Всего один год (или: "Президент"). - Анри Бертьен

– Это – за мой счёт,- проявил небывалую в подобных случаях щедрость он. Раскладку начали только утром, а щедрость Торри окупилась в два дня: тираж уходил быстрее, чем его успевали развозить – пришлось допечатывать…

– Сколько?- Спрашивали Торри в типографии.- 20, 30%?

– Двести…- поразмыслив, выдохнул он, совершенно озадачив печатников. Крейсен, исполнительный директор печатного дома "Грэй", даже потрогал его лоб рукой и участливо заглянул в глаза: дескать, у тебя, дружище, как – просто температура поднялась или совсем голова поехала от успехов? В нескольких типографиях, руководство которых не пило со Скрентом кофе по четвергам на семейных вечеринках и не играло в гольф по пятницам – даже потребовали оплату вперёд. Но Торри был непреклонен: тройной объём – и не меньше. Дальнейшие события показали, что и на этот раз его нюх не подвёл своего хозяина: весь тройной тираж ушёл за два дня. В прессе поднялась буря: большинство газетчиков поняло, что они что-то проглядели, и начали на все лады перемывать то, что сообщил "аналитик Торри Скрент". Уже "аналитик"… А тот купался в лучах всеобщего внимания: раньше он и сметь не мыслил мечтать о том, что вся – абсолютно вся – пресса будет перемывать и обсуждать сведения, опубликованные в его еженедельнике – и никто не предложит какой-либо иной информации… На третьем выпуске с "размышлениями Скрента над моими отчётами" тираж вырос уже на порядок. Торри был на вершине блаженства. Но, когда он говорил со мной по телефону – голос его дрожал:

– Ты знаешь… если ты прокололся – у меня после этого в жизни будет только одна цель, только одна навязчивая идея…- Как-то нервно произнёс он.- Догадываешься, какая?

– Догадываюсь…- Ухмыльнулся я.- Но тогда – ты не оставляешь мне выбора при определении моей цели, моей навязчивой идеи…- Хмыкнул я. Торри принуждённо рассмеялся.- Ладно,- попытался я снять напряжённость,- ты пока бабки-то шальные спрячь подальше… Чтоб никто не знал, где искать…

– А зачем?- Оживлённо поинтересовался прирождённый интриган.- И потом – что это ты такой заботливый стал?

– Зачем? Да просто… когда это всё взорвётся – так чтоб было, чему скрашивать твою жизнь в какой-нибудь никому не известной далёкой стране и отвлекать тебя от выполнения той самой "единственной навязчивой идеи",- вздохнул я.- А что заботливый стал – так ведь не о тебе, о себе забочусь…- Торри грохнул, аж трубка захлебнулась: идея понравилась. Обстановка разрядилась. Я облегчённо вздохнул.

…Публикации моих отчётов имели неожиданные для меня последствия: в один прекрасный день я получил послание с нарочным. День был действительно прекрасным (точнее – утро), хоть я и был разбужен в немыслимую рань – было всего 9 часов утра – совершенно бесцеремонным звонком. За дверью оказался вполне интеллигентного вида представитель власти, стройный, крепкий, подтянутый; похоже, в прошлом – военный. Осведомившись, кого он видит перед собой, он возжелал проникнуть в жилище. Заметив моё замешательство, вызванное видом, не совсем пригодным для бесед с представителями другого государства, он, улыбнувшись, заметил, что "это не имеет никакого значения" и посоветовал мне не уделять этому "слишком много внимания". Насколько мог, я старался следовать его советам, что при наличии на теле только нижнего белья было не очень просто.

– Не волнуйтесь – я Вас долго не задержу,- спокойно заметил гость, проникнув в гостинную.- Я уполномочен передать Вам личное приглашение президента бывать у него в удобное для Вас обоих время.

– Ттт…о есть?- Лихорадочно сглотнув, с трудом выдохнул я.

– Вы присутствовали при вручении Софите такой карточки?- Пришелец оторвал от корешка пластиковую визитку с голубой каймой.

– Ну… Вроде, да…- не зная, что сказать и как вообще себя вести, выдавил я.

– Я так понимаю, что Вы имеете представление о её назначении?- Многозначительно улыбаясь, поинтересовался собеседник, поставив меня этим вопросом в совершенно идиотское положение: либо я должен был солгать, не имея даже представления о том, чем это для меня чревато; либо я должен был признаться в том, что подслушивал личные беседы президента страны, предоставившей мне аккредитацию – опять-таки не имея ни малейшего представления, чем это мне грозит.

– Мне почему-то кажется, что Вы не станете этого отрицать…- Направил меня в нужное русло пришелец и, подчёркивающе склонив голову набок, многозначительно улыбнулся. Мне ничего не оставалось, как выдавить нечленораздельное:

– Нн…у… я пп…остараюсь,- в ответ на что он, удовлетворённо кивнув головой, расставил точки над i:

– Я так и думал. Видите ли, человек, способный оперативно прослушать произвольно выбранную им на улице машину, в любом случае привлекает внимание…

– Кк…как это?- Потёр лоб я. Потом, сообразив, что отпираться, собственно, уже совершенно бессмысленно, поспешно поправился:

– В смысле – чьё внимание?

– Спецслужб,- просто, как само собой разумеющееся, пожав плечами, произнёс он, совершенно меня ошарашив. Какое-то время понаблюдав чередование пятен белой и красной расцветки на моей физиономии, собеседник взял на тумбочке платок и услужливо протянул его мне, предложив вытереть испарину. Нельзя сказать, что это было некстати…

– Не волнуйтесь,- насладившись произведённым эффектом и, видимо, пожалев меня, произнёс он.- Для Вас все связанные с тем событием проблемы уже решены.

– То есть?- Поспешил уточнить я.

– То есть…- Он ненадолго задумался. Потом – видимо, решив, что не превысит этим своих полномочий, начал рассказывать:

– Я думаю, Вы понимаете, что мы предпочитаем ознакамливаться со всеми сообщениями, отправляемыми корреспондентами в свои редакции…

– Я понимаю…- Только и мог развести руками я.

– Ну, конечно, мы не в состоянии обеспечить полную невозможность бесконтрольного прохода сообщений – но такая задача и не ставится: в конце концов, несколько пропущенных сообщений существенно картины не меняют…

– Какой картины?- Осмелился поинтересоваться я.

– Наших представлений о том или ином аккредитованном здесь корреспонденте. О его взглядах, уровне мышления, порядочности… О его предвзятости или объективности… Нам нужно просто наблюдать за всеми вами, вычисляя тех, кто в угоду какому-либо текущему моменту станет вдруг лгать, или – попросту придумывать факты или события…

– Зачем вам это?

– А для искусственного отбора…- Ухмыльнулся собеседник.- Видите ли, мы несколько небезразличны к общественному мнению о нас в других странах…

– И поэтому вы хотели бы его формировать?- Высказал я, как потом понял, слишком некорректную догадку. Собеседник поморщился: