Всего один год (или: "Президент"). - Анри Бертьен

– Наших представлений о том или ином аккредитованном здесь корреспонденте. О его взглядах, уровне мышления, порядочности… О его предвзятости или объективности… Нам нужно просто наблюдать за всеми вами, вычисляя тех, кто в угоду какому-либо текущему моменту станет вдруг лгать, или – попросту придумывать факты или события…

– Зачем вам это?

– А для искусственного отбора…- Ухмыльнулся собеседник.- Видите ли, мы несколько небезразличны к общественному мнению о нас в других странах…

– И поэтому вы хотели бы его формировать?- Высказал я, как потом понял, слишком некорректную догадку. Собеседник поморщился:

– Ну, зачем так… Это же глупо… Общественное мнение формирует пресса… Это – её функции. А мы – просто присматриваем за ней, замечая, кто и как это делает… И, если заметим, что кто-то делает это некорректно – постараемся поставить его в дурацкое положение…

– Каким образом?

– Ну, как-нибудь так,- собеседник отвлечённо рассматривал стену,- чтобы большинству его читателей вдруг стало очевидно, что "господин – соврамши"… Обычно для этого не надо так много сил и средств, как для формирования общественного мнения…- Саркастически улыбнулся он.

– Так, значит…- Наконец сообразил я,- мы все… И я, в частности – у вас под колпаком?

– Под наблюдением,- мягко поправил пришелец.

– И… что же?- Не зная, что дальше говорить, спросил я.

– Ничего,- услышал я в ответ.- Конечно, когда мы увидели в Вашем сообщении стенограмму беседы Абара с Софитой – мы опешили. Разумеется, начали подробно просматривать съёмку событий…

– А разве она велась?- Удивился я.

– Конечно,- улыбнулся он.- Причём – с высоким разрешением и с разных точек. Вскоре мы рассмотрели, как Вы применили нечто, и заподозрили, что это такое. Пришлось доложить президенту. Он заинтересовался и дал разрешение посадить Вас "под колпак".

– То есть?- Вытирая испарину, глупо спросил я.

– То есть – за Вами было установлено круглосуточное наблюдение и все – я подчёркиваю: именно все Ваши сообщения и переговоры с тех пор перехватывались. Результаты анализировались у нас, естественно; но и Абар нередко жаловал Вас своим вниманием, просматривая Ваши сводки. Надо сказать,- развёл руками собеседник,- что такой чести здесь пока ещё никто не удостаивался…

– Хм… И чем же вызван такой интерес к моей персоне?

– Ну,- ухмыльнулся пришелец,- согласитесь – не каждый день встречаются корреспонденты, способные запросто оперативно подслушивать беседы глав государств сквозь стёкла автомобилей… И совсем уж редко попадаются среди вашей братии те, кто в сообщении в редакцию отмечает, что эти данные – "для анализа, но не для публикации", ибо получены "неадекватным способом"…- Хохотнул он.- Ну, а такие, которых редакция в таких ситуациях слушается – это вообще нонсенс… Собственно – тому, что мы сейчас беседуем здесь и в таком тоне; тому, что Вам ничего от нашей службы не грозит – Вы обязаны процентов на 90 тому факту, что эта беседа не попала в текст опубликованных у Вас на родине "размышлений"…- И я мысленно воздел очи к нему, благодаря судьбу за предусмотрительность Торри Скрента, который, постоянно требуя "полнейшей информации" ради возможности верного понимания и толкования событий, всегда признавал за корреспондентом право ставить на отдельных фрагментах гриф "не для печати" – торжественно обещая, что ни одна фраза из помеченного таким образом текста никогда не просочится дальше его рабочего кабинета – и, хвала Всевышнему, до сих пор свято соблюдал это своё обещание. Как я понял, в данной ситуации жадность его к "жареным фактам" могла обойтись мне недёшево…

– Сначала мы предположили, что Вы – резидент иностранной разведки: слишком уж хорошее техническое оснащение для простого журналиста, согласитесь…- Улыбаясь, продолжал разлагольствовать пришелец.- Потому и посадили "под колпак"…

– И… Как долго я там был?- Не зная, что сказать и как вообще себя вести, польщённый и напуганный одновременно, едва выговорил я.

