В объятиях Шамбалы - Эрнст Мулдашев

— Я не знаю. Об этом написано в тибетских текстах, но я ничего не понял, — грустно проговорил монах.

— А не кажется ли Вам, что шесть углов этого камня символизируют шесть возможных апокалипсисов на Земле с поворотом земной оси каждый раз на 6666 км ?! — высказал предположение Селиверстов. — Четыре апокалипсиса Земля уже пережила, осталось два, чтобы завершить фатальный круг апокалипсисов, когда жизнь на поверхности Земли будет начисто стерта и останется только Царство Мертвых.

— Не все обязательно что-либо символизирует, — встрял в разговор Рафаэль Юсупов. — Кстати, слово «шестерка» тоже кое-что символизирует.

— Вы на что намекаете, Рафаэль Гаязович?! — насупил брови Селиверстов. — На то, что…

— Не надо хмуриться, — пошел в атаку Юсупов. — Если Вы, Сергей Анатольевич, хмуритесь, то, значит, Вы были…

— Кем, «шестеркой»?

— Да, ею.

— А Вы, Рафаэль Гаязович, никогда «шестеркой» не были, что ли? Ни разу, да?

— Ни разу. Я бескомпромиссный человек, что означает «антишестерка».

— Ох-хо-хо! Иногда по жизни и в самом деле приходится «подшестерить», чтобы добиться чего-либо, деньги, например, выбить, — Селиверстов ухмыльнулся. — А знаете, что такое «антишестерка»?

— Что? — насторожился Юсупов.

— Это «шестерка» на поводу у своей гордыни.

— Это я-то «шестерка»?!

— Пойдемте в монастырь! — перебил я спор друзей.

Когда мы вошли в монастырь, я тронул за локоть монаха и спросил его:

— Скажите, а Миларепа — великий йог и поэт — пришел из Царства Мертвых?

Плита Монах пристально посмотрел на меня своими Миларепы грустными глазами и промолчал. Движением руки он пригласил пройти к тому месту, где располагалось что-то наподобие алтаря, где горели свечи и было много статуэток, изображающих божества.

Когда я шел, меня кто-то дернул за локоть. Я обернулся. Это был Равиль.

— Шеф — прошептал он, — я пронес под полой видеокамеру.

Хочу снять втихаря.

Я тоже втихаря кивнул.

— А где же вход в пещеру-то? — озадачился Селиверстов.

— Непонятно, что ли, что вход загораживается алтарем со свечами и божествами, чтобы люди не могли войти туда и попасть под влияние психоэнергетического барьера пещеры, которая, если следовать легенде, ведет в Царство Мертвых, — с критическими нотками в голосе ответил Рафаэль Юсупов.

— Сам уже догадался, — бросил Селиверстов. — Без подсказок бы обошелся.

— А тогда что спрашивать-то?

— Что, и спросить нельзя?

— В священном месте лучше молчать, — поучающе сказал Рафаэль Юсупов. — Тем более, в том месте, которое связано с Мертвыми. Ведь Мертвые, извините, Сергей Анатольевич, молчат.

— А я, кстати, живой. А Вы, Рафаэль Гаязович, если наденете белую маску, то похожи на…

— Не надо дешевых намеков, — рассердился Рафаэль Юсупов. — Надеть маску не означает обязательно…

— Шеф, — послышался голос Равиля, обследовавшего алтарь, — за алтарем видна стенка, выложенная из камней, которая загораживает вход в пещеру.

Селиверстов разглядел эту стенку и бросил:

— Не только алтарь загораживает вход! Вот так вот, Рафаэль Гаязович…

Я вспомнил рассказ непальца Туктена о том, что пещера Миларепы сделана из огромных каменных плит, которые не могут сдвинуть и тысячи людей, и спросил монаха:

— А где каменные плиты-то?

— Вот же, — монах показал на плохо освещенную часть стены над алтарем.

В полутьме я и в самом деле увидел огромную плиту, уложенную горизонтально на высоте 2, 5 метров .

— А может быть, Вы все-таки разрешите сфотографировать плиту? — обратился я к монаху.

— Нет, нет, нет, — категорически запротестовал монах. — Нельзя!

— Ну почему?

— Нельзя, и все!

— Шеф, я снял на видеокамеру из-под полы. Надеюсь, что получится, — зашептал мне в ухо Равиль.

Ладно.

Монах рассказал нам, что эта каменная плита имеет квадратную форму, размер ее составляет 4x4 метра, а толщина — 40 см . Она уложена на две обточенные гранитные скалы, в верхней части которых сделаны прямоугольные выемки для укладки плиты. Ширина прохода между скалами равна 2, 5 метрам . Его, монаха, Учитель около 20 лет назад построил каменную стенку, перегораживающую проход, чтобы люди не заходили в пещеру и не погибали. Он же установил перед перегораживающей стенкой алтарь.

