Кто ищет... - Валерий Абрамович Аграновский

Перитонит. Несколько дней подряд температура под 40°. Потеря сознания. Консилиум сухумских врачей. Категорическое решение: оперировать! И именно это обстоятельство было трагически воспринято всеми, кто знал Дину, кто ждал ее, кто на нее надеялся. Почему трагически? Кроме естественного сочувствия попавшей в беду женщине, очень молодой, красивой и знаменитой, все знали еще и то, что операция, даже успешно проведенная, навсегда лишит Дину экстрасенсорных способностей. Дело в том, что центр энергетики, как утверждают биополисты, находится у людей в районе солнечного сплетения, и если это место будет механически повреждено, в том числе ножом хирурга, энергия безвозвратно уйдет.

(Замечу попутно, что экстрасенсы довольно часто муссируют в лекциях еще один прелюбопытный факт. Они напоминают, что каждый человек два-три раза за жизнь непременно испытывает сильнейшие боли в области желудка, которые, врачи это прекрасно знают, странным образом не снимаются даже с помощью сильнодействующих обезболивающих препаратов. Эти боли тем не менее так же внезапно исчезают, как и появляются. Диагностировать их чаще всего не удается: то ли это почечная или кишечная колика, то ли приступ аппендицита, то ли обострение язвенной болезни — тайна за семью печатями. Но лишь аллопаты не могут найти ответ на вопрос, ломая свои аллопатические головы; экстрасенсы давно уже поняли истину. Она заключается в том, что болевые ощущения, по их мнению, обычно сопровождают полное обновление энергетики, которое и случается у каждого человека два-три раза за жизнь! Боль, как правило, иррадиирует из района солнечного сплетения либо в область печени, либо почек, либо позвоночника, желудка, желчного пузыря или поджелудочной железы, сбивая, как говорят экстрасенсы, с толку больных и эскулапов.)

Итак, Дина, бедняжка, уже неспособная руководить событиями, лежала в беспамятстве, подчинившись судьбе. В последний вечер, предшествующий операционному дню, московские экстрасенсы решили вмешаться. Некая Зара М., входящая в свиту Дины в период ее столичных пребываний, кинулась к экстрасенсу по имени Володя — его фамилию скрывают сами биополисты, потому что Володя их аккумулятор, великий человек, его энергия такова и ее так много, что он занят, главным образом, подзарядкой исчерпавших себя коллег, — так вот наша Зара кинулась к Володе, и они ночным рейсом вылетели из Москвы в Адлер. В шесть утра, прямо с аэродрома, они приехали в сухумскую клинику и тайно проникли в палату, где находилась Дина. Тридцать минут Володя делал свое экстрасенсорное дело. Потом они так же незаметно удалились. А в десять утра, когда лечащие врачи пришли с обходом к Дине, чтобы последний раз посмотреть ее перед операцией, они потрясенно установили, — как в кино! — что никакого перитонита нет. В связи с этим вполне здоровая, веселая и цветущая Дина Джанелидзе была в тот же день выписана на волю, а еще через сутки уже летела самолетом в Москву к своим несметным по количеству пациентам, исстрадавшимся в ожидании.

Эту историю, способную, как я понимаю, вызвать у врачей и всех мало-мальски уравновешенных лиц ироническую улыбку, мне рассказала сама участница события, весьма уважаемая мною Зара М., к слову сказать, истинная благодетельница, бескорыстно устроившая многим людям свидание с Диной. Оснований не верить этой почтенной даме я не имею, не говоря уже о том, что подобного рода истории, которые, если угодно, можно называть легендами, лишь поднимают на еще большую высоту престиж экстрасенсов, а нам помогают лечиться у них и вылечиваться.

И вновь я «на ковре» в той самой комнате, где мое неискреннее признание тепла, якобы исходящего из рук Дины, было воспринято окружающими как безусловная констатация целебного воздействия на больного. Дина мгновенно обрела уверенность, которой ей, мне кажется, чуть-чуть не хватало на первых порах общения с каждым новым пациентом, и самодовольно улыбнулась. Но я был бы не прав, приписав ее мимолетной улыбке только одно это качество. Нет, улыбка Дины, исполненная уголками губ и напоминающая по форме улыбку Джоконды, по содержанию была, быть может, даже богаче великого образца: она несла в себе и торжество победителя, и скромность мастера, и уверенность творца, и подкупающую слабость женщины.

Отныне мне предстояло, вернувшись домой, рассказывать всем и каждому, как протекал процесс лечения, не только подтверждая своим конкретным свидетельством уже существующие легенды об экстрасенсах, но и творя новые, что я и делал, отрезав себе пути к отступлению, разве только вот теперь говорю иначе, оказавшись один на один со стопкой бумаги и своей совестью. Впрочем, справедливости ради скажу, что и прежде я пользовался не одним, а как минимум двумя уровнями откровенности, что соответствовало, если угодно, двум вариантам правды. Одна из них в сравнении с другой была отнюдь не ложью, тоже правдой, но усеченной, недосказанной, половинчатой, что при всех моих благих намерениях все же давало, готов это признать, искаженную картину происходящего.

Вот Дина поднимает меня с табуретки, становится за спиной и кладет ладони на мои лопатки. По тому, что было с предшественниками, я знаю, что будет со мной, и действительно: Дина медленно отводит ладони назад, и я, подчиняясь исходящей от них биоэнергии, медленно валюсь навзничь, а присутствующие делают единодушное «ах!». Разумеется, Дина не дает мне упасть, поддерживает руками и уже готовит следующую процедуру. Откровенно говоря, я не понимаю, какой лечебный эффект содержится в этом трюке, но зрелище, могу себе представить, выглядит со стороны впечатляюще: здоровый по внешним данным мужчина, ростом под 180, весом под 100 — это я, — легко подчиняется ладоням хрупкой, изящной женщины — это Дина, которая, не притрагиваясь к нему, валит его, как кеглю, наповал.

На этом месте могу оборвать рассказ, что я и делал обыкновенно, исходя из интересов и квалификации аудитории, но что не позволю себе теперь, хотя ни слова неправды в этом варианте нет: факт, как говорится, имел место. Однако истина нуждается в том, чтобы рассказ был продолжен и читатель услышал весьма необычное признание. Нет, я не могу сказать, что меня не тянула назад какая-то неведомая сила, — может, и тянула, но я могу определенно заверить вас, что, как умел, помогал ей, способствовал и с большим удовольствием валился навзничь. Что в этом падении сыграло решающую роль, то есть мое ли собственное желание или биоэнергия, исходящая из рук Дины, судить не берусь, поскольку необъективен и могу сделать вывод не в пользу Дины.

Но почему я помогал ей? И почему с удовольствием?

Да потому, что еще раньше, когда я сделал ложное и публичное признание относительно тепла, будто бы идущего