Код Вечности - Йон Колфер

– Не у вас одних возникли подобные сомнения. И вот что я скажу. Наши лучшие психоаналитики тщательно изучили этот вопрос и подготовили целый отчет, в котором говорится, что вероятность возвращения прежнего Артемиса крайне невелика. Фаул будет находиться под сильным положительным влиянием со стороны семьи и Дворецки.

– Лучшие психоаналитики? – воскликнула Элфи. – Это Аргон и его шатия-братия? С каких пор мы начали доверять этим шарлатанам?

Крут уже открыл было рот, чтобы заорать, но вдруг передумал. Такое с ним случалось не каждый день.

– Элфи, – сказал он почти ласково, – речь идёт о будущем волшебной цивилизации. В конце концов, будущее Артемиса – это не наша проблема.

Элфи нахмурилась.

– Если это действительно так, тогда мы ничуть не лучше вершков, – сердито парировала она.

Исчерпав все аргументы, майор решил вернуться к своему обычному стилю общения.

– Слушать меня, капитан! – взревел Крут. – Быть командиром – значит принимать сложные решения! Не быть командиром – значит держать свой рот на замке и выполнять эти самые решения! Так что хватит мне тут разговаривать, наводи свои чары, а то Совет меня уже заждался!

– Так точно, сэр. Как скажете, сэр. Элфи встала перед Артемисом и посмотрела ему прямо в глаза.

– Прощай, Элфи. Больше я тебя не увижу, хотя ты наверняка будешь навещать меня.

– Артемис, просто расслабься. Дыши глубоко.

Когда Элфи снова заговорила, её голос был чем-то средним между басом и контральто. Воздух в комнате разом словно бы сгустился.

– Здорово мы проучили Спиро, верно? Артемис сонно улыбнулся.

– Да. Последнее приключение. Я больше не буду причинять людям вред.

– Как тебе удаётся разрабатывать такие сложные планы?

Веки Артемиса чуть опустились.

– Наверное, все дело в природных способностях, которые передаются в семье Фаулов из поколения в поколение.

– Готова поспорить, ты был готов пойти на все, чтобы сохранить воспоминания о волшебном народце?

– Почти на все.

– Что же ты сделал? Артемис улыбнулся.

– Приготовил несколько сюрпризов.

– Каких сюрпризов? – настаивала Элфи.

– Это секрет. Не могу говорить.

Элфи усилила гипнотическое воздействие.

– Скажи мне, Артемис. Это будет нашей тайной.

На виске Артемиса запульсировала небольшая жилка.

– А ты точно никому не расскажешь? Другим эльфам или ещё кому?

Элфи виновато посмотрела на экран. Крут махнул рукой, приказывая продолжать.

– Не расскажу. Все останется между нами.

– В парке рядом с домом Дворецки спрятал специальную капсулу с кое-какой информацией.

– А ещё?

– Я послал самому себе сообщение по электронной почте. Но, думаю, Жеребкинс быстро обнаружит его. Это сделано для отвода глаз.

– Очень толково. А что ещё он может найти, как ты думаешь?

Артемис лукаво улыбнулся.

– Дворецки закопал в парке капсулу, а я спрятал в сети пару файлов с моими дневниками и прочими сведениями о волшебном народце. Вирус Жеребкинса до этого сайта не доберется, а через шесть месяцев провайдеры пошлют мне напоминание, и, когда я извлеку эти данные, возможно, они пробудят во мне какие-то воспоминания. Очень может быть, что память целиком вернётся ко мне.

– Что-нибудь ещё?

– Нет. Сайт для хранения информации – наша последняя надежда. Если кентавр его найдёт, волшебный мир для меня будет безвозвратно потерян.

Изображение Крута на экране покрылось сетью помех.

– Ладно, – сказал майор. – Похоже, связь вот-вот оборвется. Усыпляйте их и стирайте память. И запишите весь процесс на камеры. Я не поверю в то, что Артемис окончательно выведен из игры, пока собственными глазами не увижу запись.

– Майор, может быть, стоит порасспросить Дворецки и Джульетту?

– Ответ отрицательный, капитан. Фаул все рассказал. Его последней надеждой был тот сайт, который мы нашли. Подключайте их к аппаратуре и запускайте программу. Изображение майора исчезло.

– Есть, сэр.

Элфи повернулась к техникам.

– Вы слышали приказ! – рявкнула она. – Начинайте. Через пару часов восход. Я хочу, чтобы мы оказались под землей до того, как взойдет солнце.

Техники ещё раз проверили электроды, а затем вскрыли три упаковки сонных очков.

– Я сама, – сказала Элфи, отнимая у них очки.

Надев прибор на Джульетту, она заботливо убрала с её лба прядку волос.

– Знаешь, – задумчиво проговорила Элфи, – чтобы стать хорошим телохранителем, нужно убить в себе жалость. А у тебя слишком доброе сердце.

Джульетта медленно кивнула.

– Постараюсь не забыть эту мысль.

