Оржицкие «фермопилы» Костенка - Виктор Григорьевич Стовба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С восходом солнца командование 196 сд занималось своими делами: Самсоненко пошел к батарейцам, Шатилов же связался с командирами полков, выслушал их доклады о готовности к атаке. Связист Василий Батин доложил Шатилову о ночном происшествии. Бойцы одного из отделений батальона Шадского решили заночевать в уцелевшем сарае на окраине Оржицы. Оказалось, что сарай занят. Командир отделения хотел уже отводить людей, как в свете зажженной спички увидел, что в сарае на душистом сене расположились не наши, а фашисты. Их было девять человек. Как видно, они чувствовали себя хозяевами положения и вели себя настолько нагло, что спали, не выставив даже часового. За это и поплатились. Наши бойцы всех их до единого перебили: кто получил пулю, кого убили штыком. Одного рядового взяли живым.
Шатилов не стал его допрашивать, понимая, что и без него все ясно: придется сегодня штурмовать мост, а уж его-то немцы пристреляли.
Командир корпуса А.И.Лопатин попросил комдива 196-й сд прибыть как можно быстрее к нему на командный пункт. Однако, его своевременному отъезду помешал артиллерийский налет. Разрывы стали учащаться и вскоре слышались по всему селу. Стреляла дальнобойная артиллерия. Продолжалось это не менее получаса. Затем через мост пошли танки, за ними хлынула пехота. Из блиндажа, где был Шатилов, было видно все как на ладони. Хорошо атаковать, когда у тебя есть танки, а у тех, кто обороняется, их нет.
С этим мостом не всё до конца понятно.
Во-первых – он явно был длиннее чем, например, сейчас, ведь ширина р. Оржица тогда была, по некоторым воспоминаниям, до 50—80 м.
Во-вторых – он, по крайней мере, в проходимом для техники состоянии, раз через него на 23.09.1941 года могут пройти немецкие танки.
В-третьих – где наша артиллерия, раз танки беспрепятственно проходят в город? Очевидно – какая то ее часть уже разбита, для другой – совсем отсутствуют снаряды.
В бинокль было видно, как вражеские машины врываются в наши боевые порядки, утюжат окопы. Но вот перед атакующими танками противника появились бойцы-истребители, и в фашистские машины полетели бутылки с горючей смесью, связки противотанковых гранат. Сталкиваются в бескомпромиссном поединке сталь и человек, сила и мужество, и верх в этом неравном поединке принимает советский человек. С десяти танков четыре загорелись, а остальные повернули к мосту. Немецкая пехота без танкового прикрытия не очень любит ходить в атаку, поэтому откатывается.
Приказав И. И. Самсоненко временно принять командование дивизией, Шатилов с шофером Казаковым на автомобиле отправился на КП корпуса, который находился примерно в трех километрах от КП Ф. Я. Костенка. Туда они приехали без приключений, хотя всю дорогу их сопровождала «рама» – немецкий разведчик. Была опасность выдать врагу местоположение командного пункта корпуса, поэтому Шатилов, не доезжая до дома А. И. Лопатина, вылез из машины, чтобы оставшийся путь пройти пешком.
Прибыл на КП весьма вовремя. У А. И. Лопатина уже собрались командиры соединений, сосредоточенных в районе Оржицы. Совещание открыл генерал Ф. Я. Костенко.
Он говорил предельно кратко и только по существу. Завидное это качество – всегда, в любых, даже самых тяжелых обстоятельствах оставаться самим собой. Именно таким качеством и владел Федор Яковлевич Костенко. Сначала командарм обрисовал обстановку. Собственно, всем командирам было известно, ничего нового он не сказал, но в его устах и известные вещи звучали по-новому, получали другую окраску.
Ф. Я. Костенко констатировал, что в Оржице они слабее противника. У них нет танков, мало артиллерии, заканчиваются снаряды, меньше людей. По всем немецким канонам, окруженные уже давно должны сложить оружие. Но они его не сложат. Необходимо прорываться. Массированный удар, скорость, стремительность действий – в этом спасение.
Костенко изложил план прорыва, боевой порядок соединений, ближайшие и дальнейшие задачи. Он говорил, что противник уверен, что окруженные войска не пойдут на Лубны. Противник считает, что, потерпев на этом направлении неудачи, окруженные изменят маршрут. Ф. Я. Костенко сказал, что они не изменят его, и это облегчит задачу. Теперь же все усилия надо направить на то, чтобы вырваться из Оржицкого котла.
