В глуби веков - Воронкова Любовь Федоровна

Неожиданно, когда войско остановилось на отдых, в лагерь к царю явились посланцы. Они сказали, что их прислал Спитамен.

— С чем вы пришли ко мне? — хмуро спросил Александр.

— Спитамен велел передать тебе, царь, что если ты пошлешь хотя бы небольшой отряд, то можешь схватить Бесса. Спитамен и Датаферн решили выдать его тебе.

Александр не ожидал такой удачи. Значит, Спитамен, самый опасный его противник, изменил персам и перешел на сторону Александра! Значит, ему не придется пробивать себе путь сквозь бои с повстанцами местных племен, поднявшихся на него!

Взять Бесса Александр послал Птолемея, сына Лага. Решительный, жестокий и смелый, военачальник Птолемей помчался в лагерь Спитамена. Три гиппархии этеров, конные дротометатели, щитоносцы, лучники — все это войско, легкое и отважное, словно буря летело вместе с Птолемеем. Военачальники Александра, по примеру своего царя, умели делать за короткое время огромные переходы. Птолемей вместо одиннадцати дней пути внезапно, на пятый день, прибыл в лагерь Спитамена.

Дымящиеся, с запавшими боками и сбитыми копытами, лошади, тяжело дыша, остановились у желтых каменных стен небольшого селения.

Никто не встречал Птолемея. Громоздкие, с металлическими бляхами ворота были закрыты. В селении стояла странная тишина.

Птолемей велел глашатаю объявить, что жители останутся целыми и невредимыми, если откроют ворота и выдадут Бесса. Ворота медленно открылись. Толпа поселян, сгрудившись, стояла на площади. Никакого войска в селении не было.

— Где Спитамен? — спросил Птолемей.

Из толпы вышли старики. Низко кланяясь, они объяснили, что Спитамена здесь нет.

— Они стояли здесь лагерем сегодня ночью. А утром ушли. И Спитамен, и Датаферн.

У Птолемея напряглись скулы.

— А Бесс?

— Бесс остался. Он у нас под стражей. Спитамен велел выдать его. Берите.

Птолемей нашел Бесса в старом сарае, на соломе, с цепями на руках. Из полутьмы сверкнули на Птолемея яркие черные глаза и оскал белых зубов. Смеется он, что ли?

Увидев Птолемея, Бесс встал, громыхнул цепью. Он не смеялся. Он скалил зубы от невыносимой злобы, от усилия разорвать цепи, от безумного желания убить этими цепями всех, кто подвернется, а потом бежать.

Птолемей хладнокровно наблюдал за его резкими движениями. Бесс напоминал ему зверя, попавшего в капкан.

— Они изменники! Они все изменники! — кричал Бесс. Охрипший голос его был как клекот хищной птицы. — Они выдали своего царя, меня, Ахеменида! Македонянин, догони их, они достойны казни!

Птолемей не отвечал ему.

— Отправьте гонцов к царю, — приказал Птолемей. — Спросите, как мне поступить с Бессом.

— Не с Бессом, изменник! — закричал Бесс. — С царем Артаксерксом, Ахеменидом! Я — царь всех стран по праву рождения!..

Птолемей вышел на улицу. После духоты и тьмы последнего жилища Бесса день показался свежим и прекрасным. Птолемей остановился, вздохнув, поднял глаза к легкой синеве неба. Повеяло волнующим запахом талого снега и теплой земли.

«Это запах весны, — подумал Птолемей. — Весна недалеко…» Суровый воин мечтательно улыбнулся, сам не зная чему. Но тут же согнал эту неуместную улыбку.

— Поставьте сильную стражу. Заприте ворота. Ни на шаг не отступать от Бесса, еще раз упустить его нельзя.

Воины плотным кольцом окружили сарай, где сидел Бесс. Еще более плотная защита поставлена была вокруг стен селения. Птолемей почти не спал, он то и дело выходил из палатки и шел проверить: на месте ли Бесс?

Бесс был у него в плену. Но мучило, что ни Спитамена, ни Датаферна не оказалось в лагере.

