Поединщик 2. Отмеченный молнией - Роман Владимирович Савенков

— Там катит их хваленая Голубая сталь, — последовал немедленный ответ. — Ничего, распотрошим и этих!

Слуга произнес эту фразу небрежно, а потом скосил взгляд, увидел, с кем разговаривает и его лицо от испуга приобрело бледно-землистый оттенок.

— Простите, господин Риордан, я вас не признал, — пролепетал лакей. — Не извольте гневаться.

— Все в порядке, — успокоил его секретарь визира. — Так ты думаешь, что там поединщики?

— Конечно, господин. Видите, все окна завешены шторами? Кто бы другой был, так все равно бы зыркали наружу. Любопытно же! А эти не могут. Секретность. В первом экипаже наверняка основной состав, дальше — резервный, а в третьем везут оружие и снаряжение.

Риордан кивнул, признавая справедливость его доводов.

— Так ты считаешь, что у Голубой стали нет шансов против наших ребят?

Лакей на секунду задумался, ища в вопросе подвох. Все-таки его задал не случайный человек, а один из лучших клинков королевства.

— В фарш размолотим. У нас в дело пойдут лучшие. Танцор, Слиток, да и ваш земляк, Дертин, как говорят, стоит любых двоих.

Риордан усмехнулся этой безыскусной лести и вновь перенес свое внимание на церемонию, которая только-только начиналась.

Взревели трубы горнистов. Это была незнакомая бравурная мелодия, под которую невольно хотелось выпрямиться, а может даже прошагать в слитном строю.

— Гимн Фоллса, господин Риордан, — прошептал ему в самое ухо слуга. — Закон гостеприимства. Сейчас ответно грянут.

Действительно, из одной кареты гостей наружу уже выбрался музыкальный квинтет в зеленых с золотом камзолах и, дождавшись своей очереди, исполнил гимн Овергора на незнакомых смычковых инструментах. Было не так громко, но весьма мелодично и плавно.

К моменту, когда с приветственными гимнами было покончено, по обе стороны ковра выстроились обе делегации. Со стороны Овергора был сам Вертрон под руку с королевой Эйной, обе дочери, принц Унбог и герцог Эльвар. Чуть позади королевской семьи стоял граф Танлегер, выпятив грудь и заложив обе руки за спину. Рядом с ним, чуть сгорбившись и наклонив вперед низкий скошенный лоб, на первых людей Фоллса взирал Биккарт, Мастер войны королевства Овергор.

Штудирование книг о Фоллсе не прошло для Риордана даром, так что он смог выделить среди гостей короля Хеймиса, его наследника, принца Легреллана, а также Кантора. Мастер войны противника был полной альтернативой Биккарта. У этого не было таких могучих плеч, зато имелась шея. Если Биккарт сложением напоминал щербатый боевой молот, то Кантор походил на побывавший во многих переделках меч. Но от обоих Мастеров войны горячей волной вокруг распространялась их непреклонная воля. Прочих вельмож, что стояли за спинами главных людей Фоллса, Риордан не знал, но выделил среди них пожилого мужчину в зеленой с золотом мантии. Он обратил на него внимание из-за ястребиного взгляда старика, а может по причине предчувствия, что это человек еще сыграет определенную роль в его, Риордана, судьбе.

Со всей приличествующей ситуации торжественностью, короли сначала поприветствовали друг друга, а потом даже облобызались под оглушительные вопли зрителей. Такое обоюдное радушие не было нарушением этикета. Скорее это говорило о теплых отношениях между двумя державами. Будь на месте Хеймиса епископ Крайоны ни о каким объятиях и речи идти не могло. Овергор и Крайона всячески шпионили друг за другом и взаимно вредили испокон веков. А тут была совсем иная ситуация. Расцеловались не просто два монарха, а два будущих родственника, дети которых вскоре соединят свои руки в брачном союзе. Церемония венчания пройдет по канонам Фоллса, а принцессе Альпине в кратчайшие сроки предстоит сменить религию и уверовать в бесконечность энергии и переселение душ.

После монархов на ковер вступили их сиятельные супруги, а потом черед дошел до отпрысков. Зрители впились взглядами в лица принца Легреллана и младшей принцессы Овергора. Что сейчас произойдет? Промелькнет ли между ними молния, которая явится вестницей большого чувства? Или их лица во время знакомства останутся холодными, как льды тиверийского хребта? Зеваки были полностью вознаграждены за предвкушение. Чело Альпины подернулось багрянцем, словно закатное солнце, да и принц Легреллан смутился не меньше от близости будущей невесты. Оба пробормотали друг другу несколько приветственных слов и удалились за спасительные спины родственников.

Последними из свиты сблизились два Мастера войны. Два стратега, на плечи которых выпала тяжкая ноша — посылать на смерть лучших сынов государства. От их тактики, умения проникать в мысли противника теперь зависела победа. Для Биккарта кампания с Фоллсом была первой в карьере, а Кантор уже провел несколько войн в своем звании. Зрители затаили дыхание, поскольку боялись пропустить хотя бы слово, которое произнесут друг другу два полководца.

— Поединщики Овергора в моем лице приветствуют Голубую сталь, — рявкнул Биккарт.

Кантор чуть склонил голову в поклоне.

— Для нас будет честью скрестить мечи со славной дружиной Овергора, — ответил он звучно. — Каждая капля крови, что обагрит Парапет Доблести, будет кровью настоящих воинов.

— Сладкой погибели, — ухмыльнулся Биккарт.

— Вечной жизни, — произнес Кантор.

Зрители взревели. Риордан сам не заметил, как присоединился к крикам толпы. На этом официальное приветствие было окончено, и представители воюющих держав проследовали к своим каретам. На пол дороги к экипажу визира Риордана окликнул граф Танлегер.

— Они ждут тебя завтра.

— Уже?

— Да. Я успел парой слов перемолвиться с Эвертом.

— Простите, Посланник, но кто такой Эверт?

— Распорядитель королевского двора. Мой коллега в Фоллсе, если можно так выразиться. По прибытию в Охард найдешь его и затребуешь инструкции, — граф Танлегер для убедительности поднял вверх указательный палец. — Не теряй там бдительности. Ребенок не облизывает так леденец, как будут облизывать тебя.

— Я запомню ваш совет, Посланник.

* * *

Остаток дня прошел для Риордана в суете. Сначала он собирал вещи и не мог понять, что именно прихватить с собой. После минутного раздумья, он решил экипироваться так, словно отбывает в поездку на неделю. А все потому, что боялся выставить себя на посмешище, если через несколько дней у него не достанет сменного белья или носовых платков. Как-никак теперь ему предстояло стать представителем самого короля. Эмиссаром, как выразился граф Танлегер. Потом, когда все вещи были собраны, он понял, что у него нет достойного саквояжа. Пришлось срочно разыскивать лавку готовых дорожных сумок, чтобы им обзавестись. Лавочник в мгновение ока вник в глубину проблемы и содрал с покупателя не три, а семь шкур. С зубовным скрежетом Риордан выложил требуемую сумму и стал обладателем достойного чемодана, который не стыдно передать в руки слугам в Охарде.

Вечер он провел за беседой с Сирсонуром. Агент, к удивлению, Риордана, явился в полуживом состоянии. Но не от усталости, как обычно,