Дорогами Пустоши - Герасимова Галина Васильевна "oginen"

— Я… я не хотел ее убивать! — Сторож, выскочивший следом за Бенитой Из чернильного пятна, посмотрел на труп с ужасом и медленно начал отступать, пока не споткнулся об ящик и не упал. Его колотила крупная дрожь. — Она первая напала! Вы же видели!

— Успокойтесь, стража разберется. — Квон дотронулся до его руки, что-то внушая, и мужчина разом сгорбился и затих, глядя перед собой.

— Мы должны узнать, что она здесь делала, — не спрашивая, а утверждая, сказала Бенита, придержав напарника за локоть. Первые минуты после смерти для ушедшего в Пустошь были самыми яркими. Если и ловить воспоминания, то сейчас, пока не поздно.

— Я возьму ответственность на себя. Давай, с моего согласия, — кивнул Квон.

Девушка поспешно присела на корточки и положила ладонь Эрике на лоб. Волосы баронессы слиплись от крови, и Бенита сглотнула. Почему-то вспомнилось, как Эрика улыбалась, прося стать ее другом. И хотя эти слова были ложью, но умереть из-за нелепой случайности…

— Мне жаль, что так вышло, — призналась Бенита, погружаясь в чужие воспоминания.

Когда мир перед глазами перестал кружиться, а туман Пустоши немного рассеялся, Бенита увидела Эрику, подходящую к воздушному порту. Баронесса торопливо шагала по деревянным мосткам, оглядывалась, не идет ли кто за ней, и прижимала к себе ридикюль. При этом спорила сама с собой, то повышая голос до визга, то понижая почти до шепота.

— Нас никто не поймает. Дождемся, чтобы все закончилось, и просто сбежим.

— Нет-нет, я буду вести себя как обычно. Я ему тоже не доверяю.

— Почему все должно быть по-твоему?!

Она бормотала себе под нос, пробираясь к ящикам у каменной стены. Наконец повторилась виденная сцена. В этот раз Бенита успела заглянуть через плечо девушки. В ящике, который открыла Эрика, лежали петарды, а поверх них баронесса опустила бархатный мешочек с флакончиками из темного стекла.

— Чаепитие точно запомнится!

— Интересно, какие у них будут лица, когда они поймут…

— Надо предупредить маму, чтобы не ходила.

Вычленить из невнятной речи и смешков что-то конкретное пока не удавалось, но Бенита не оставляла попыток. Не поймет сейчас, так запомнит. Может, после Квон разберется.

Грифона Эрика ожидала в нетерпении, приплясывая на месте. То ли замерзла, то ли нервничала. Оделась-то она точно не по погоде и постоянно пыталась согреть пальцы, прижимая их к губам. Когда же Грифон появился, она ни в какую, несмотря на все уговоры и скрытые угрозы, не захотела объяснять мужчине, что от него требуется. Только твердила, чтобы он обязательно пришел на какое-то чаепитие и не забыл принять переданное ему тут же зелье.

Последние мгновения Бенита помнила и без чужих воспоминаний. Эрика действительно не поняла, что в опасности, даже не попыталась уклониться от пули. Все произошло слишком быстро. Вскинутые руки, второпях прочитанное заклинание, выстрел.

Бенита уже приготовилась вернуться обратно, но тут поняла, что назад, в мир живых, ее не тянет. Обычно момент гибели являлся спусковым крючком для возврата из Пустоши, ведь воспоминания проводника обрывались вместе со смертью. А сейчас девушка ощущала лишь привычный холод. Туман по-прежнему поднимался над портом, скрывая очертания дирижабля и улиц, и неподвижное тело лежало у ног.

— Что, черт возьми, происходит? — нахмурилась Бенита, настороженно оглядываясь. Эрика умерла, в этом сомнений не было. Что тогда продолжает удерживать ее в Пустоши?

Громкий смех разбил окружающую тишину, и из тумана выступил полный мужчина средних лет, будто сошедший с рисунка Итана — или с разделочного стола Гарта, тут уж как посмотреть. Наверное, все-таки первое: на досточтимом алхимике был тот самый костюм, в котором его нашли мертвым в доме, а вот следы от скальпеля отсутствовали.

— Да ладно! Столько пережить и умереть по такой нелепой случайности?! — расхохотался Петри Торфяник, вытирая выступившие на глазах слезы. Всхлипнул еще несколько раз, а затем резко оборвал смех и со всей силы ударил ногой по стоящему рядом ящику. Естественно, коробке из воспоминаний от его гнева хуже не сделалось, а вот Бенита отшатнулась — и он заметил ее движение.

