высоко может взлететь человек в Америке — верно, Гаррисон?

У Коула заиграли желваки и налились кровью глаза.

Необъяснимая вражда между двумя мужчинами была почти осязаемой, и родственники по привычке ждали вмешательства Дианы. Каким бы неловким или безнадежным ни казалось положение, Диана всегда ухитрялась разрядить обстановку — благодаря своему редкостному сочетанию тактичности, чуткости и чувства юмора.