Ассенизаторы - Константин Хохряков

— Михалыч, а по самому делу ты мне хоть что-то сказать можешь?

— Извини, Жора, но что там, в материалах, я и сам не знаю. Не надо с меня требовать невозможного. Если что-то узнаю, я тебе позвоню. Ты мне, кстати, телефончик свой оставь.

— Подожди, Михалыч, а как мне этого Свиридова найти? — спросил я, протягивая вырванный из блокнота листок с номером своего домашнего телефона, и понимая, что тот собрался уходить.

Марков полез во внутренний карман и извлек оттуда видавшую лучшие времена записную книжку, покопавшись в ней, протянул мне.

— Запиши его домашний телефон. Адреса не знаю, а спрашивать не полезу. Больно уж подозрительно будет выглядеть.

Расплатившись, вышли из кафе и разошлись каждый в свою сторону. Предложил Маркову подвезти его домой, но тот отказался, решив прогуляться. На всякий случай сопроводил его, наблюдая издали. Тот спокойно дошел до своей облицованной плиткой «свечки» и скрылся в подъезде.

На душе кошки скребут. Придя домой, долго не мог сосредоточиться. Что же дальше-то делать? Неужели за какой-то несчастный год все до такой степени изменилось? Или это я, не сталкиваясь с непосредственным раскрытием преступлений, так отстал от жизни? Ситуация требовала выхода. Не нашел ничего лучше, как позвонить Руслану. Вкратце обрисовал ситуацию с визитом в прокуратуру, не упоминая о разговоре с Марковым. Ни к чему доверять такое телефону.

— Короче, надо встретиться, — закончил я.

— Приезжай, — без лишних раздумий ответил тот, — Сереге с Димкой я сам позвоню, пусть тоже подкатывают.

Бросив трубку на рычаг, рванул к Руслану пешком, не заморачиваясь с выгоном машины из гаража. Пришел первым, но парни подскочили буквально следом за мной. Эльвира смотрела какой-то сериал, мы же, чтобы не мешать, удалились на кухню.

— … Вот такие пироги, — завершил я рассказ о визите в прокуратуру и последующей встрече с Марковым. — Как с прокурорскими дальше говорить, ума не приложу. Наверно, надо утром у командира отпроситься, да снова к следаку наладиться. Только не лежит у меня душа с ним общаться. Сорвусь, наговорю такого… А сильно наглеть станет — и в репу засажу, мало не покажется, — добавляю с прорвавшимся надрывом, — и поеду оттуда прямиком в изолятор. Во радости-то у них будет… Прокурор же, блин, судя по тому, что рассказал Михалыч — тот же хрен, только вид сбоку. Такое впечатление сложилось, что после плена я в какую-то другую страну попал. Край непуганых идиотов, твою мать, какой-то. Неужели, гады, не понимают, что ТАК вечно продолжаться не может? Возмущение, нафиг, достигнет точки кипения, а тогда народ не остановишь. Порвут, блин, на британский флаг…

В душе все просто бушевало. Наверно, сказалось то, что длительное время все свои страдания носил в себе, на людях о них не распространяясь. Особенно невыносимо было, когда, не таясь, конечно, но в одиночку приходил на кладбище, садился возле могил Наташи и Игорька, разговаривал с ними. Сейчас же эта боль в свете последних событий оказалась просто нестерпимой и требовала выхода. Я говорил, рычал, плевался, матерился без остановки, уже даже сам не понимая, что и молол.

На шум из комнаты прибежала Эльвира и замерла в дверях. Прервала мое словоизлияние, уже сорвавшееся практически в крик, звонкая пощечина, влепленная мне Серегой.

— Прекрати истерику, возьми себя в руки, — с металлом в голосе произнес он. И уже мягче добавил: — Дурак ты, Жорка. Какого хрена до сих пор молчал? Высказывался бы помаленьку. Не было б так тяжело. А ты накопил… — чуть не сорвался он на мат, но вовремя сдержался, заметив жену Руслана. — Все нормально, Эля. Это пройдет. Довели мужика до ручки. Дай ему сейчас автомат, патроны замаешься подносить. Рус, налей ему противошокового. Есть?

— Есть, конечно. Сам-то не пью, но держу на всякий случай, — достав из холодильника водку, Руслан набулькал граммов сто и протянул мне. — Давай, залпом. Думаю, хватит. Больше — до утра не выветрится, а от тебя завтра выхлопа быть не должно. Дорогая, ты иди, — обратился он к жене, — тут, чувствую, такого сейчас наговорят…

— А вы-то куда раньше смотрели? — Эля подозрительно оглядела нас. — Друзья называется, раньше понять не могли, что он на грани… — украдкой погрозила мужу кулаком и вышла.

