ФБР. Правдивая история - Тим Вейнер

Сенатор получил краткое содержание (на три страницы) письма, написанного в 1951 году Гувером генералу Александру Р. Боллингу — начальнику разведки сухопутных войск, в котором были названы имена тридцати пяти рабочих Форт-Монмута, заподозренных в подрывной деятельности. Специалист по радарам и инженер-электронщик вскоре были уволены, потому что они были знакомы с Юлиусом Розенбергом. Тридцать три других были временно отстранены от работы, ожидая расследования службы безопасности. Но армейские следователи не нашли среди них шпионов.

Ярость Маккарти выплескивалась через край. Теперь по сценарию планировались слушания «Маккарти — сухопутные войска», это была первая прямая телевизионная трансляция в истории. Шоу достигло апогея 4 мая 1954 года.

Маккарти вытащил копию письма Гувера о тридцати пяти подозреваемых в антиправительственной деятельности в Форт-Монмуте и сунул ее элегантному министру сухопутных войск. Гувер был оскорблен тем, что Маккарти публично размахивал этим письмом. Не многие люди знали, что сенатор пользовался доступом к секретным досье Гувера.

Гувер и президент Эйзенхауэр пришли к выводу, что нападки Маккарти на армию и ЦРУ подрывают дело антикоммунизма. По их распоряжению министр юстиции Браунелл издал постановление о том, что обладание Маккарти письмом Гувера является несанкционированным использованием секретной информации — федеральным преступлением. Маккарти ответил призывом к каждому из 2 миллионов правительственных чиновников Америки присылать ему все секреты, которые у них имеются о коррупции, коммунизме и предательстве. Разъяренный Айк издал указ о том, что никто в исполнительной власти не должен отвечать на призывы давать показания конгрессу о чем-либо в какое бы то ни было время — самое быстрое утверждение привилегии исполнительной власти в истории президентской власти в Америке.

Напряжение Маккарти росло. Он пил бурбон по утрам и водку по вечерам и спал два-три часа перед тем, как появиться на экранах телевизоров, чтобы обрушиться с бранью на тайных коммунистов в американском правительстве. Драматизм на телевидении крепчал. Равно как и закулисная игра, за ним стоящая.

2 июня 1954 года сенатор Маккарти публично повторил свою клятву добраться до ЦРУ, сделав заявление по телевидению на слушаниях «Маккарти — сухопутные войска».

Президент нанес ответный удар. 8 июня в Белом доме Айк сказал своим помощникам, включая пресс-секретаря Джима Хагерти: «Ребята, я убежден в одном: чем больше Маккарти будет угрожать расследованием нашей разведке, тем больше общественной поддержки мы получим. Если есть какой-то способ заставить его возобновить свою угрозу, я был бы счастлив и позволил бы ему сделать это»[286].

Гувер велел своим людям прекратить сотрудничество с сенатором. Без папок ФБР Маккарти оказался в весьма затруднительном положении. ЦРУ провело операцию по опровержению его нападок. Один из людей Маккарти пытался шантажировать офицера ЦРУ: либо офицер должен был тайком передавать Маккарти секретные документы ЦРУ, либо Маккарти публично испортит его карьеру. Аллен Даллес и его специалист по контрразведке Джим Энглтон посоветовали этому офицеру «слить» Маккарти дезинформацию о коммунистах в рядах американских военных, надеясь озадачить и ввести его в заблуждение в тот момент, когда его конфронтация с армией приближалась к наивысшей точке.

9 июня 1954 года Маккарти сдался. Темой дня были его тщетные поиски шпионов в Форт-Монмуте. Советник Маккарти Рой Кон встретился на слушаниях лицом к лицу с адвокатом сухопутных войск Джо Уэлчем. Уэлч сделал из него фарш для котлет. Кон выглядел как жаба в когтях орла. Маккарти, перегоревший и обессиленный, пришел к нему на помощь. Он заключил с Уэлчем сделку: если армейский адвокат не будет спрашивать, как Кон избежал военной службы во время Второй мировой и корейской войн — а на этот вопрос не было хорошего ответа, — Маккарти не станет поднимать вопрос о Фреде Фишере. Уэлч сдержал слово. Тогда слово нарушил Маккарти. Мало кто из огромной телевизионной аудитории мог слышать о Фишере — юристе-республиканце в фирме Уэлча. Голос Маккарти источал яд, когда он назвал Фишера членом Национальной гильдии юристов — «юридического оплота коммунистической партии». Фишер вступил в гильдию, учась в Гарвардской школе права, и вышел из нее вскоре после окончания школы.

Затем Маккарти обрушился на Уэлча.

