Остров затерянных душ - Джоан Друэтт

Им не сразу удалось привести Далгарно в нормальное состояние, и тогда они узнали, что он увидел корабль с полным парусным вооружением, следующий на юго-восток. Под зарифленными топселями он прошел через устье пролива, который они пересекали, добираясь до островка с тюленями.

Но где же он теперь? Капитан их уверил, что вскоре, когда корабль обойдет мыс, они снова увидят его. Холдинг вспоминает, что это ожидание показалось им вечностью, но в конце концов корабль снова появился, как и предсказал Далгарно. В дикой спешке они подняли на длинном шесте синюю рубаху в качестве флага и разожгли костер, бросая в огонь зеленые ветки и посылая в воздух клубы дыма.

Нервно дрожа от неопределенности, они ждали. Неужели корабль пройдет мимо, не заметив их сигналов? К их ужасу, к этому все и шло, но вдруг Смит воскликнул, что услышал звук ружейного выстрела, и затем они увидели, как с корабля спустили шлюпку, прежде чем тот проследовал далее к Порт-Россу. В молчании они глядели, как она приближается.

Как только лодка подошла к берегу, капитан Далгарно резко обернулся к Холдингу и приказал держать рот на замке.

– Не вздумай с ними говорить, – сказал он. – Говорить буду я.

Холдинг не стал возражать. Как он позже писал об этом, он был настолько переполнен чувствами, что ему было не до слов. Впрочем, когда лодка уткнулась в берег, оказалось, что ее экипаж все равно почти не говорит по-английски. Кое-как объясняясь друг с другом, они узнали, что это испанский корабль «Юлиан», хотя Далгарно, позже описывая эти события, назвал его бригом (двухмачтовым судном), а Холдинг указал, что он шел под португальским флагом. Корабль шел из Китая в Кальяо с китайскими рабочими.

«От эпидемии, свирепствующей на борту, погибло огромное множество китайцев», – пишет Смит, но они испытывали такую радость ввиду скорого спасения, что это их совершенно не беспокоило.

Далгарно в своем рассказе не упоминает шлюпку с «Юлиана», а говорит, что он со своими подчиненными отправился за кораблем в Порт-Росс: «Мы спустили на воду нашу пирогу, которую перед тем вытащили на берег, и, схватив весла, стали что есть сил грести в его направлении. Нас заметили на корабле, – продолжает он. – Необычный вид нашего плавсредства привлек внимание матросов, которые стали нас пристально разглядывать, собравшись на полубаке. Офицеры в кормовой части тоже рассматривали нас через подзорную трубу».

Через считаные минуты, в соответствии с его версией событий, трое отшельников уже стояли на палубе корабля, где их поприветствовал капитан. «Он стал расспрашивать о причинах, что привели нас к столь бедственному положению. Мы поведали ему нашу историю». Далее он повествует о том, что трагический рассказ вызвал много сочувствия (у тех, кто в состоянии был его понять) и «с тех пор к нам все относились с теплотой и симпатией».

Весь этот рассказ не более чем фантазия. Действительность, как ее описывают и Холдинг, и Смит, была далеко не столь безоблачной. Смит подтверждает свидетельство Холдинга о том, что корабль, спустив шлюпку, продолжил путь в поисках места для стоянки на якоре. «Подойдя близко к острову, они послали шлюпку к берегу», – пишет он.

Уже смеркалось, и гребцы шлюпки оказались в затруднительном положении, так что отшельникам пришлось впустить их на ночь в свое тесное земляное жилище.

«Мы разместили их настолько удобно, насколько было в наших силах», – пишет Смит.

На ужин они с Холдингом нажарили тюленьего мяса, «которое некоторым из них очень понравилось». Правда, ночь выдалась беспокойной. От островитян воняло прогорклым жиром и кровью морских львов, и блохи не давали покоя матросам с «Юлиана».

На рассвете Холдинг, взяв у боцмана мушкет, прекрасно поохотился, вернувшись с тремя кролями, которых настрелял галькой, так как боцман забыл взять с собой пули. Затем все стали обсуждать, что следует забрать на корабль. У них в наличии было девять тюленьих шкур, и боцман, увидев их, сказал, что они бы ему пригодились для натирания снастей. Холдинг помог матросам погрузить их в шлюпку, после чего он, Далгарно и Смит «разместились в ней и отчалили в семь утра по часам боцмана». После полного трудностей дня поисков они нашли корабль в бухте Лори в Порт-Россе.

«К нам отнеслись с чрезвычайной заботой – каждый из нас получил комплект одежды и все возможные удобства», – пишет Смит, имея в виду себя и Далгарно. К офицерам было одно отношение, к простым матросам – другое. Как с нескрываемым удовлетворением вспоминал Далгарно, в то время как капитан принимал их со Смитом в кормовой каюте, недисциплинированный строптивец Холдинг был поставлен на свое законное место: «нашего компаньона, матроса, разместили среди ему подобных в носовом кубрике».

Уладив это, капитан «Юлиана» задержался в Порт-Россе только с тем, чтобы пополнить запасы пресной воды, после чего продолжил путь в Южную Америку, не утруждая себя поисками других выживших после кораблекрушения.

Глава 18

Бегство

«Прошло уже более двух месяцев с тех пор, как я писал последний раз, – начинает Масгрейв свою запись за 23 июня и далее объясняет причины такого длительного перерыва. – За это время нам пришлось претерпеть больше тягот и испытаний, чем когда-либо прежде».

Все пятеро с большими трудностями добывали себе пропитание и одновременно готовили лодку к длительному плаванию. Погода препятствовала им, засыпая снегом, и Масгрейв был слишком занят, чтобы уделять время записям.

«Встав в шесть утра, мы немедленно приступали к работе и с небольшими перерывами, необходимыми для приема пищи, продолжали до одиннадцати вечера», – впоследствии писал Райналь. В течение дня, если погода позволяла, они работали над лодкой, а вечером «обязательно уделяли внимание кузнице, чтобы подготовить необходимые материалы на следующий день: гвозди, нагели, болты и тому подобное». «Иногда Энри или Джордж сменяли Масгрейва у мехов, помогая мне сваривать и ковать железо, а Масгрейв тем временем шил новые паруса из старой парусины с «Графтона» или занимался такелажем для лодки», – уточняет француз.

Все это сопровождалось невероятными трудностями. Райналь сообщает, что они надеялись использовать доски обшивки «Графтона» для наращивания бортов лодки, но «оказалось, что они не выдерживают сгибания, даже будучи хорошо распаренными». Поэтому им пришлось самим добывать материал, рубить лес, что с учетом кривизны деревьев представляло собой трудновыполнимую задачу: «прямые стволы длиной хотя бы в шесть футов и шести дюймов в диаметре были редкостью». Масгрейв стал у них дровосеком; бродя в снегу выше колена в поисках подходящих деревьев, он валил их и стаскивал на берег, где они устроили лесопилку, оснащенную пилой, которую Райналь с большими трудностями сделал из куска листового железа.