Машинально взял протянутый стакан, выпил, как воду, абсолютно ничего не ощутив. Действительно, дурак. От друзей-то какого лешего таился? Все каким-то крутым хотел показаться, а на самом деле? Только до истерики себя довел, а толку? Размышления прервал Руслик:

— Завтра тебе в прокуратуру одному идти нельзя. К Подосенову тебя не пустили не просто так. Я о нем тоже немного у парней из соседнего кабинета узнал. Гнида, каких поискать. Пробу ставить некуда. Вроде слова говорит правильные, поручения раздает. Но это только внешне. А на деле — способен загубить все начинания на корню. Была у ребят информация по стволу с той стрельбы. Они к этому гаду, дескать, давай постановление на обыск. Тот уперся. Говорит, по закону не положено без санкции прокурора.

— Подожди, — перебил Серега, — чего это он лепил? И ваши это так спокойно съели? В том же самом законе сказано, что в исключительных случаях допускается без санкции, с последующим уведомлением… Еде ночью-то прокурора искать?

— Ты сначала дослушай, — осадил его Руслан, — дело было днем, а прокурора где-то носило… Пока дождались его, пока что… Короче, приезжают на адрес, а там хрен ночевал! Вообще ничего нет! Ты представляешь хату бандита, у которого дома нет абсолютно ничего незаконного? Так этот козел оперов заставил еще и отписываться, чуть ли не требовал сообщить, откуда у них такая «левая» информация. Типа, обыск незаконным получился. Понятно, что ничего ему не сказали, в вежливой форме послали на хрен. Так что мужики сейчас чисто оперативным путем все пока пытаются делать.

— Конечно, — высказался и Димка, — там наверняка не меньше часа прошло. А наши же следака постоянно не контролировали? Запросто мог звякнуть, кому надо. За час вообще все из квартиры вытащить можно, одни стены останутся… Слушай, — помолчав немного, продолжил он, — я, конечно, валенок в ваших оперских делах. Это вы в уголовке работали. Но можно идею кинуть? Вдруг она не совсем идиотская?

— Давай, конечно, — поддержал его Руслан, — за язык тебя никто не держит. Может, не такая уж она дурная?

— Давай, давай, — подбодрил Гном.

— Дата, когда обыск проводили, есть? — начал Пуля. — Номер телефона следователя тоже узнать не проблема, у оперов наверняка имеется. Пробить, куда вообще Подосенов звонил в тот день…

— Не прокатит, — перебил его Руслик, — просто так эту информацию на ГТС не дадут. А санкцию надо будет у прокурора области получать, или у зама. Хрен они позволят этот номер пробивать…

— Дай договорить, — продолжил Димка, — не хуже тебя это понимаю. А если втихаря сделать? Есть у меня сосед, который работает в гортелесети. Так получилось, что мы с ним закорешились. Как-то раз он по какому-то поводу рассказывал, что информацию по исходящим звонкам в течение полугода поднять можно. Вот я и хочу его попросить, чтобы пробил это дело. Он мне все равно должен. Может, и не откажет…

— И что это даст? — с сомнением произнес Гном. — Доказательства, добытые с нарушением…

— Вам доказательства нужны, или информация, законники хреновы? — перебил Пуля. — Да пусть они хоть трижды законные будут, все равно никто им хода не даст при таком раскладе. Жорке же ясно дали понять, что поддержка у Подосенова и Фюрера на самом верху, в прокуратуре области. Вам даже на Москву выйти не дадут, замочат раньше, как только вы засветитесь, или пасть попробуете открыть… Не! Мочить не будут, — немного подумав, продолжил он, — Это уже будет чересчур. Такое при любой поддержке могут не понять. Закроют, нафиг — и вся недолга! А из камеры ты хоть запишись, кто на твои писульки внимание обратит? Что, арестовать любого из нас не за что? Да хоть за крайнюю операцию! Даром, что эти урки[52] по-русски со словарем ботают[53], на нас с удовольствием при хорошем подходе телегу накатают.

— Кстати, — вспомнил Серега, — надо срочно место искать. Арсенал из гаража Мокрого перетаскивать. Такое палево под носом. Я, кажется, даже знаю, куда, только посмотреть придется предварительно. Значит так, — подвел он итог, — Рус, с тебя завтра дата и время, когда опера к следаку ходили за постановлением на обыск, и телефон. На всякий случай, еще прокурорский номер и секретарши. Ты, Пуля, озадачивай своего соседа. А Жорке-то завтра как быть? Мы что-то в сторону от основного, зачем собрались, ушли…

— Я считаю, — ответил Руслан, — Мокрому надо вместе с командиром отряда туда ехать. Обскажите ему в общих чертах, что сегодня узнали. Удалой мужик умный, что-нибудь придумает. Да и за вас всегда горой. Или мне к нему подрулить?

— Не надо, — Гном нервно передернул плечами, — сами с ним решим. Лучше еще!.. Жора, где телефон следователя, о котором тебе Михалыч рассказал?