Сингапур - Геннадий Южаков

Часть четвертая Единственный свидетель

68

В отель «Европа» Тоболин поселился в тот же день. Из всех существующих на это время проблем, первое место занимал финансовый вопрос. Понимал, без помощи Ли не обойтись и потому считал, в любом случае, его труды должны быть оплачены.

Поскольку обстоятельства требовали не спешить объявляться в Гонконгской судовладельческой компании, то оставалась одна надежда на своего постоянного хозяина в Санкт-Петербурге. Для этого нужно было сделать запрос с просьбой оплачивать хотя бы агентские расходы. Такой вариант естественно требовал полного объяснения ситуации, в какой он оказался. Сам собой напрашивался вывод: следует оттуда ожидать очень интересную реакцию…В том смысле, что в первую очередь красноречивое удивление и затем масса вопросов.

Весь вечер в отеле ушел на подготовку телекса в Санкт-Петербург. И когда Тоболин почувствовал резь в глазах, породившую затем головную боль, после этого решил покончить с писаниной. Влажным полотенцем туго обмотав голову, он так и заснул.

Проснулся рано утром без головной боли. Тем не менее глаза продолжали тревожить. Настараживало другое: временами стала теряться четкость изображения предметов. И это Тоболина не могло не пугать. О причине он догадывался: это нервное перенапряжение, связанное с событиями той трагической ночи, и отрицательное воздействие соленой воды во время нахождения в море. И ожидая худшего, Тоболин невольно подумал о враче. Медицинская помощь несомненно требовалась, а в то же время нельзя было откладывать визит в агенство.

В момент его появления, в агенстве царила деловая бюрократическая обстановка. Слышалась разноязычная речь. Немалочисленная группа клиентов, точнее капитанов судов, прибывших для бункеровки в порт, наседала на помощников Ли. И пока те терпеливо работали с каждым из них поочерёдно, сам Ли сидя за своим столом, как буд-то бы не касаясь текущих дел, занимался бумагами. Он мельком взглянул на Тоболина и попросил подождать пятнадцать минут. Однако через пару минут, не отвлекаясь от своих дел, спросил Тоболина:

— Капитан, телекс принесли?

Тоболин отдал ему подготовленный с вечера текст, а сам уселся за журнальный столик. Среди вороха газет и журналов обратил внимание на издание страховых компании «Морской вестник». И вдруг, что это? У Тоболина захватило дух. Перед глазами поплыли строчки: теплоход «Голубая линия»… Взял повыше… И с волнением начал читать сначала: «Во время жестокого шторма в ночь на 21 октября в море Сулу затонул теплоход „Голубая линия Гонконга“, следовавший в один из портов Филиппин. Предполагаемая причина кораблекрушения-смещение палубного груза и груза в трюмах. Вследствии чего судно опрокинулось. Поиск вертолетом и судном спасательной службы дал некоторые результаты, но не раскрыл тайны происшествия. В открытом море были обнаружены: труп молодой женщины, разбитая, полузатонувшая шлюпка и пустой надувной спасательный плот. Идет расследование причин катастрофы.» Тоболин теперь только понял, что натолкнулся на статистические данные потерь мирового флота.

Публикация настолько его взволновала, что забыв о существующих проблемах, отдавшись полностью во власть эмоционального вихря, мысленно вернулся в ту страшную ночь. Пережить все заново как наяву, у него, быть может, не хватило бы сил. И только годами выработанная в себе способность к самообладанию, привела растроенные чувства в относительное равновесие.

Не заметил как к тому времени опустело агенство. И глядя на ту же страницу журнала, переживая, продолжал осмысливать прочитанное. И только голос Ли вернул его из прошлого в настоящее.

— Капитан, проглотите одну…

Ли стоял рядом, а на его ладони лежала небольшая таблетка розового цвета.

— Очень помогает, — продолжал он, — остались от отца. У него нередко случались нервные срывы. Всегда держал при себе.

Таблетку Тоболин взял и прежде чем проглотить, внимательно её разглядел. Затем положил на язык. Прошло не более трех-пяти минут, и уже повесевшим голосом отметил:

— Спасибо. Таблетка и на самом деле чудодейственна. Как будто выпил стакан водки. Долго действует?

Ли, улыбаясь и очевидно не зная ответа, сказал:

— Сам я не принимал, но по опыту отца скажу: более чем одну в день он не употреблял.

Как ни больно касаться еще не зажившей раны, все-таки Тоболин решил поделиться с Ли мыслями о прочитанном:

— Что касается скороспелого заключения по поводу гибели судна, можно сказать одно: а что им оставалось написать? Подобная публикация как раз на руку тому, кто этот акт совершил.

