Выбор – быть человеком! - Ольга Войлошникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вова присел на стол, качая ногой. В обгорелых трусах, чуть ли не с какой-то арматурой, боже мой…
— Ну что, Галюня, лети за подмогой. Нам нужны люди, желательно те, кто со светом, потому что Вася не может быть сразу везде одновременно. И, на всякий случай, я бы ещё прихватил факелы. Чистая вода. Лично я бы не стал пить ничего, что есть в этом гнилом месте…
— Целителей в первую очередь доставь, троих-четверых! — вклинилась я.
— Правильно! И одежду мне хоть какую-нибудь. С остальным позже определимся. Всё, давай!
Больше всего, конечно, не хватало света. Обычного солнышка и воздуха! Вся эта хрень находилась под землёй, и приходилось терпеть… Чтобы не путаться и не возвращаться по второму кругу, нами было принято стратегическое решение обшаривать этаж за этажом, и после проверки комнаты сразу выжигать. Чувствую, Василиса натренируется до отвала.
Первые три этажа были «барские» — личные покои, кладовки и всякое такое. Причём, верхний был самым широким, расползшимся во все стороны. Пробить бы с поверхности дыру, чтобы свет проникал, да опасения были, что начнутся обрушения. Да слизь ещё эта, затекать, поди, начнёт.
Четвёртый этаж полностью занимал полуразгромленный бароном зал.
Вова вспомнил, что там осталась женщина, которую не успели до конца принести в жертву. Поисковая команда нашла и женщину, чудом выжившую под завалом, и нескольких ещё живых бестолково тычущихся по залу монстров.
Женщиной занялись целители, а для разбирательства с монстрами пригласили нас с Кириллом.
— Ну что, зятёк, настало твоё время!
— Наше, тёть Оль.
— Ну наше. Пошли, пробовать будем.
Мы шагали вниз по чёрным, присыпанным каменным крошевом ступеням.
— Докуда откатывать будем?
— До того дня, пока они ещё были людьми, — я спустилась на несколько шагов. — И сохранили рассудок. Нам нужны люди, ощущающие себя людьми.
ЖЕРТВЕННЫЙ ЗАЛ
Кельда
Зал, ярко освещённый россыпью белых шаров, вызывал недоумение своей театральной мрачностью.
Не знаю, на сколько порядков вырос сегодня Кирилл в своём даре. На каждого монстра у нас ушло не больше минуты. В финале я лечила травмы, если нужно, и мы переходили к следующему. Восстановленным (изменённым, как их потом станут называть) человеком сразу начинали заниматься двое за́мковых докторов с некоторой способностью к лечению психологических травм, посмотрим что к концу этой эпопеи будет.
Но если бы я знала…
Даже отголосков произошедшего, промелькнувших передо мной, хватило мне, чтобы волосы на голове начали шевелиться от ужаса. Несмотря на то, что это были только образы, а не ощущения.
Четырнадцать мужчин и женщин, одетых в серые жертвенные хламиды* уже сидели в большом жертвенном зале на кусках поваленных колонн и с ужасом в глазах следили за ползающими по развалинам бывшими своими товарищами.
*На третьем ярусе
нашёлся огромадный склад —
видать, планы по жертвам были масштабные —
Вова велел его не сжигать, и правильно сделал.
Деловитые гномы раскидывали завал из каменных обломков и драпировок, под которым виднелись слабо скребущие клешни. Существо ещё живо — есть надежда спасти человека.
Один из гномов вдруг остановился и возгласил:
— О! Башка!
— А, это от некромантов! — откликнулся с другого конца Вова. — Там посмотрите, где-то ещё одна должна быть!
Услыхав такое, мужики столпились вокруг гнома, поднявшего свою находку, с которой свисали лоскуты рваной кожи и куски окровавленных тряпок, повыше, чтобы всем любопытным было видно. Словоохотливые высказывались:
— Господин барон, чем это вы его так?.. Эва, оторвано, поди… Руками, штоль? А ты как хотел, шабля-то в жижу ухнула!.. Ну страшно́-о-ой! Глазёнки-то, гля, чисто бе́льмами закрыты…
Барон подошёл ближе:
— Натурально, мужики — оружия-то не было. Так, подручными средствами… Галя, помоги тут: вторую голову найти обязательно. И прочие останки по максимуму собрать. Сжечь нужно всю эту пакость!
Алабайка рыкнула и полезла в завал.
Я потёрла лицо руками и встала:
— Ладно, Киря, пошли! Раньше сядешь — раньше выйдешь.