«Почему они ушли? Или им стыдно было выдать Бесса своими руками? Или они не решились довериться мне?»

Птолемей чувствовал себя обманутым. Он всю дорогу, мчась сюда, обдумывал, как бы ему захватить и Датаферна и Спитамена. Особенно Спитамена. Это было бы крупным успехом. Но хитрый Спитамен разгадал его замысел!

Приказ Александра пришел в пути, когда Птолемей, взяв Бесса, двигался обратно. Царь велел поставить Бесса справа от дороги, по которой пойдет войско. Он велел сорвать с Бесса все одежды — пусть этот царь Артаксеркс стоит голый, в цепях и ошейнике, перед глазами всей армии и служит посмешищем. Пусть знают все, как кончают жизнь изменники, убивающие своих царей!

Прошел сильный ливень, остатки жидкого снега смыло, и сразу потоки теплого солнца хлынули на отдохнувшую землю. Дул тугой влажный ветер, вздымая короткие хламиды македонян. Отряд стоял справа от дороги, чуть углубившись в долину. А у самой дороги стоял голый Бесс. Ошейник и цепи тускло светились на его желтом жилистом теле. Черный горящий взгляд неотрывно сверлил дымку испарений, в которой исчезала дорога.

Медленно идут часы, как вода в арыке. Бесс не знает, сколько прошло времени. Да, времени для него вообще нет. Есть ожидание. Он не знает, сколько ему еще стоять здесь, под ветром, под солнцем, под неутихающими насмешками македонян, которых эти насмешки развлекают и помогают коротать время. Македоняне разжигают костры, что-то едят. Бесса это не касается — он по ту сторону обыденной жизни. Он ждет Александра. За все время он выпил только кружку тепловатой воды, поданной из жалости.

Наконец, уже к вечеру, сквозь серебристую дымку долины засветились длинные огни копий, обозначились ряды конницы, блестящая оправа щитов, гребни шлемов. Глухой топот коней заполнил долину. Шло войско.

Бесс выпрямился, вытянул шею. Сейчас он увидит Александра и Александр увидит его, царя Артаксеркса, Ахеменида, царя всех стран и народов. Он избавит Бесса от этой муки, он сам — царь, он не позволит так унижать царский сан!

Конница шумно шла мимо, не замедляя хода. Всадники глядели на Бесса из-под шлемов — изумление, выкрики, смех…

Пошла походным строем фаланга — и опять выкрики и глумление. Бесс уже почти не слышал их, его страдание достигло предела. Он все еще ждал Александра и все еще надеялся на его защиту. Но вот вдали возникло облачко пыли. Оно быстро приближалось. Засверкали доспехи. Впереди своей свиты вдоль войска, по свободному правому краю дороги, мчался на боевой колеснице Александр.

Увидев Бесса, царь круто остановил колесницу. Бесс собирался грозно упрекать Александра, напомнить, что он — Ахеменид, потомок царя Кира. Но встретился взглядом с его ледяными глазами, полными ненависти, и у него отнялся язык.

— Почему ты, Бесс, так жестоко поступил с Дарием? — спросил Александр. — Он был твоим родственником и благодетелем, и он был твоим царем! Почему же ты арестовал его, заковал его в цепи, а потом и убил?

— Не один я убил его, — жалобно ответил Бесс, — так решила вся его свита. Мы хотели заслужить твое помилование!..

— Помилования не будет, — прервал его Александр.

— Вспомни! — закричал Бесс. — Вспомни, что я — Ахеменид!..

— Дарий тоже был Ахеменидом, а ты убил его. — И, больше не взглянув на Бесса, Александр отдал короткое приказание: — Бичевать. И казнить.

Колесница с грохотом помчалась дальше. Слова приказа ударили, как молния, — у Бесса подкосились колени.

Было так, как приказал Александр. Глашатай объявил войскам о преступлении Бесса. Бесса бичевали, а потом отослали в Бактры и там казнили его.

Александр не прощал цареубийц.