Тоболин подумал и сделал поправку:

— А совершил ли? Думая над всем этим, я не исключаю варианта провоза партии взрывчатых веществ или боеприпасов… А, может быть, и то и другое вместе…

Молчаливо слушавший до этого Ли, высказал свою точку зрения:

— Не могут ли в таком случае капитана обвинить в бесконтрольности?

— Видите ли, Ли, еще никто не догадался о позорном мероприятии, чтобы экипаж с миноискателем отыскивал опасный груз. Да и в состоянии ли четыре матроса проверить тысячи мешков, ящиков. На то существует таможня.

И не дожидаясь, что скажет Ли, продолжил:

— Правила перевозки подобных грузов мне хорошо известны. Любое отклонение от требовании по транспортировке может привести к взрыву. Поэтому понятно, если действительно партия такого груза находилась в рисовых мешках, или в контейнере, в любом из ящиков, о каких условиях можно говорить?

Сказав, что думал, Тоболин взглянул на агента так, будто бы ожидая от него оценки его слов.

— Будучи юристом, — в свою очередь продолжил Ли, — я больше имел дела с коммерческой стороной: разрешение споров по недостаче, порче грузов, различным разногласиям и так далее. Касаясь ваших предположений, с ними я согласен. Однако не допускаете ли вы, что нельзя исключать и другие варианты?

— Например? — Тоболин с любопытством в глазах взглянул на Ли.

— Заинтересованность судовладельца в избавлении от судна, как убыточного?

— Вопрос интересный. Об этом я много думал. Не слишком ли коварный и жестокий способ?

— Согласен. Если иметь ввиду то, что пока все это висит в воздухе, поставьте себя на место судовладельца, а затем на место страховой компании… Поняли о чем речь?

— Безусловно понял. Впрочем, кто бы и как бы не крутил, в основе является взрыв. Другого ничего не может быть.

Если бы Тоболин сейчас взглянул на Ли, то наверняка в его глазах заметил бы сочувствие, не смотря на то, что их мысли в этот момент были разными. И свою очередь агент сказал:

— Как минимум один из предполгаемых вариантов преступления порождает одну неприятную вещь. Я уже, капитан, вам напоминал. Вы, как единственный свидетель гибели судна, в настоящее время являетесь большой ценностью для одних и опасной помехой для других.

Горькая усмешка на лице капитана стала понятней любых слов. Ли взглянул на часы, и переведя взгляд на Тоболина, сообщил:

— Ваш телекс уже читают в Санкт-Петербурге.

— Как будто бы сразу полегчало, — отметил с улыбкой на лице Тоболин.

— И так, капитан, — весело заговорил Ли, — приступаем к делам. Поехали?

— Пора бы уже, — заметил Тоболин.

Садились в машину, когда Ли спросил Тоболина:

— Кстати, капитан, кто обнаруженная в море молодая женщина?

Для него вопрос оказался неожиданным и больно уколол в самое сердце.

— Радистка.

Можно было бы больше ничего не добавлять. Минута молчания вызвала потребность сказать о ней большее. Может быть, открыть тайну, о которой знал он один. В любом случае, Тоболин не хотел остаться для Дороты посторонним человеком, даже тогда, когда ее уже нет. Поэтому приоткрыв совершенно небольшой всплеск ее мыслей перед чужим для неё человеком, тем самым оживить её образ.

— Очень жаль. Она никого из родных не имела, вероятно, поэтому мечтала иметь дите.

— О чем мечтала? — Уже сидя за рулем, переспросил Лио.

— Иметь ребенка, — повторил Тоболин.

70

Нотариус, симпатичная молодая женщина, заявление (морской протест) читала долго, упоенно, как роман. А прочтя, с благоговением и сочувствием задержала свой взгляд на Тоболине. В ее глазах выразилось одновременно вера и неверие в то, что действительно воспринималось с трудом. Она не спешила с оформлением и это понятно. На ее месте любой другой нотариус за датами и кратким описанием событий прежде чем поставить свою подпись и печать на обычном листке бумаги, хоть на короткое время попытался бы представить картину разыграшейся трагедии. А это лишь документ, позволяющий капитану в случае необходимости защищать права свои и судовладельца или только свои. За его текстом сокрыты судьбы людей. Но о них ничего не написано. И может быть, после того как капитан покинет нотариальный оффис, женщина, если позволит время, снова заглянет в текст заявления и возможно пожалеет о том, что не задала вопроса, каким же образом ему удалось спастись. Конечно, в тихом, удобном помещении, в центре города трудно представить разбушевавшуюся морскую стихию, среди громадных волн одинокого человека, который подчинив все свои возможности, силу и волю стремлению не победить ее, победить стихию невозможно, а сохранить в сердце надежду на выживание, не желая затеряться, исчезнуть в бесконечной водной пустыне.