Медный гамбит - Линн Абби

Конечно, если бы все темплары оказались ни к чему не способными трусами…

Но она не была настолько глупой, чтобы думать так. Кроме того она чувствовала, что эта неспособность Павека его и только его.

— Тебе не хватает терпения, настойчивости и, самое главное, веры, веры любого сорта, в меня, в рощу, в самого себя. Меня, а не тебя здесь обманули и выставили дурой, Павек. Ты сказал, что хочешь учиться; ты соврал мне. Найди твой собственный путь, Просто-Павек, если осмелишься.

Она взяла свою шляпу и вуаль, хотя солнце должно было скоро сесть и его свет не будет бить ей в глаза, когда она уйдет из рощи, оставив его тут на ночь. С ним ничего не случиться, если если он не попытается что-нибудь разрушить. А если он окажется достаточно глуп и сделает это, тогда его тело проведет вечность среди корней деревьев.

Павек оцепенел, когда она взлетела над землей. Страх, страх и еще раз страх — вот что отразилось на его лице, и его мысли сосредоточились на восклицании Руари: Зарой его под деревьями, Бабушка, — злобные слова полуэльфа буквально летали между деревьями.

Он крикнул, — Подожди! — и даже не бросив на нее взгляд для проверки, слышала ли она и поняла ли она, закрыл свои глаза и заорал.

Склонив голову на плечо и слушая, как страж поднимается наверх, отвечая на вызов, она опустилась обратно на траву. Павек не обрел внезапно веру, но он отчаялся, отчаялся настолько, что перестал думать, а, как сказала Акашия, этот желающий быть друидом мужчина делает все, на что он способен, только тогда, когда он не думает.

На этот раз не было ни ворчания ни хныкания, а длинный выдох, вопль, который опустошил его ум и легкие. Она наклонилась вперед и замерла, забыв вдохнуть, когда страж зашевелился. Там, на поверхности сознания Павека, возник образ: Король Хаману, Лев Урика, стоит на холме из убитых воинов, и отрубленная голова одного из них зажата в его поднятой руке.

Кровь застыла в ее жилах: если Павек вызывает короля-волшебника при помощи духа Квирайта, они все погибли. Она захотела вмешаться сама, но Павек крепко держал духа и у нее не получилось.

Она знала, что это самое страшное мгновение в ее долгой жизни. Она призвала свою собственную веру, чтобы та поддержала ее, и это была вода.

Везде.

Потусторонний образ Короля-Льва задрожал над ее источником, вода струилась из ран воинов из-под его ног. Еще больше воды вышло изо рта головы, которую он держал в руке. Вода била изнутри, извивалась спиралью и образовала клубящееся облако вокруг самого Павека.

— Фонтан! — радостно, с настоящим облегчением засмеялась она, когда вода потекла по ее лицу. — Ты вспомнил фонтан! Вода и камень вместе! Хорошо сработано!

Фонтан Павека заколебался, когда ее слова проникли в его сознание. Он был весь мокрый и собершенно ошеломленный случившимся. Несколько мгновений он вообще не двигался. Ее радость быстро испарилась: самый первый друидский вызов духа был самым опасным, потому что в конце надо было освободить стража. Чем сильнее новоявленный друид вызывал стража, тем более опасным был процесс освобождения. Павек вызвал значительно больше, чем несколько капель воды, на которые она рассчитывала, и теперь была совершенно реальная опасность, что он не сможет безопасно отпустить духа. Она задержала дыхание и уставилась на землю, ожидая что та раскроется и похоронит в себе Павека.

Но он просто моргнул и опусти руки, с которых все еще капала вода.

— Вода. Моя вода. — Он протянул руки к ней. — Моя вода.

Она коснулась кончиками пальцев его руки. Это было совершенно потрясающее достижение для человека без веры, такого в ее жизни еще не случалось, ей стало холодно.

— Да, — мрачно согласилась она. Нет необходимости, чтобы он знал о ее сомнениях и опасениях. — Но это только начало, Павек. Начало нового забега. Сможешь ли ты добежать до конца? Выиграть эту гонку?

Невинная радость читалась на его лице.

— Да, ты можешь, Просто-Павек, уверила она его, затем сама призвала стража Квирайта и взлетела над травой. — Завтра. Здесь. А теперь возвращайся домой. Ужин будет ждать тебя.

Луны уже появились на небе и его одежда просохла, когда Павек вернулся в Квирайт. Он надеялся, что темный силуэт, одиноко сидевший у горящего костра, окажется Йоханом, но это был Руари. Полуэльф мрачно глядел на него, пока он подходил. Руари не сказал ничего, и он не сказал ничего, хотя и увидел свой медальон, висевший на шее червяка-полудурка.

Десятая Глава

Призыв проскользнул в сон Акашии на двадцатую ночь после ее возвращения из Урика: по мышцам прокатилась боль, возникло ощущение беспокойства и тревоги, принесенные ветром слова Лаг, темплар и Павек слились в единый образ, посланный в ее сознание. Вылетев из домика, в котором она жила одна, еще не успев полностью проснуться и не надев ночной плащ, аккуратно свернутый за дверью, она вся дрожала от холода, когда оказалась у двери дома Телами.

Большая масленая лампа, подвешанная на поперечной балке, бросала сумрачный свет на единственную комнату маленького дома. Телами сидела на скамье, сплетеной из веток деревьев, ее глаза были закрыты. Она чуть не падала со своей скамьи, прижавшись к покрытому корой центральному столбу.. Голова ее падала на грудь под странным углом. В какой-то ужасный момент Акашия подумала, что ее друг и наставник умерла.

— Бабушка? — Акашия не могла заставить себя пересечь порог. — Бабушка…

Темами дернулась и проснулась. Еее глаза открылись, и она уставилась на входную дверь.

— Каши? Каши, что ты делаешь здесь посреди ночи? Что-то случилось?

— Вы призвали меня, — прошептала Акашия. — Быть может вам что-то приснилось, Бабушка, и вы вызвали меня из своего сна. — Ее голос стал громче и уверенней, когда ситуация прояснилсь.

Телами потрясла головой, но ее лицо стало задумчивым.

Акашия еще больше уверилась, что правильно поняла, что произошло. — Вы беспокоитесь о Павеке и о Лаге, не правда ли, Бабушка? Довертесь мне. Скажите мне, что вас беспокоит. Я привела его и его проблемы в Квирайт. Дайте мне помочь вам совладать с ними.

— Нет, — Телами продолжала трясти головой. — Нет ничего серьезного, Каши. Определенно нет ничего, о чем ты должна была бы побеспокоиться. Павек страется, но продвигается очень медленно. Это расстраивает нас обоих, но не более того. А Лаг это проблема, которая должна решиться сама собой.

— Как?

— Я еще не знаю — пока.

Опираясь на скамью и на центральный столб, Телами выпрямилась. Она сделала нетвердый шаг, отпустив скамью, но твердо держась пальцами руки за столб, чтобы не упасть.

— Но я узнаю, Каши. Не сомневайся. Это вопрос времени и памяти. Немного побольше и того и другого, и я найду ответ.