Флибустьерское синее море - Василий Баранов

— Я к Роману Алексеевичу.

— Помню, ты уже заходил. Бери бахилы. Халат. Иди. Он у себя.

Данька поднялся на второй этаж. Дверь знакомого кабинета. Он вошел в каморку Романа без стука. Тот сидел за столом, учитывая и переучитывая простыни и халаты.

— Так, приперся, — заявил Роман.

— Не ждал, что ли, — также грубовато откликнулся Данька. — Я к тебе в гости.

— Проходи, садись. Здорово. — Сказал хромой бог.

— Я тебе кое-что принес. — Данька вытащил из пакета кофе и конфеты.

— Клади, я готов принять жертвенные подношения. А то у меня все на исходе. — Роман кивнул в сторону тумбочки, где стояла почти пустая банка кофе.

— Я, как чувствовал, Ромка, поэтому и прихватил.

— Спасибо, Даня, — поблагодарил Роман.

— Это тебе, Роман, спасибо. Свен просил поблагодарить от себя и от ребят.

— Так это мелочи. Я сказал, что помогу. — Роман поднялся, доковылял до тумбочки, включил чайник.

— А я подумал, что мне приснилось, что ты приходил. Показалось все.

— Если кажется, то крестись.

— Как дела у тебя, Рома?

— Тружусь. Все нормально. Как заведено. У вас там тоже все на лад пошло. В этом мире перемены грядут. И без тебя не обойдутся. Но рано об этом.

— С твоей помощью пошли на лад, — улыбается Данька. — А ты и здесь чего замыслил?

— Рано о том. Не будь любопытным.

— Я хотел к тебе с пустыми руками прийти. Не буду ничего брать этому крохобору.

— Даня, опомнись. — Начал Роман. — Ты о ком говоришь. Нет в тебе страха. Я же высшая сила. Я владыка смерти.

— И думаешь, я буду перед тобой лебезить? Я боцман, а ты — санитар. В чинах вырастешь, тогда посмотрим.

— Ты охальник! Матросня неотесанная. — Но было видно, Древний вовсе не обижается на Даньку.

— Каков есть, извини.

— Я тебя костылем шабаркну.

— Не догонишь, хромоногий! — Заявил Даня.

— Я тебе кофе не налью.

Они еще долго шутливо бранились. Смеялись.

— Даня. Ты — стервец.

— А ты что, лучше. Ты лучше скажи, как у меня получается любой язык понимать. А Гришка, я ему объясняю, а он словно пень.

— Может он и есть пень. Языку надо по-особому учить. Ты знаешь, мозг человека на малую толику задействован. Все остальное в резерве. Нет чуда в том, что бы подключить эту часть. Но вы этого не умеете.

— А ты научи, как включить.

— Всех учить не стану. Я вам не Прометей. Разожги огонь, а меня за это к скале прикуют. И напустят на меня ворона.

— А могут напустить? — Очередные тайны Древних.

— Есть некоторые ограничения. Но не настолько. Тебе подскажу одну вещь. Будешь заниматься с Гриней, сядь напротив него. Начни говорить на том языке, который он должен понимать. Сам в глаза ему смотри. И ты включишь дополнительные его возможности. Не все, но включить получится. Это поможет. Такие способности у тебя есть.

— Спасибо, Рома. Я знал, что ты настоящий друг.

— Ты меня не ценишь. Не балуешь подношениями.

— Ты вымогатель.

— А как без этого. Вся жизнь такая. Хочешь, что б тебя, к примеру, врач хорошо полечил, ты ему от щедрот своих и заплати. Хоть шоколадку сунь в карман халата. Вот дело и пойдет. Тебе за спасибо и аппендицит не вырежут.

— Понял. Мне бежать пора на занятия.

Даня попрощался и отправился на курсы. Вышел из больничного городка, а там по лесной дороге. Позади остались три синих барака, в одном из которых жил скромный работник военного госпиталя. Надо будет зайти, посмотреть, как живут простые боги.

Данька миновал проходную, направился в здание, где обычно проходили занятия. Сегодня у них рубежный контроль по авиаподготовке. За его плечами было несколько десятков прыжков с парашютом. Он мог поднять в воздух спортивный самолет. Несколько часов отлетал на "цесне". На тренажерах отрабатывали управление большим самолетом. На них они не летали, но навыки приобрели. На тренажерах отрабатывали полет на истребителе. Это было дело. Это не компьютерная игра, все близко к реальности. Вот ты поднимаешь в воздух самолет, а инструктор вдруг уменьшает длину взлетной полосы. Инструктор постоянно дает новые вводные. Погодные условия, неисправности вводит. После таких занятий ты вылезаешь из кабины тренажера весь мокрый от пота. С трудом держишься на ногах, голова кружится, в ней шум. Вот это тренировка. Сегодня у них воздушный бой. Они разделились на две команды, синие и зеленые. Будут сражаться друг с другом. Даньке по жребию выпало быть ведущим в звене. Надо думать о других ребятах.