— Так-так… Кто это у нас тут? Тьенна Дениш, если не ошибаюсь. Разве вы не слышали, что нельзя заглядывать в Пустошь без разрешения? — вкрадчиво произнес он, глядя на Бениту здоровым глазом. При жизни — если их нынешнюю встречу можно считать таковой — Петри выглядел приятнее, чем мертвым на полу собственной комнаты. По крайней мере, когда улыбался.

— Я тоже думала встретить здесь Эрику, а не вас, — осторожно заметила Бенита, и мужчина развел руками, будто извинялся, что разочаровал ее своим появлением. — Петри Торфяник?

— Приятно, что тебя знают. — Он иронично поклонился, снимая с головы помятую шляпу.

— Немного неприличный вопрос, но разве вы не мертвы?

Бенита чувствовала себя донельзя глупо, спрашивая об этом. Но игнорировать, что видит перед собой давно умершего алхимика — а он между тем прекрасно ощущает себя в Пустоши и не собирается становиться бессловесной тенью, — было нельзя.

— Теперь точно мертв. — Петри с досадой посмотрел на труп. — А ведь все шло так хорошо!

— Что значит — теперь? Вас же похоронили!

— Да что вы говорите! Даже не выбросили крысам в канаву? И что, как прошли похороны? Кто приходил? — живо заинтересовался мужчина, взмахнув руками, и Бенита невольно отпрянула от него. С сумасшедшими она и в обычной жизни нечасто сталкивалась. — Кажется, я вас испугал, — правильно истолковал ее движение мужчина. — Уж извините, манерам я не обучен. Да и что с мертвого взять!

— Выглядите вы для трупа вполне бодро, — не сдержалась Бенита.

— Ну так и вы хорошо держитесь в Пустоши для дамочки, недавно восстановившей магические силы. У каждого свои секреты, верно? — Петри прижал палец к губам и отошел в сторону, глядя на все больше погружающийся в дымку дирижабль. Что-то менялось. Если сначала на воздушном корабле можно было разглядеть и причальную мачту и винт, то теперь только саму гондолу. — В любом случае времени у меня осталось мало.

— Так, может, облегчите душу перед смертью? Ну то есть перед окончательным уходом, — предложила Бенита.

— Если бы я боялся смерти, не стоял бы тут, — хмыкнул Петри. — Но мне нравится направление ваших мыслей. Попытки договориться всегда интригуют, так давайте развеем мою предсмертную скуку! — Он сложил руки за спиной, важно вышагивая вдоль борта дирижабля. — Вы ведь хотите узнать, как я здесь очутился и на кого работал? Предложите что-нибудь еще, заинтересуйте меня.

— Полагаю, деньги предлагать бессмысленно, — сразу отмела Бенита.

— Верно.

— Красивое надгробие? Часовые у могилы? Заупокойная месса?

— Вы издеваетесь?

— Пытаюсь понять, что еще можно предложить мертвому. Так чего вы хотите?

— Дайте подумать… — Петри задумчиво оглядел Пустошь. — В идеале я хочу жить. Вот здесь, — он постучал пальцами по лбу, — гениальные мозги, без ложной скромности, и их потеря — трагедия для всего мира. Именно поэтому я понимаю, что с этим желанием вы ничего не сделаете. Поэтому остановимся на малом. — Он сделал к ней несколько шагов, слегка переваливаясь. — Пообещайте мне, что найдете человека, который продолжит мое исследование Пустоши. И мое имя будет значиться в соавторах. Не хочу, чтобы после меня ничего не осталось.

— Мне ведь ничто не помешает вас обмануть.

— Я же не дурак верить вам на честное слово. — Петри снял перчатку и протянул ей искалеченную руку. Похоже, он действительно любил алхимию, раз продолжал заниматься изысканиями после таких ожогов. — Вы дадите мне магическую клятву, дорогая.

— В мире, где не действует магия? — приподняла брови Бенита.

— А кто вам сказал, что в Пустоши она не действует? — Алхимик создал на пальце огонек, выудил из воздуха сигару и прикурил. — Здесь она действует еще лучше! Ну как, рискнете?

Вместо ответа Бенита протянула ему свою руку. Обещание плотными лентами обвило ладони.