Мир на костях и пепле - Mary Hutcherson

лица и мягкие завитки волос. Хочется дотронуться подушечкой пальцев до его губ, провести плавную линию по скулам и зарыться в волосах, но я так и не понимаю, имею ли на это право. Вместо этого приходится довольствоваться тем, что есть, хотя даже спать в одной комнате в двух метрах друг от друга уже кажется какой-то небывалой роскошью.

Пит просыпается под утро, зашуршав пледом, но я не открываю глаза, зачем-то делая вид, что все еще сплю. Я чувствую, как он останавливается рядом с диваном и стоит так несколько минут, прежде чем уйти.

И после того, как дверь тихо закрывается, я убеждаю себя, что нет ничего ненормального в том, что до самого прихода Сэй я сначала сжимаю в руках, а потом накрываюсь с головой пледом, который пахнет Питом. Этот запах ассоциируется у меня с теплым уютом и спокойствием, и в полудреме я мечтаю о том, чтобы когда-нибудь в каждом уголке моего дома пахло также.

Комментарий к 12

Да, так у нас тоже бывает:D

Не забывайте делиться эмоциями и нажимать ждунишек)

Ваши добрые слова после прошлой главы помогли вдохновению вернуться вопреки всем неприятным жизненным обстоятельствам. Спасибо) всех обнимаю!

13

Комментарий к 13

Не бечено, пб работает)

Всем спасибо за исправления!

К хорошему быстро привыкаешь.

Поэтому привыкнуть к обществу Пита становится очень легко. Даже слишком легко. Вспоминая нашу жизнь несколько месяцев назад, я просто удивляюсь тому, как жила без его постоянного присутствия. Потому что теперь мне постоянно мало.

После завтрака мы копаемся в клумбах, и я неторопливо выдергиваю каждый листочек сорняка и размеренно поливаю каждый цветок и кустик, чтобы продлить наше совместное время, ведь потом мы увидимся только на ужине. Когда солнце уже неумолимо печет, и приходится искать убежища в доме, я всегда предлагаю выпить холодного чая, стратегические запасы которого теперь всегда хранятся в холодильнике. А потом настолько старательно ищу темы для разговоров, что порой сама удивляюсь своей фантазии. В основном мы обсуждаем книги, которыми Пит теперь делится со мной, подбирая те, что понравились ему самому. Он читает очень много, и мне, если честно, гораздо интереснее слушать содержание с его слов, чем читать самостоятельно.

Каждый день после ужина я жду, что он захочет остаться снова, но этого не происходит. Одной ночи хватает, чтобы все последующие дом казался мне неестественно пустым и холодным. А после происшествия с Энни Пит спит еще хуже, так что я стараюсь реже звонить, чтобы ненароком не разбудить его в эти редкие часы сна.

Целыми днями приходится занимать себя чем-то совершенно бесполезным, медленно перемещаясь из комнаты в комнату, успешно обходя спальни мамы и Прим. Попытка прогуляться в город заканчивается тем, что там я тоже не могу найти себе занятие, потому что работников теперь везде хватает, и даже Сэй в день, когда нет поезда с провизией, не придумывает для меня никаких поручений.

Однажды мне начинает казаться, что я совершенно выпала из жизни Дистрикта. У каждого есть свои дела и заботы, кроме меня. У Хеймитча есть бутылка и гусиное стадо, Сэй поднимает с колен старый добрый Котел, Пит печет даже в те дни, когда мне и думать жарко о духовке. А я…

Эти мысли расстраивают меня настолько, что однажды ночью я делюсь ими с Питом, но он уверяет, что не видит в этом никакой проблемы. В сотый раз повторяет, что от нас и так никто ничего не ждет, и главное — заниматься своим восстановлением. Но какое тут восстановление, когда все свободное время занимаешься самоедством? Я не спорю, чтобы не огорчить собеседника, но решаю все-таки найти что-то, чему смогу себя посвятить.

Очевидно, что затея с садоводством от меня очень далека, да и на носу осень, поэтому грядки и посадки сразу отметаются. Охота потеряла всякий смысл, потому что нехватки продуктов больше нет, а убивать ради забавы… Ну, мягко говоря, это не наводит ни на какие хорошие воспоминания. Пытаюсь вспомнить, чем хотела заниматься раньше, но в голову ничего не приходит, потому что прошлая жизнь строилась на выживании, и такой роскоши, как целые дни (да хотя бы часы) свободного времени, не было. Я всегда думала и заботилась только о семье, вероятно, именно поэтому, когда ее не стало, потеряла себя окончательно.

А теперь вся моя жизнь упирается в совместные приемы пищи или их ожидание. И каждый раз, когда завтрак или ужин отменяется, я чувствую себя совершенно потерянной. Но и как исправить ситуацию просто не знаю.

Через пару недель (во время которых от скуки я даже сама несколько раз зову близнецов пострелять из лука на заднем дворе) Сэй приносит волнующие новости — здание пекарни практически готово, и новый мэр с радостью передаст его обратно в законные владения семьи Мелларк, а точнее единственного, кто из этой семьи остался. Днем мы все вместе идем в город, чтобы осмотреть здание и запланировать необходимые работы, которых оказывается довольно много. Сначала я радуюсь, ведь теперь мы снова будем целыми днями вместе заниматься чем-то по-настоящему полезным, но потом меня настигает то же осознание, что и ранее.

Я опять полностью привязываю свою жизнь к кому-то, и, хотя это тот самый человек, с которым бы мне хотелось связывать себя только сильнее и сильнее, но все же это больше его жизнь, чем моя. Это его пекарня, его семейное ремесло, в котором я ничего не смыслю, и, в конце концов, когда все заведения в городе заработают, я снова окажусь за бортом.

И почему никто не предупреждал, что после десятка раз, когда ты боролся за свою жизнь и чудом выжил, придется с таким трудом искать свое место?

В начале следующей недели мы с Хеймитчем присоединяемся к Питу в обустройстве пекарни и погружаемся в это с головой. Из Капитолия щедрой рукой Плутарха привозят всевозможную технику и мебель, на помощь подключаются двое строителей, чтобы завершить мелкие недоработки, и мы настолько погружаемся в процесс, что я отчасти забываю о своих переживаниях.

И если наша троица хороша в том, чтобы строить заговоры против правительства и побеждать в Голодных Играх, то ремонт — явно наша слабая сторона. Командная работа не клеится от слова совсем: мы с Хеймитчем ругаемся буквально каждый раз, когда встречаемся взглядами, и выводим из равновесия спокойного Пита, который как может сглаживает углы. Под вечер мы с ментором не держим друг на друга зла и вообще забываем, о