– Я буду приглядывать за тобой, – пообещала Элфи.

– Навещай меня во сне, – улыбнулась Джульетта.

Элфи нажала кнопку на маске, и через каких-то пять секунд комбинация гипнотического света и снотворного, вводимого через губчатые уплотнители, погрузила Джульетту в глубокий сон.

Следующей была очередь Дворецки. Техники специально приделали к очкам резинку побольше, чтобы их можно было надеть на его огромную бритую голову.

– Проследи, чтобы Жеребкинс сгоряча не стер чего-нибудь лишнего, – сказал слуга Артемиса. – Очень не хотелось бы проснуться и обнаружить в голове четыре десятилетия пустоты.

– Не волнуйся, – успокоила Элфи. – Жеребкинс обычно знает, что делает.

– Хорошо. Помни: если волшебному народцу потребуется помощь, вы всегда можете обратиться ко мне.

Элфи нажала на кнопку.

– Я обязательно это запомню, – прошептала она.

И наконец Артемис. Под воздействием гипнотических чар он выглядел совсем безобидно. Лоб его разгладился, морщинки, проложенные постоянными раздумьями, бесследно исчезли. Сейчас Артемиса можно было принять за обычного тринадцатилетнего мальчика.

Элфи повернулись к Жеребкинсу.

– Ты уверен, что мы поступаем правильно?

Кентавр пожал плечами.

– А у нас есть выбор? Приказ есть приказ.

Элфи закрыла глаза Артемиса очками и нажала на кнопку.

Через несколько секунд мальчик обмяк, и тут же на экране за его спиной появились строки текста, написанного на языке подземных жителей. Во времена короля Фронда на нём писали по спирали, но потом это правило отменили: от долгого чтения спиралевидных текстов у многих начинала кружиться голова.

– Начать удаление, но сохранить копию, – приказал Жеребкинс. – Когда пойду в отпуск, попытаюсь разобраться в мыслительных процессах этого паренька. Уж очень они необычны.

Элфи смотрела, как на экране в виде зелёных символов отображается вся жизнь Артемиса.

– Абсолютно бессмысленная затея, – вдруг сказала она. – Однажды он уже нашёл нас, найдёт и во второй раз. Особенно если опять станет безжалостным чудовищем.

Жеребкинс при помощи эргодинамической клавиатуры вводил в компьютер команды

– Возможно. Но отныне мы будем осторожнее.

– Жаль, – грустно вздохнула Элфи. – А мы ведь почти подружились.

Кентавр фыркнул.

– Вот здорово! Ты бы ещё с гадюкой знакомство свела.

Элфи вскинула руку и опустила забрало шлема, чтобы Жеребкинс не видел её глаз.

– В некотором роде ты прав, конечно, – глухо откликнулась она. – Настоящими друзьями мы бы вряд ли стали. Только обстоятельства свели нас вместе. Больше ничего.

Жеребкинс похлопал её по плечу.

– Молодец. Держи ушки востро. Кстати, ты сейчас куда?

– В Тару, – ответила Элфи. – Полечу на крыльях. Хочу подышать свежим воздухом.

– У тебя нет разрешения на данный перелёт, – возразил Жеребкинс. – Крут лишит тебя значка.

– За что? – спросила Элфи, включая крылья. – Меня ведь здесь вообще не должно быть. Или ты забыл?

Покинув комнату и описав большую петлю в вестибюле, она вылетела из главных дверей, едва не чиркнув по ним крыльями, и сразу же поднялась высоко-высоко в ночное небо. Где-то ещё секунду её стройная фигура виднелась на фоне полной луны, а потом Элфи исчезла.

Жеребкинс проводил её задумчивым взглядом. Ох уж эти эльфы, все на эмоциях. Абсолютно не приспособлены для службы в Корпусе. Все решения принимают сердцем, а не умом. Но Крут никогда не отправит Элфи в отставку, потому что эта девушка – прирожденный спецназовец…

Да и кто будет спасать волшебный народец, если Артемис Фаул вновь его отыщет?

Мульч сидел в зарешеченном отсеке шаттла и страшно жалел себя. А перед этим он долго пытался устроиться на скамье так, чтобы не касаться её ещё не зажившим задним местом. Задача была, мягко скажем, не из лёгких.

Кроме того, будущее представлялось Мульчу в самом мрачном свете. Всё-таки в этих полицейских благодарности ни на грош. Он столько сделал для Легиона, но нет же, его всё равно сажают в тюрьму.

В лучшем случае Мульчу грозила десятка. И за что?! Ну, украл он пару-другую-третью золотых слитков, что ж теперь, всю жизнь за это расплачиваться? Вероятность побега была ничтожной. Со всех сторон Мульча окружали стальные прутья и лазерные лучи – так его и довезут до Гавани. А дальше – короткий переезд на Полис-Плаза, быстрый суд и в камеру. А выйдет он оттуда уже весь седой. Простите-прощайте родные туннели.