Поединщик 2. Отмеченный молнией - Роман Владимирович Савенков

— Спасибо, ваши сиятельство.

— Пустое, — маркиз Эверт сделал жест рукой, как бы показывая, насколько это ничтожное дело не стоит благодарностей и мгновенно удалился.

Риордан остался наедине со стариком, от чьего взгляда ему было не по себе. И это при том, что Риордана никак нельзя было назвать робким или пугливым. Скорее, он просто не умел бояться. Но в этом старике было что-то, от чего хотелось поежиться, как от порыва морозного ветра.

Первосвященник кивнул Риордану на второй стул, что стоял у стола и достал из кармана складную лупу.

— На твоей щеке, под татуировкой, и вправду след от попадания молнии или это все досужая болтовня? — спросил от, круто повернувшись к Риордану на каблуках.

— Это действительно была молния, ваше святейшество.

Риордан поклялся себе, что ни за что не назовет отца Алгерда «владыкой».

— Не возражаешь, если я поближе рассмотрю твой шрам? — С этими словами священник раскрыл лупу.

— Что же, если вам любопытно.

— Еще как любопытно!

Отец Алгерд приблизил к щеке Риордана лупу и почти минуту рассматривал шрам настолько близко, что Риордан чувствовал дыхание старика. Потом он сложил свой увеличительный прибор и вернулся на свое место.

— Занятно. Я много раз слышал, как людей поражает молния. Мне несколько раз даже приходилось вскрывать их трупы. Как после прямого разряда, так и впоследствии бокового всплеска. За последние полгода, замечу, это было трижды. Ты не только выжил, но и, судя по всему, неплохо себя чувствуешь. Я хотел бы побольше узнать об обстоятельствах этого дела.

Риордан не стал ломаться и кратко рассказал о происшествии. Как бесноватый шар с гудением плыл по воздуху и как с грохотом раскололся, когда Дертин метнул в него свой ботинок. В течение его рассказа отец Алгерд изумленно крутил головой и даже посмеивался.

— Значит, говоришь, что шаровую молнию подшибли обычным башмаком?

— Да, но очень большого размера.

На этом месте первосвященник церкви Света и Энергии не выдержал и расхохотался. Когда он утер слезы смеха, то произнес:

— Теперь чудо получило объяснение. Это даже не боковой всплеск, это боковые брызги. Всплеском мы назовём тот случай, когда молния, к примеру, бьет в землю неподалеку от человека, а мелкие ветвистые разряды словно прыгают к нему через пространство. При подобных обстоятельствах семь из десяти выживают. Но все получают травмы намного страшнее, чем твой шрам на щеке. Тем не менее, хоть все и стало более-менее понятно, остается неисследованной причина происшествия.

— Ваше святейшество, вы полагаете, что могла быть какая-то причина, кроме того, что мой друг хотел уберечь нас всех от гибели и бросил в электрический шар свой ботинок?

Отец Алгерд назидательно поднял вверх указательный палец.

— Еще как была! Послушай, Риордан. Ваша религия утверждает, что все в мире происходит по воле Богов. Мы в Фоллсе считаем, что Боги лишь влияют на наш мир, а у людей и явлений есть собственная воля или судьба. Но в одном наше верования схожи — влияние есть, вопрос только в его мере. Отрицать влияние Богов все равно что не верить в их существование в принципе, а это кощунство. Кто владеет энергией? Священник любой страны скажет — Боги. Или Бог, как в Крайонском братстве. Ты получил свою отметину от энергии. Молния всего лишь людское название энергии. Значит, ты получил этот знак от того, кто ей владеет. Ты отмечен, Риордан. Отрицать это — то же самое кощунство. А вот с какой целью, это уже следующий вопрос. Итак, до чего мы с тобой договорились? Причина была. Тебя хотели отметить. Осталось разобраться с целью. Согласен?

— Если вам будет так угодно, ваше святейшество.

— Тогда продолжим. Тебе передали часть энергии молнии, это бесспорно. Она в тебе. Всю ее передать было немыслимо — она тебя бы просто убила. Поэтому пришлось воспользоваться ее брызгами. Ботинок. Ха! Не будь ботинка, Богам пришлось придумать бы что-нибудь еще.

— Значит мой друг Дертин бросил башмак не по собственному разумению?

— Разумеется по собственному. Но это входило в намерения Богов. Или ты дерзнешь утверждать, что воля твоего друга превыше божественной?

Риордан в деланном смирении поднял вверх ладони.

— Только не в беседе с первосвященником Фоллса.

Отец Алгерд хмыкнул. Было непонятно одобряет ли он фразу собеседника или осуждает ее.

— Продолжим логические выкладки. Итак, передо мной сейчас сидит юноша, отмеченный молнией, сиречь Богами. Для чего его отметили? Вопрос не такой уж и сложный, если хорошенько подумать. Вследствие этой отметины в нем обязательно должны были проявиться какие-то способности. Либо новые и удивительные, либо стандартные, только в наивысшей степени. Отвечай мне, каков твой талант?

Риордан пожал плечами.

— Как говорят, я неплохо владею шпагой, ваше святейшество.

— Скромность добродетельна. Действительно, должно быть неплохо, если мы в Фоллсе об этом наслышаны. Но что есть твое умение?

— Скорость, наверное.

— Ага, — торжествующе воскликнул отец Алгерд. — Ты стал быстрее. Но что есть скорость? Скорость руки не тождественна скорости ветра, потому что за последним стоит явление природы, а человеческое действие — это проявление воли и разума. Скорость руки есть продолжение скорости принятия решения. Ты стал быстрее думать, быстрее реагировать, вот отсюда вся твоя скорость. Поясню на примере. Ты ведь бывший охотник, не так ли?

— Все верно, ваше святейшество.

— Раньше ты общался лишь с горными баранами и прочей дичью. Но год назад ты попал в столицу. И вот теперь я беседую с тобой и не ощущаю, что передо мной находится полудикий деревенский увалень. Твой речь осмысленна и достаточно выразительна. Как такое может быть?

Риордан лишь развел руками. Чем больше отец Алгерд распространялся на его счет, тем сильнее он внутренне напрягался. Видимо это то, о чем предупреждал граф Танлегер. Его начали обхаживать сразу, без предварительного прощупывания.

— Ответ лежит на поверхности. Твоя скорость проявляется и здесь, — продолжал первосвященник. — Потому что это скорость прежде всего ума и только потом руки.

* * *

На мгновение Риордан прикусил нижнюю губу, а потом высказался:

— Благодарю вас, ваше святейшество за высокую оценку моих способностей. Я считаю, что не заслуживаю ее. И вообще вокруг моей скромной персоны слишком много шума.

— Не каждый день появляется человек, отмеченный молнией.

— А как же ваша Голубая сталь? Они тоже кем-то отмечены? Не зря же вы выбираете бойцов по глазам.

Выпад был настолько метким и неожиданным, что отцу Алгерду потребовалось время, чтобы овладеть своими чувствами. Когда он заговорил, его голос был по-прежнему ровным и благожелательным,