НИЖНИЕ ЭТАЖИ
Снова Кельда
Ниже четвёртого этажа начались камеры для пленников и пыточные. Девять, сука, этажей. И если на верхних этажах были в основном клиенты обычных целителей, то нижние шесть были заполнены не до конца «готовыми» монстрами.
Это было кошмарно. Особенно когда мы выяснили, что почти половина камер наполнена детьми. Не знаю, будете ли вы меня судить, но детям я начисто подтёрла память о пережитых ужасах. Это было тяжелее и дольше, но… Я считаю, что так правильнее.
Приведённых в порядок людей транспортировали всё тем же драконом. За шесть часов, которые продолжалась зачистка башни, рядом с нашим лагерем, на той стороне сопки, что обращена к озеру, скопилось почти четыреста человек. Люди были подавлены и почти не разговаривали.
Вторую огненную сферу мы увидели посреди большого зала, когда Галя сказала, что больше ничего найти не может. Изначально мы думали, что сожжём останки некромантов и развеем пепел над Бурной, чтобы частицы разнесла вода, однако боги распорядились по-другому.
В большой короб были сгружены головы, прочие найденные куски и даже окровавленные тряпки из кабинета с книгами.
— Господин барон! Похоже — всё! Закрываем? — крикнул Торин. Эхо его слов не успело погаснуть под уродливыми сводами, как короб занялся пурпурным пламенем. Огонь расширялся, скручиваясь в двухметровую слепящую сферу и вскоре опал, оставив в полу проплавленную базальтовую чашу, в которой не было ничего, даже пепла.
— Слава богам! — заорал Торин, потрясая боевым двуручным топором, и все кто был в зале откликнулись дружным рёвом. Все, кроме придавленно молчащих изменённых.
СИЛОЙ ВОСЬМИ
Кельда
Башня была очищена, на этот раз окончательно. Вова, я, Кирилл и Василиса последними готовились покинуть это мерзкое место. Мы стояли и смотрели, как Галя возвращается за нами, её широкие крылья красиво контрастировали с оранжевыми закатными облаками.
— Спасибо, — сказала Леля, — от всех нас, — она протянула вперёд руки и прикрыла глаза: — Силой восьми я очищаю эту землю!
Никакого землетрясения и вспышек не последовало, но ощущение опоры под ногами стало совершенно другим. Чёрная душная дыра исчезла. Башня вообще исчезла, а на её месте сформировалась белая мраморная скала, немного поросшая мхом и мелкими сосенками. От скалы во все стороны прокатилась зелёная волна, стёршая чёрную жижу и даже сами следы её существования. Гнилые деревья даже не рассы́пались в прах — просто исчезли. Вокруг колыхались сочные, слегка желтеющие к осени луговые тра́вы.
Воздух сделался чистым и словно звенящим. И только на месте битвы в распадке между сопками возились потерявшие управляющую волю монстры.
— Киря, надо этими заняться, а то за ночь разбредутся по всей округе — лови их потом.
— Давайте. А «синих»?
— А «синих» на завтра. И так уже стоять сил нет.
ИЗМЕНЁННЫЕ
Кельда
За день оставшиеся на сопке гномы (оказавшиеся в выгодном положении по причине наличия у них топоров) развили бурную деятельность и сгородили столько шалашей, что должно было хватить с запасом даже и на вывезенных из башни превращённых. Правда, синий светящийся вал из застывших фигур внушал некоторые сомнения — мужики попытались хоть примерно посчитать, и всё получалось разное, но по-всякому больше тысячи. Но — это будет уж завтра, вот там и будем посмотреть.
Глубоко к вечеру из Серого Камня подошёл обоз.
Мужики оперативно начали ставить палатки — пять больших армейских палаток с утеплённым мягким дном. В них распределили ребятишек. Уж лучше так, чем на голой земле в чистом поле.
Поварихи разворачивали полевую кухню, уже стояло несколько раскладных столов, и девки начали споро раздавать пироги и бутерброды. Валентина потрясённо смотрела на толпу почти из двухсот ребятишек, обряженных во взрослые серые, подвёрнутые в рукавах рубахи. Они пришли и сели, куда им было сказано. Никто не плакал, ничего не спрашивал и не просил. По-моему, не все и понимали по-русски. Только следили за нами большими глазами. Да и прочие возвращённые в человеческий вид вели себя странно, как пыльным мешком пришибленные.
Ладно, разберёмся.
Вова где-то носился и решал дела, неугомонный.
Мы с Кирюхой занимались изменёнными, попросив ведьмаков (наконец-то почувствовавших себя немножко в своей стихии) отловить и доставить нам последних бродящих тварюшек. Натурально, те, что оказались не погружены
