Путь к золотым дарам - Дмитрий Баринов (Дудко)

Некромант только презрительно усмехнулся. Его явно не трогали ни величественные горы, ни полонины, ни золотое море осенних лесов, ни быстрые реки.

   — Вы, эллины, глупые восторженные дети и детьми останетесь, если всё ещё способны восхищаться тленным. Там, внизу, болото, заваленное костями упырей, — куда как прекрасно! Платон напрасно учил вас красоте мира идей, перед которой земной мир — лишь тёмная пещера.

   — «Вы, эллины». А сам ты кто? Какое племя рождает таких спесивых софистов?

   — Кто я? Луций Клавдий Валент, римский гражданин. А ещё — гражданин всего мира. Так что можешь не попрекать меня моими набожными и упрямыми соплеменниками. За свою преданность Яхве, творцу этого мира, они уже поплатились.

   — Значит, нет у тебя ни рода, ни племени и мстить за тебя некому, — резко отчеканил Вышата. — А вот за твои чёрные дела есть кому мстить. В Палестине особенно.

   — Но здесь ведь Скифия, а евреи вам, скифам, не родичи, не так ли? За чужое племя вы мстить не будете...

   — Для воинов Солнца соплеменники — все добрые люди! А у таких, как ты, одно племя — Чернобожье. Сколько ни болтай о занебесном Свете, а бог твой — вот он! — Волхв указал на чёрную фигуру в глубине храма. — Так попробуй же, защити его храм, если и впрямь так мудр, как похваляешься!

   — Я более мудр, чем ты способен представить, хоть ты и самый умный в этой шайке разбойников и угонщиков скота. Тот, кто постиг истинную мудрость, выше мира, ибо мир не достоин его.

Ардагаст с удовольствием велел бы изрубить наглого чернокнижника. Но тогда даки бросятся защищать иудея, и если в этой схватке погибнет наследник царства...

Два волхва подъехали к храму и развернули коней к двумя священным горам. Вышата повернул своего белого коня в сторону Жреца Даждьбога. Огненнорыжий конь Яра глядел теперь в сторону Петроса. Валент на чёрном коне остался прямо против дверей храма. Два конных отряда безмолвно замерли друг против друга. Сейчас на их глазах должны были схватиться силы более могучие, чем все их мечи, луки и секиры.

Вышата воздел руки к каменному жрецу на соседней вершине:

   — Даждьбоже праведный! Летишь ты днём по небу на дивах-грифонах, скачешь по земле на коне златогривом, плывёшь ночью под землёй в золотой ладье, защищаешь Огненную Правду во всех трёх мирах. Да сокрушит сила твоя этот храм, злыми людьми ради зла на костях поставленный!

Яр, простирая руки к безлесной вершине Петроса, воззвал зычным голосом, удивительным при его худом теле:

   — Перуне грозный! Носишься ты в небесах орлом-соколом, ревёшь на горах медведем, в воду ныряешь огненным змеем, разишь нечисть во всех трёх мирах. Да поразит твоя сила храм этот бесовский, бесовыми слугами для бесовских дел поставленный!

Глубоко внизу, в полутёмной пещере, старик с длинной седой бородой и ехидным лицом наблюдал всё это в большом, во весь стол, серебряном блюде, в середине которого лежало золотое яблоко. Рядом столь же внимательно глядела в блюдо красивая молодая женщина с бледным лицом и тёмными волосами.

   — Зовите, зовите! — злорадно ухмыльнулся старик. — Далеко они оба сейчас, не дозовётесь... А мой колдун — близко! Ишь, чего вздумали — мой храм на спор ломать!

Вокруг каменного жреца возникло ослепительное золотистое сияние и начало вытягиваться в сторону храма. А на вершине Петроса собралась чёрная туча и, громыхая, понеслась к Черной горе. Валент простёр вперёд руки, сосредоточился. Ничего особенного. На Солнце и свет есть Сатурн и тьма, на Юпитер и грозовой огонь — Луна и вода. А если хозяин храма и не явится сам, это даже лучше: сейчас важно показать варварам могущество не бога, а его, Валента. Два перстня на пальцах чернокнижника засветились особым светом: свинцовый со зловещим черно-красным гранатом и серебряный с холодным тёмно-синим сапфиром. Перстни Сатурна и Луны.

Широкий золотистый луч и извергавшая молнии туча с двух сторон устремились к храму — и вдруг остановились совсем недалеко от него. Путь лучу преградила тёмная, словно сотканная из мрака, стена. На пути тучи встала другая стена — из льющейся неведомо откуда воды. И солнечный луч, и стрелы молний гасли в этих двух стенах, словно уходя в другой мир. А Чёрный храм стоял нерушимо. Ардагаст, не вмешиваясь в поединок волхвов, уже не освещал его внутренность пламенем Чаши, и дверной проем зловеще чернел, будто глотка каменного чудовища.

Валент был, как всегда, уверен в себе, своих знаниях и тех силах, которые вызывал и направлял. Без этого за магические операции лучше не браться. Точно так же он был уверен в превосходстве этих знаний, почерпнутых из переписывавшихся тысячелетиями свитков, доступных лишь посвящённым, над тёмными бреднями лесных и горных колдунов. Заклятия — лишь слова, если за ними не стоит железная воля мага...

Но на этот раз он столкнулся с волей, не уступавшей его собственной. Не с отчаянным и буйным варварским натиском, но со спокойным и вовсе не тупым упорством. Даже рыжий волхв венедского Юпитера не бушевал, а взмахивал своей колдовской палкой уверенно и ритмично, будто рубил дерево или молотил пшеницу. И Вышата, ненавидевший его, Левия, не дрожал от ярости, но терпеливо и уверенно направлял солнечную силу на тёмную преграду. И обе преграды стали колебаться, истончаться... Ну нет! Маг — всего лишь человек, и сейчас они это почувствуют. Скифы, говорят, победили своих рабов одними кнутами. А на этих у него найдётся магический кнут — талисман Марса и демона Самаэля, талисман власти и рабства.

Валент незаметно тряхнул рукой, и на его запястье повис железный амулет на железной цепочке. В тот же миг перед глазами Яра встал огненный чертёж: перевёрнутая пятиконечная звезда, а в ней — козлиная морда. Такой звездой он сам отгонял ведьм и злых духов, но почему она вверх ногами и при чём тут козёл? Прежде чем волхв сумел что-либо понять, на него накатилась тёмная волна слабости, телесной и душевной. Хотелось рухнуть на колени, бросить чары, бессильно подчиниться... Кому? Этому ехидному козлу? Яр мотнул головой, отгоняя видение. Но трудно было сразу и нападать на храм, и защищаться от чужих чар.

Вдруг рыжая волхвиня исчезла, а к некроманту подлетела сорока, пребольно клюнула его в руку, потом ловко ударила клювом в одно из звеньев цепочки, так, что тонкий металл лопнул, и амулет упал наземь.

— Не балуй, колдун! — строго произнесла Милана.

Вести магический бой с четырьмя противниками сразу — это было слишком много даже для Валента. Ничего хорошего он не ожидал и от великана в рогатом шлеме, грозно возвышавшегося рядом с русой волхвиней. Сосредоточившись ещё больше, маг продолжал удерживать обе пошатнувшиеся было преграды.