Я подошел поближе к алтарю и по краям от него и в самом деле увидел две обточенные скалы с выемками для укладки плиты. А плита, явно отличаясь структурой и цветом гранита от обточенных скал, мертво лежала на них, будучи идеально подогнанной.

Я прикинул вес плиты. Она «тянула» тонн на десять.

— А правда, что Миларепа вытачивал эту плиту в другом месте? — саркастичеки поинтересовался я, обращаясь к монаху.

— Да, он вытачивал ее в другом месте, высоко в горах, — ответил монах.

— Вытачивал, конечно, «руками» и переносил плиту сюда «глазами»? — усмехнулся я.

— Да, да, — закивал монах. — Хочу только добавить, что великий йог Миларепа выточил много таких плит и перенес их сюда, чтобы обложить ими вход в пещеру, которую он тоже сделал сам.

— Чем он «делал» пещеру? Тоже «руками»?

— Конечно. А чем же еще? — удивился моей непрозорливости монах.

— М-м… да. А каких-либо аппаратов у него не было?

— Нет, не было. Только руки.

— Он что, целый тоннель руками в скалистом грунте сделал, что ли? — усомнился Рафаэль Юсупов.

— Конечно, — невозмутимо ответил монах.

— Да… — прокряхтел Юсупов, — в этой инкарнации мы вряд ли сможем понять данный феномен «работы руками». Возможно, в следующей инкарнации…

— Конечно же, Вы, Рафаэль Гаязович, не сможете этого понять, — откуда-то сбоку встрял Селиверстов.

— С чего это? — насторожился Рафаэль Юсупов.

— А с того, что Вы, Рафаэль Гаязович, не очень удачный инкарнат! — авторитетно произнес Селиверстов.

— Кто-кто?!

— Инкарнат.

— Это я-то? Да еще и неудачный… ?

— Да, и неудачный!

Сам ты инкарнат, — обиделся Юсупов. — Ты что, Сергей Анатольевич, хочешь сказать, что ты более удачный, что ли… этот самый… инкарнат?

— Да ладно, — пошел на примирение Селиверстов, — все мы в этом мире не очень удачные… м… м… инкарнаты — туннели руками делать не можем, плиты «глазами» переносить не можем…

Чо тут больно удачного-то? Мы вон только булыжник можем с земли поднять и использовать как оружие пролетариата. Надеюсь, в следующей инкарнации больше повезет.

— А все-таки по твоим глазам видно, что ты себя, Сергей Анатольевич, считаешь более удачным… — сказал Юсупов, не успев остыть.

Я отошел в другой конец монастыря и задумался. Мне стало казаться, что, возможно, йог Миларепа «работал руками» по принципу, схожему с тем, который используют филиппинские хилеры. Невесть откуда взявшаяся мысль упрямо твердила, что филиппинские хилеры, чудесным образом входя руками в тело человека, работают с помощью сил параллельного нам, четырехмерного мира и что, возможно, йог Миларепа тоже использовал силы параллельного мира для выполнения «камнеобрабаты-вающих работ».

Помотав головой и нелепо погладив свой затылок, я стал анализировать эту мысль. Я искренне верил, что параллельные миры и в самом деле существуют, оставаясь невидимыми для нас, и что понятие «пространство» означает отнюдь не только, например, расстояние от забора до сарая, а является основой мироздания, создавая за счет разного характера искривления его — пространства — разные вещества и разные энергии. Да и все, что мы видим вокруг себя, есть искривленное пространство. Я вполне ясно осознавал, что многообразие вариантов искривления пространства может быть бесконечным, но в то же время я понимал, что Создатель не дал возможности Пространству искривлятся хаотически, а сгруппировал Пространство по характеру искривления: искривленное пространство по типу треугольника (в объемном выражении — тетраэдр создало трехмерный мир (в котором мы живем!), искривленное пространство по типу четырехугольника (в объемном выражении — октаэдр) создало четырехмерный мир и так далее.

Мы, трехмерные люди, видим вокруг себя только трехмерную кошку, трехмерную жену, трехмерного завистника и не догадываемся, что они — кошка, жена и завистник — могут быть еще и четырехмерными, но… там, в призрачном и невидимом четырехмерном мире, где все и вся четырехмерное.

Пространство — удивительная субстанция, — оно, пространство, многолико. Стоит только изменить характер искривления пространства с треугольника на четырехугольник, как вдруг все вокруг изменится — появится новый мир — и перед Вами, дорогой читатель, замелькают новые лица, но они будут другими — четырехмерными, среди которых, Вы, возможно, начнете искать свою новую любовь… четырехмерную любовь.

Я думаю, есть смысл напомнить Вам, дорогой читатель, то, о чем я писал несколько ранее, а именно то, что трехмерное вещество есть, во-видимому, треугольно искривленное пространство, где остановлено (или почти остановлено!) время, и все разнообразие веществ определятся разнообразием углов треугольника, а трехмерная энергия есть треугольно искривленное пространство, в котором течет время, и все вариации видов энергий определяются, опять-таки, разнообразием углов треугольника.