– До вчерашнего дня.- Просто ответил собеседник.- Вчера было принято решение, что дальнейшее полное наблюдение бессмысленно, ибо за весь период не был обнаружен какой-либо поступок, признанный кем-то из нас нелогичным для обычного корреспондента или противоречащим интересам Ункарии… Более того – в целом Ваша деятельность здесь выглядит настолько…- Он задумался, не в силах подобрать нужное слово,- короче – в результате всего этого президент не прочь с Вами познакомиться, ибо Вы ему заочно понравились.- Резюмировал он, протягивая мне карточку.- Факт вручения этой карточки означает факт личного доверия президента. Если Вам это польстит – можете считать, что Вы признаны личностью, полезной для Ункарии. На всякий случай,- он ухмыльнулся,- повторяю, что карточка эта даёт обладателю право в случае угрозы для его жизни пользоваться услугами правительственных служб безопасности. Кроме того, она позволяет бывать в зоне отдыха президента – там, где бывает он сам, его окружение и избранные им аналогичным способом люди. Тот факт, что он передал её Вам, означает, что он не прочь встречаться и беседовать с Вами и предоставляет Вам для этого такую возможность. Впрочем, если Вы желаете отдохнуть там самостоятельно, ни с кем не встречаясь, то Вам достаточно сообщить об этом диспетчеру – и вместе вы легко выберете время, которое устраивает Вас и на которое никто больше не претендует. Вы можете привести с собой одну особу – это может быть либо особа, сочетавшаяся с Вами законным браком, либо – особа, с которой Вы постоянно появляетесь в обществе. В любом случае, если она сама не имеет подобной карточки – Вы должны сообщить о ней заранее.

– Насколько заранее?- Входя во вкус, поинтересовался я. Хотя это и было совершенно бессмысленно: Лидочка, моя единственная… чумная влюблённость?… могла появиться здесь только лишь в моём воображении…

– Не знаю.- Подчёркнуто отчеканил собеседник.- Я не могу этого знать заранее. Протокол действий таков: Вы сообщаете нам о конкретном человеке, затем мы начинаем его проверять. Когда мы убедимся в допустимости его присутствия в этой зоне – мы Вам сообщим. Но – когда это произойдёт и произойдёт ли вообще когда-либо – я не знаю. Надеюсь, это понятно?

– Ммм…да.

– Ну, вот и прекрасно.- Посетитель поднялся с места и взглянул на часы.- Я ведь говорил, что долго Вас не задержу… Не забудьте,- уже направляясь к двери, напомнил он,- что президент хотел бы с Вами эпизодически встречаться и беседовать. Самый лучший вариант для Вас – если Вы просто будете там бывать, не заказывая время "лично для себя". Или даже наоборот – подчеркните диспетчеру, что не прочь выбрать время, когда там будет Абар и с ним – не слишком много народу… Ну, номер телефона диспетчера и Ваш личный номер – на карточке, никаких имён или фамилий произносить во время разговора не следует – только номера… В том числе – не должно, естественно, произноситься имя президента… сейчас его номер – 17… Если возникнут вопросы – задайте их диспетчеру, но – не по телефону: спросите, куда – и подойдите лично… Собственно, я полагаю – Вы всё это уже знаете из подслушанной стенограммы,- ухмыльнулся он,- поэтому повторяю я чисто формально: чтоб не было повода сказать, что Вам не говорили…- Саркастически усмехнулся он на прощанье и скрылся за дверью. Я стоял в трусах в коридоре – совершенно мокрый. Взглянул на термометр – 20 градусов. Но пот лился ручьём: за каких-то десять минут узнать, что с месяц находился под колпаком контрразведки, что факт твоего существования на этом свете зависел от болтуна Торри… И – что теперь ты лично приглашён к президенту – "для бесед"… Было от чего съехать крыше… Чтобы как-то успокоиться, я открыл горячую воду и полез в ванну. Выбрался где-то через час. Тело было совершенно ватным, как после пережитого ужаса или совершенно невероятного потрясения. Ноги толком не слушались. С трудом добравшись до бара, я открыл дверцу и принялся исследовать его содержимое. Стакан джина с тоником заметно улучшил моё состояние – примерно настолько, чтобы я мог позвонить Скренту.