Флибустьерское синее море - Василий Баранов

— Гриша, — сообщил он другу, — у меня есть новая методика изучения иностранных языков.

— Даня, ты уймешься когда-нибудь. Я не могу слышать это слово, иностранный язык.

— Новая методика поможет. Заговоришь, как на родном.

После лекций они пошли к Грише домой.

— Давай свою методику. Что ты выдумал. Опять веза, зе веза. Ту геза?

— Это новая продвинутая методика. Обучение при помощи гипноза.

— Ты будешь меня гипнотизировать? — С даней не скучно. Опять выдумывает.

— Да. Садись. Смотри мне в глаза, и начнем разговор по-английски.

Даня произносил одну фразу за другой, требуя. Что б друг их повторял. Тот старательно выполнял указания. Через полчаса Даня прекратил "гипноз".

— Сейчас займешься самостоятельной работой. Попытайся сказать мне на английском какую-нибудь фразу.

— А что сказать? — Гриша и сам не заметил, что говорит это на английском. Вышло это само собой.

— Получилось! — Обрадовался Данька. — Теперь берем учебник физики. Любой абзац, читаешь и переводишь на ходу.

— Я таких слов не знаю. — Гришка растерялся. Не мог он сам выучить.

— Попробуй.

И у Гриши получилось. Он с легкостью переводил сложные объяснения из учебника на язык, которым раньше не владел. Гришка отбросил учебник, вскочил на ноги.

— Даня, получилось. Ты загипнотизировал меня. А по-русски я смогу говорить?

— А ты и говоришь сейчас по-русски. У тебя переключения между языками происходит, как переключение раскладки клавиатуры в компьютере. Практически на автомате.

— Так ты можешь так каждого обучить? — Вот гений.

— Ты никому не рассказывай. Методика в стадии освоения, это коммерческая тайна. Это золотое дно.

Гриша поклялся, что не расскажет об этой тайне.

Данька взгромоздился на крышку своего сундука в каюте капитана. Свен сидел по обыкновению за столом в кресле.

— Я поблагодарил Романа от всех нас. Он доволен.

— Вот и правильно. — Свен разглядывал карты. Опять капитан замыслил?

— Ромка мужик нормальный, наш. — Дэн не стал спрашивать о чем думает отец. Хароактер у него такой, пока все не обдумает, не скажет.

— Хорошо, если так.

— А когда мы будем на Тортуге?

— Еще не время. Они не готовы принять нас. Им нужно время, что бы переварить нашу победу, осмыслить. И нам надо подумать, какими мы придем. Чего хотим, захватить город или быть их союзниками. Я об этом думал. Пусть до острова дойдут вести о нашей победе. И наших ребят надо подготовить, дать им возможность определиться. Нам надо осознать себя как регулярная сила.

— Папа, а ты будешь императором?

— Какой император, Даня. Это чушь! Придумали. Зачем мне это надо, и вам?

— Ребятам это надо. У них появилась мечта, цель. Неужели ты, Свен, не понимаешь. Кем они были раньше? Просто бандой. У них не было будущего, они боялись прошлого. Если у них есть военный вождь, император, у них будет будущее, будет цель. Помазанник божий. И они действуют по закону. Дура лекс, ет лекс. Плохой закон, но закон. И они научаться уважать себя. У них будут семьи, дети.

— Государство хочешь сколотить. Но у государства должна быть идея. Оно должно для чего-то существовать. Например, во имя свободы. Так вернемся на Тортугу, в порту из гипса поставим бабу с факелом. Свобода. Примем декларацию, не знаю о чем, но примем.

— Нет, Свен, не так. Свобода не может быть безграничной, она не девка на площади, что торгует собой. Нужен закон, порядок, император, которые не дадут скатиться в хаос вседозволенности, анархии. Мне кажется, ты, отец, можешь дать им свободу, сможешь разумно ограничить свою власть. А бабу на берегу мы ставить не будем. У нас будет другой символ.

— И какой, Даня?

— Символ единства. Сродства. Люди родные друг другу. Поставим фигуры двух парней, смотрящих на море. Они обнимают друг друга за плечи. В руках мечи. Они опустили их к земле. Они не нападают, а защищают эти земли. И зовут других к объединению. И это будет памятник тем, кто погиб, памятник нашим товарищам. Я так думаю.

— Мне надо подумать над твоими словами.

— Батя. Я вспомнил, в свое время Редьярда Киплинга у нас считали апологетом фашизма. Его стихи, бремя белого человека, баллада о востоке. Восток есть восток. А запад есть запад. И с места они не сойдут, пока не предстанут небо с землей на божий последний суд. Но нет Востока и Запада нет. Что племя, Родина, род, когда сильный с сильным лицом к лицу у края Земли встают. Они встали не для битвы, а перед тем, как пожать друг другу руки. Так ты будешь императором?

