Стендаль - Сандрин Филлипетти

6 февраля Альберта де Рюбампре (она чаще проходит в записях Анри под псевдонимом «д’Азур» — «лазурная», так как обитала на улице Голубой), кузина художника Делакруа, становится его любовницей, но спустя шесть месяцев она предпочтет его Адольфу де Маресту. С тех пор отношения двух друзей хотя и не прервутся совсем, но станут несколько отчужденными: Анри, ничего ему не сказав, перестанет посещать кафе «Руан», сменив его на кафе «Лемблен». Но пока Альберта успешно отвлекает Анри от неприятных мыслей и забот.

В начале 1829 года знакомые Анри принимаются хлопотать о нем, так как его положение становится все более непрочным. Так, экс-аудитор Государственного совета Амедей де Пасторе пытается добиться для него должности в Архивах, которая предоставила бы Анри квартиру в отеле Субиз — в ней он, кстати, мог бы устроить свою сестру Полину. Затем он же пытается получить для него место помощника библиотекаря в Сен-Женевьев. Эдуард Мунье, граф д’Аргу и Пьер Дарю объединяют свои усилия, чтобы найти ему место, дающее средства к существованию. При поддержке кузена и виконта Симеона Анри делает запрос о должности служащего в отделе рукописей Королевской библиотеки. Все эти хлопоты не увенчались успехом. Его подавленное настроение, однако, не помешало ему присутствовать на представлении пьесы «Генрих III и его двор» Александра Дюма-отца, премьера которой с настоящим триумфом прошла в «Комеди Франсез».

14 марта он подписал контракт с Делоне об издании «Прогулок по Риму»; в нем было сделано уточнение, что книга «должна быть напечатана на столь же хорошей бумаге, как и роман под названием „1572“ автора г-на Мериме». Он полностью погрузился в завершение этой работы, и 5 сентября «Журналь де ла либрери» сообщил о выходе в свет «Прогулок по Риму». «Поскольку публика не смогла понять некоторые объяснения и тонкие теоретические замечания в моих „Истории живописи“ или „Любви“, я поясняю их здесь. „Прогулки“ — легкая книга, не отягощающая ум, и потому вышеназванная публика — несколько простоватая — рискует понять здесь даже то, что напугало ее в предыдущих книгах».

В тот же день в кафе, открыв газету, он увидел в ней сообщение о смерти графа Дарю. «Весь в слезах, я запрыгнул в кабриолет и помчался на улицу Гренель, 81. Я нашел там плачущего лакея и горько заплакал сам. Я корил себя за неблагодарность…» Он тут же принял решение ускорить отъезд в путешествие по юго-западу и югу Франции: «…Я бы умер от горя, посещая этот дом».

8 сентября Анри покинул отель Валуа на улице Ришелье; перед отъездом он, вероятно, имел возможность прочесть благодарственное письмо от Сент-Бёва: «Весьма благодарю Вас за любезную посылку в мой адрес. Ваши „Прогулки по Риму“, как и все другие Ваши произведения, большая радость для меня: я всегда нахожу в них для себя и познания, и развлечение. В них я словно вижу воочию, и с тысячи неожиданных сторон, Италию, которую Вы так хорошо знаете и умеете подать нам с разных сторон. Это счастье, особенно в наше время, читать рассуждения об искусстве — столь свободные и верные. Послав мне свою книгу, хотя я не имею чести быть знакомым с Вами лично, Вы догадались, вероятно, что меня живо интересует все, что выходит из-под Вашего пера, и в этом Вы совершенно правы». Астольф де Кюстин, которому Анри Бейль также отослал свою книгу, тоже не остался в долгу: «Я не встречал более нигде такого глубокого знания нашего века в соединении со столькими качествами, которых недостает нашему веку и особенно — этой стране».

Анри посетил Бордо, Тулузу, Каркассон, Монпелье, Марсель и Лион; затем он сел на пароход. В Марселе, в ночь на 26 октября, у него возник замысел романа «Красное и черное», и он тут же сделал его первый набросок. Своим рождением этот замысел был обязан двум подлинным событиям, о которых были опубликованы сообщения в «Газетт де трибюн». Первое: осуждение судом присяжных в От-Пирене в марте 1829 года некоего Адриена Лафарга за убийство любовницы. Второе: осуждение двумя годами ранее судом присяжных Изера семинариста Антуана Берте за попытку убийства во время мессы женщины, которая доверила ему воспитание одного из своих детей и затем стала его любовницей.

В конце ноября Анри вернулся в Париж, где уже вовсю ходили разговоры о его «Прогулках по Риму». Он записал в своем «Журнале»: «Непишущие друзья автора более разгневаны поэтической формой, точнее — тем, что есть от поэтической формы в этом произведении, чем всем остальным. Отчасти это объясняется тем, что они в глазах света выглядели бы одураченными, если бы согласились с такой поэтической формой». Он сам прочел «Путешествие из Парижа в Иерусалим» Шатобриана и сурово раскритиковал его: «Я никогда не встречал самолюбования более отвратительного… Я никогда не встречал более отвратительного эгоизма, эгоцентризма, более плоской надутости и даже фанфаронства в описании воображаемых опасностей на море, чем в начале второго тома этого „Путешествия…“, который я открыл сегодня утром, чтобы убедиться в таланте г-на Шатобриана. Вместо того чтобы изучать страну, он везде говорит „я“, „мне“ и всячески демонстрирует маленькие находки своего стиля».

3 декабря Анри Бейль закончил свою «Ванина Ванини», новеллу, написанную в том же духе, что и «Прогулки по Риму», — это был подлинный прообраз его будущих шедевров. Он начал также «Мину де Вангель», которую предполагал развернуть в целый роман, и одновременно продолжает активно работать над «Красным и черным».

«Ла ревю де Пари», учрежденный в августе 1829 года Луи Дезире Вероном, в своем номере от 13 декабря напечатал «Ванину Ванини». 25 декабря Анри прочел Просперу Мериме начало новеллы «Сундук и привидение». «Мина де Вангель» оставлена как «малопригодная для французской публики»: он полагает, что жанр романа как таковой не соответствует духу времени. «Отсутствие вкуса является причиной того, что вульгарная публика не интересуется романом — она его просто не чувствует. В 1829 году французскую литературу губит грубость. Шарлатаны от литературы предлагают сюжеты на потребу буржуа, которые, достигнув уровня доходов в 8000 франков, начинают понемногу уже „потреблять“ и книги, а соответственно, и высказывать свое мнение о литературе, хотя еще толком не имели времени выработать это мнение. Кроме того, как священники вредят настоящим философам, так всякие Оже вредят настоящим литераторам. Поэтому и читаются в основном книги таких Оже — вместо честно написанных книг».

Он еще раз возвращается к своему «Летелье», одновременно работает над романом «Красное и черное», новеллами «Сундук и привидение» и «Фильтр» — и в результате чувствует «нервное переутомление».