— По кабинам! — Крикнул инструктор, и ребята залезли в свои тренажеры. Надели шлемы, закрыли кабины. Данька разгоняется по взлетной полосе. Поворот элеронов, он набирает высоту. Противник. Он уходит от противника, кричит ведомым: Сзади, сзади! Сзади приклеился синий. Сейчас выстрелит. Уходи! Ушли. Данька заваливается на крыло, пошел. Уходит вниз. Вражеская ракета прошла мимо. Они в полете. Сражение шло больше часа. Вот инструктор приказал идти на базу. Перед Данькой посадочная полоса. Самолет встал. Можно выходить из кабины тренажера. После вместе с инструктором они разбирали весь бой.

— Вы прошли тест, парни. На днях на аэродром. Настоящий полет. Свободны. Ребята пошли переодеваться. Они еще мокрые от пота.

— Арлекин, подожди.

— Есть. — Ничего хорошего от этого разговора Данька не ждал.

— Тебя бы я к полету не допустил, если быть честным. — Инструктор смотрел на этого паренька. Способный, это не отнимешь. Но сажать его за штурвал самолета…. Это обезьяна с гранатой. Женщина за рулем автомобиля. Хуже. От тех знаешь какой беды ждать.

— Почему? — Начал Данька заунывно.

— Ты опять что-нибудь вытворишь. Смотри у меня со своими шутками.

— Я буду хорошо себя вести. Как Валерий Чкалов.

— Иди, клоун. — Зря инструктор не придал значения этим словам. Забыл первые опасные полеты знаменитого летчика.

Данька ушел. Вышел за проходную. Вокруг высокие ели. Надо протопать полтора, два километра. Вот и улицы родного города. Троллейбуса пока нет. На остановке топчется невысокаяпжилая женщина.

— Ой, где же он? — Женщина очевидно ждет давно.

— Ты чего ждешь, гражданка?

— Троллейбус жду.

— Тебе далеко ехать, бабушка? — Может подсказать, на маршрутке доедет.

— До центра бы мне. Я к сыночку приехала, поправедать. Он в госпитале лежит.

— А что с ним? — После знакомства с Романом госпиталь стал Дане ближе.

— Я ехала, думала совсем беда. Долго собиралась. Денег понабрать. У кого заняла, что б сыночка из госпиталя забрать. С Матреной договорилась. Она из наших мест, здесь у дочки живет. Где мне еще остановится. Они разрешили, у них и ночую. Сыночку должны были ножки отпилить.

— Так он в тринадцатой палате лежит? — Данька догадался о ком речь.

— Да, в тринадцатой, — махала рукой женщина. — Я ж с собой кой-че привезла. Врачей отблагодарить. Как положено. У нас к нашей врачихе не подкатишь так, без подарка. Вот я с банками с соленьями и притащилась. А сыночка на ноги поставили, ноги сохранили. Скоро выпишут.

— Ну, и что? Радоваться надо.

Тут подошел троллейбус. Они сели. Бабка продолжала рассказывать.

— Вот какое чудо врачи сотворили. Я хирургу, доктору, банки отдать хотела. Там еще Роман Алексеевич. Он лечил. Народными средствами. Старое-то вернее. Шаман, колдун, говорят. Так они банки не берут, ни в какую. Я и денег предлагала. Роман Алексеевич меня отругал. Ни копейки не взяли. Мне теперь обратно тащить. Так я им в кабинете все составила. Не попру обратно. Так и сказала, не поволоку назад, не чего надо мной измываться.

Даня посмеивался. Вышел из троллейбуса, думал, вот Ромка бы увидел сейчас эту женщину. Какая благодарность светится в ее глазах. Молодец, Роман. Даня пришел домой, было довольно поздно. Мать кормила Лешку. Аркадий сказал:

— Даня, ты сам на кухне покушай. Маша на плите оставила.

— Хорошо, Аркадий. Как думаешь. Если я пойду в авиашколу, спортивные самолеты буду учиться водить.

— Да ты, в начале, машину научись водить. Тебе, Даня, земли мало. Там у тебя море, тут небо подавай.

— Можно и небо. — Даньке хотелось все рассказать родителям, так шум поднимется. Переполох будет.

— Ты машину купи. Деньги у тебя есть. Но тебя разве заставишь водить машину. — Аркадий махнул рукой.

— Ну, ее, машину. Я за руль не сяду. — Уверял отчима Данька. Естественно, врал. Машину он водил и довольно лихо. Многие гонщики позавидовали б ему. И в двигателях разбирался. Школа. На следующий день Данька отправился в академию.

— Гриша, — сообщил он другу, — у меня есть новая методика изучения иностранных языков.

— Даня, ты уймешься когда-нибудь. Я не могу слышать это слово, иностранный язык.

— Новая методика поможет. Заговоришь, как на родном.

После лекций они пошли к Грише домой.

— Давай свою методику. Что ты выдумал. Опять веза, зе веза. Ту геза?