«Не думаю, что вы сами когда-либо стали бы сознательно помогать делу коммунизма, — сказал сенатор. — Полагаю, вы неосознанно помогаете ему, когда пытаетесь пародировать эти слушания». Уэлч был ошеломлен, но не лишился дара речи. Прогремел его упрек: «Давайте не будем дальше губить этого парня, сенатор. Неужели у вас нет чувства приличия, в конце концов? Неужели у вас его не осталось?»

С падением Джо Маккарти Гувер вернул себе роль главного крестоносца страны в войне с коммунизмом. Президент Эйзенхауэр полагался на него больше, чем когда-либо, в том, чтобы усилить ответы Америки на угрозы шпионажа и подрывной деятельности.

Маккарти, подвергшийся осуждению сената, дошел до саморазрушения. Через три года он допился до смерти. Гувер пошел на его похороны. Так же поступил и молодой демократ, который работал юрисконсультом комитетского меньшинства — Роберт Ф. Кеннеди. Это был подходящий момент для встречи этих двоих людей.

Глава 23. Игра без правил

После тридцати лет работы на посту директора ФБР политическая антенна Гувера была настолько хорошо настроена, что новости о самых важных решениях президента приходили к нему в кабинет почти незамедлительно.

16 июля 1954 года президент Эйзенхауэр вызвал к себе генерал-лейтенанта по имени Джимми Дулитл. Десять лет назад Дулитл руководил первой американской бомбардировкой Токио. Теперь президент хотел, чтобы Дулитл помог ему проверить ЦРУ. Айк предполагал получить доклад к октябрю.

Гувер узнал об этом совершенно секретном расследовании в течение нескольких дней. «Президент заявил, что хочет, чтобы генерал Дулитл провел тщательное и объективное изучение тайных операций ЦРУ, — узнал Гувер от Пэта Койна, ветерана ФБР, который был самым надежным штатным сотрудником Совета национальной безопасности. Айк хотел «раскопать любые доказательства того, что ЦРУ действует неэффективно, и дать какие-либо рекомендации по улучшению этой организации. Он подвел итог своим рассуждениям, заявив, что хочет, чтобы Дулитл составил такой тщательный и исчерпывающий обзор, как если бы сам президент выполнял это задание»[287].

Гувер также узнал, что Дулитл сказал президенту: «В правительстве был один человек, который мог бы оказать чрезвычайно ценную помощь в отношении правильного и надлежащего осуществления разведывательных операций. Дулитл сказал, что этот человек — Дж. Эдгар Гувер».

Гувер сомневался в том, что проблемы ЦРУ можно решить. Он написал своим помощникам по вопросам национальной безопасности: «У меня совершенно пораженческое настроение в отношении любых эффективных корректирующих мер, которые могли бы улучшить работу ЦРУ. Г.»[288].

Гувер не скрывал свое личное и профессиональное презрение к шефу ЦРУ Аллену Даллесу. Он снизошел до встреч с Даллесом не более полудюжины раз за восемь лет пребывания Эйзенхауэра на посту президента. Он делал так, чтобы его помощники отражали его образ мыслей.

«Да как же я могу иметь дело с Бюро? — орал Даллес на своего сотрудника по связи с ФБР, забывшись. — Я стараюсь, а вы все время отвечаете ударами»[289].

Расследование Дулитла дало Гуверу еще одну возможность закрепить свое право на первенство в американской разведке.

«Совершенно упразднить ЦРУ»

25 августа 1954 года начальник отдела разведки ФБР Эл Бельмонт на протяжении трех часов проводил обучение генерала Дулитла и его следователей.

«Дулитл видел в Бюро образец, которым следовало руководствоваться, — с удовлетворением доложил Бельмонт. — Я особенно сильно подчеркнул тот факт, что Бюро, помимо того что является правоохранительным органом, очень много занимается разведывательной деятельностью. Я ясно дал понять, что мы направляем все усилия на то, чтобы быть в курсе всех действий коммунистической партии. Советские дипломаты и дипломаты союзных им стран нами поставлены под постоянное наблюдение. Так что, что касается Бюро, мы не можем расслабляться»[290].

А о ЦРУ Бельмонт сказал группе Дулитла, что в нем царят «расточительство, непрофессионализм и переливание из пустого в порожнее».

Гувер принял Дулитла 6 октября 1954 года. Он сказал генералу, что в ЦРУ правая рука не знает, что делает левая. Его шпионы имеют маленькое представление — если вообще имеют — о том, что делается за железным занавесом, а его аналитики знают и того меньше. Без сомнения, признал Гувер, «некоторые его слабости и недостатки являются следствием новизны его операций»[291]. Но в Управлении не хватало обученных офицеров. В нем не было службы собственной безопасности; эти наблюдатели играли решающую роль в том, как Гувер наказывал и продвигал по службе агентов ФБР. Управлению нужна была сильная инъекция той дисциплины, которая царила в ФБР.