После совещания Шатилова задержал майор Григорий Гордеевич Скрипка, его товарищ по академии имени Фрунзе, с которым они не виделись после выпуска. Надо было спешить, и разговора, которого хотелось, не получилось. Скрипка в двух словах рассказал о себе, о том, что служит начальником штаба дивизии, воюет с первого дня войны.
Шатилов, в свою очередь, рассказал ему о себе, о товарищах, которых встретил на военных дорогах. Они пообещали не терять друг друга из виду и по возможности писать, хотя понимали, что в данной ситуации их заверения наивные и невыполнимы.
Командиром 24 сд вместо выбывшего на повышение генерал-майора Галицкого был назначен командир 17 сд генерал-майор Т. К. Бацанов. Начальником штаба 24 сд был назначен бывший командир 55 сп 17 сд майор Скрипка Григорий Гордеевич.
24 сд с боями отходила через Лоев, Чернигов, Прилуки. Оказавшись в середине сентября в окружении, дивизия была разделена на несколько изолированных групп, которые сражались с врагом до последней возможности. 20 сентября в районе станции Гребенка Полтавской области погиб генерал-майор Т. К. Бацанов. Штабу дивизии удалось выйти из окружения 4 октября. Дивизия прекратила свое существование в районе Прилуки. Бацанов Терентий Кириллович был награжден посмертно в мае 1965 года орденом Отечественной войны 1 степени, а также медалью «За оборону Киева».
Исходя из этих данных, можно предположить, что часть личного состава 24 сд (штаб) во главе с начальником штаба Скрипкой Г. Г., находилась на 23.09.1941 года в Оржице.
Майор Г. Г. Скрипка, вышедший из окружения 4 октября 1941, в пояснительной записке от 8 марта 1942 года сообщал:
«24-я сд с 15 августа по 23 сентября вела подвижную оборону. 23 сентября штаб дивизии попал в окружение в Оржице, что 30 км восточнее Пирятина. Я, будучи начальником штаба дивизии, два дня вел бой в подчинении 26-й армии, после прорыва выходил из окружения с оперативной группой штаба дивизии в количестве 16 человек, а затем прибыл в распоряжение Юго-Западного фронта, где был месяц в резерве».
Обратно в Оржицу Шатилову пришлось добираться на грузовике, который ему дали в штабе армии. Дело в том, что во время совещания гитлеровцы провели короткий артналет и, прямым попаданием снаряда, его машину и красноармейца Казакова разнесло на куски. К счастью, в Оржицу шла полуторка с ранеными, командир автобата вызвал строгого на вид водителя, приказав ему доставить Шатилова в расположение дивизии.
Вернувшись на КП дивизии, Шатилов немедленно собрал командиров частей и довел до них приказ командарма на прорыв, поставил полкам задачи, сообщил о том, что сигнал о начале атаки будет дан.
Однако случилось так, что этот сигнал НЕ последовал совсем. События развивались стремительно и не по плану. Во второй половине дня мост через р. Оржицу атаковала наша конница. Атака была исключительно яростной и неожиданной, и немцы растерялись. Они спохватились лишь тогда, когда след советских кавалеристов, а заодно и руководящего ядра штаба 26-й армии, который пробивался вместе с всадниками, давно простыл.
21ч. 00 мин.
Костенко собирался еще раз попробовать форсировать реку. Но не успел: заместитель начальника оперативного отдела армии майор А. К. Блажей доложил, что немцы ворвались на восточную окраину Оржицы и подожгли ее.
Немцы ворвались в Оржицу, прорвав оборону в западной и восточной части, бой завязался на улицах города, забитых подводами и грузовиками армейского обоза.
Блажей А. К. – участник боев 26-й армии в ходе ее отступления и попадания в окружение; вечером 25 (23-го?) сентября 1941 передал командующему генерал-лейтенанту Ф. Я. Костенко данные о прорыве немецких войск на окраину Оржицы, после чего Костенко с офицерами штаба принял решение немедленно идти на прорыв.
Сам Блажей выходил из окружения, собрав и возглавив группу из 23 бойцов