— Зачем мне это надо? И тебе?

— У меня прямая выгода. Я наследный принц. — Дэн слез со своего сундука, подбоченился.

— Шалопай ты наследный.

— Так ты будешь императором?

— Буду. Достали вы все меня. Буду почетным, по нечетным в море ходить буду, корабли грабить. Останусь простым пиратом.

— На все воля императора. У них бывают причуды, а народ обязан терпеть. Кто себя великим артистом считает, кто ефрейтором прусской армии.

— Я тебя выпорю. Нет, в темный сундук посажу.

— Батя, я побежал, мне некогда.

— Топай!

Даня выбежал на палубу. Прыгал от радости. Уговорил! Нашел Брайана.

— Эй, рыжий! — Дэн подпрыгивал возле друга.

— Чего тебе, боцманенок? Опять цепляешься.

— Я не цепляюсь. У меня настроение хорошее. Я Свена уговорил стать императором.

— Слава тебе, Господи! Так я ребятам скажу. — ОТул искренне обрадовался. Вот и ребятам будет радость.

— Ты потихоньку. Не сразу. Ему к этой мысли надо привыкнуть. А то вы его из каюты вытащите, в воздух будете подкидывать. Он передумает, отречется от престола.

— Мы осторожно. Ты скажи Колину, порадуй его.

Данька пошел к старпому, что бы донести до него благую весть

Марсель сидел в своей комнате. В голову приходили тяжелые мысли. Там, в Европе, он мог бы устроиться на какой-то корабль. А здесь, на этом заброшенном острове он не видел для себя выхода. С уходом Свена тут многое изменилось. Его никто не хотел брать на корабль. Много матросов слонялось в порту без дела. Сидели без работы и портовые рабочие. Некоторые купцы еще задержались здесь. Они приходили. Что бы продать свой товар втридорого, а взять дешевый товар. Это объяснялось просто, с уходом пиратов пути возле острова остались без защиты. Местные пираты не трогали корабли, идущие к острову. Они защищали их. Раньше сюда пираты из других мест не ходили на промысел. Это были воды местных разбойников. Теперь это были воды, где мог охотиться любой. Опасность возросла. Товар подешевле раньше можно было перекупить у тех же пиратов. Ушел не только Свен, ушли и другие. Рынок оскудел. Об этом говорили и в городе и на плантациях. Хозяйство острова скудело на глазах. Марсель подсчитывал, надолго ли ему хватит денег. Он сомневался, что граф, его отец, пришлет бастарду денег. Господа побогаче перебирались в глубь острова. Не ровен час, на город нападут пираты из других мест. Искали места поспокойнее. В простых горожан это вселяло беспокойство. Во дворце губернатора царило уныние. Если поступление денег упадет, то и в Париж нечего будет отправить. В столице считают, что место губернатора приносит большие доходы. Правительство не получит желаемых денег, а претендентов на пост губернатора в Париже достаточно. И пришлют нового губернатора. Это крах, крах карьеры. В порту стоят не больше двух, трех пиратских кораблей. Остальные ушли в море. Вернутся ли они? Землевладельцы поговаривают, если не удастся выгодно продать урожай, то и собирать его не к чему. Не нужны рабочие руки, только лишние рты. Рабочих надо увольнять. Беспокойство росло, надежда таяла. В дверь комнаты постучали. Жена хозяина таверны принесла обед.

— Покушайте, сударь.

— Спасибо, хозяйка. Что слышно в городе?

— Ничего хорошего. Нынче один из купеческих кораблей ушел, не взяв ничего на борт. Ему показалось, что товар у нас слишком дорог. Купит в других портах. Тяжелые времена ждут нас.

Женщина ушла. Марсель остался наедине со своими печальными мыслями.

Не весело было и в доме Леона. Жаннетта все дольше задерживалась возле распятья. Молилась о своих моряках. Ужин проходил в глубоком молчании. Жаннетта вздыхала. Хуан сидел с поникшей головой. Леон пытался их успокоить.

— Никто не одолеет нашего капитана. Вот увидите. — Он пытался уверить в этом себя.

Тягостные дни. На рынке Хуан видел, торговцы хмурые, лица без радости. Цены на товары упали. Не было былого спроса. Торговцу рыбой, Чекомо, отдавал Хуану рыбу за полцены Этому хитрецу пришла мысль.

— Господи Хуан, а если я сам буду привозить вам товар домой? Вы купите? Мой старший сын привезет. Как вы скажете, ежедневно или через день. Зачем вам, такому знатному господину ходить по жаре на рынок.

— Привози, — согласился Хуан.

Чекомо тут же сообразил, что можно не только рыбу развозить, можно брать у других торговцев их товар и развозить. Хоть какие-то деньги. Можно возить и в другие дома.