Ассенизаторы - Константин Хохряков

— Подскажите, пожалуйста, прокурор на месте? Могу я с ним поговорить?

Меня снова одарили таким взглядом, как будто я сморозил явную глупость.

— Прокурора нет на месте. На совещании.

— Тогда, может, с заместителем?

— В отпуске.

— Ну хоть кто-то в прокуратуре, кроме нас с вами есть, с кем можно пообщаться?

Похоже, я уже достал своими вопросами. Лицо цербера[50] приемной пошло красными пятнами. Заметно было, каких усилий ей стоит сдерживаться, чтобы не нахамить чересчур назойливому посетителю.

— Пройдите в пятый кабинет к Маркову. Он должен быть у себя.

— Большое спасибо! — Если уж быть вежливым, то подчеркнуто и до конца, несмотря на то, что хочется разнести всю эту богадельню по камешку.

Вот с Марковым я с удовольствием поговорю. Мне он всегда нравился. Душевный товарищ. Уже в возрасте, опыта не занимать. Раньше работал старшим следователем, но потом перешел в помощники прокурора. С уголовными делами непосредственно дела не имел. Сидел на надзоре. Оказывается, остались еще тут знакомые. Хоть и не сможет реально мне чем-то помочь, но уж ценный совет-то всегда даст.

Постучав, вошел в кабинет.

— Здравствуйте, Владимир Михайлович! Разрешите?

— Проходите, Георгий Александрович, присаживайтесь. Вы по своему делу? Примите соболезнования… Немного обождете? Мне закончить нужно, пока мысль не сбежала…

— Конечно-конечно, Владимир Михайлович. Подожду, сколько необходимо.

Вот это память у человека! Не настолько мы хорошо знакомы, чтобы имя-отчество запоминать. Да и не общались уже несколько лет. Думал, он на пенсии, ан, оказывается, нет, работает. Да и то, что про дело знает, обнадеживает. А то уже сложилось впечатление, что ничего особенного и не произошло. Подумаешь, рядовой случай, которых на каждом шагу полно. Воспользовавшись приглашением, присел на стул возле стола Маркова, терпеливо ожидая, пока он освободится. Минут через пять он, наконец, оторвался от бумаг.

— Извини, что заставил ждать. Ничего, что я на «ты»? Думаю, возраст позволяет…

— Конечно, Владимир Михайлович.

— С твоим делом дело какое-то темное. Ты смотри, каламбур прямо! И здесь с тобой разговаривать я бы не хотел. Пойми меня правильно.

Мне до пенсии осталось всего ничего. Нежелательно, чтобы жрать начали. Сам знаешь, в нашей системе человека сгноить — что высморкаться. Согласен?

— Конечно…

— Поэтому предлагаю, — посмотрел он на часы. — До конца рабочего дня полчаса осталось. Потусуйся пока где-нибудь, а после шести пройдемся, я тебе кое-что расскажу.

— Может быть лучше прокатимся куда-нибудь? Я на машине. Сейчас проеду до перекрестка в сторону вокзала, сверну направо и где-нибудь приткнусь, а вы подойдете. Устроит такой вариант? Бежевая «шестерка» у меня.

— Вполне. Договорились.

— Тогда я при выходе еще и дверью хлопну, типа не удовлетворен беседой. Как такое?

— Можно.

Выйдя от Маркова, от всей души захлопнул дверь, аж стекла где-то зазвенели. Мимо приемной прошел со злым выражением лица, не попрощавшись. Даже и играть не понадобилось. Состояние души было соответствующее. Секретарша с удивлением посмотрела на меня. Думаю, запомнила. Нормально, Михалычу, может, это и пригодится. Должен же во всей прокуратуре работать хоть один порядочный мужик. Искренне жаль будет, если съедят старика. Подозрение, что дело тут нечистое, не то, что окрепло, а переросло в уверенность.

…Еле дождался. Пока стоял, успел выкурить не одну сигарету. Все кубатурил, что же такое Михалыч может мне рассказать, чего я пока еще не знаю или не догадываюсь? Наконец, увидел его, шагающего размеренной походкой. Убедившись, что Марков меня заметил, вернулся в машину. Буквально через минуту он открыл дверь и плюхнулся на пассажирское сиденье.

— Ну что, Владимир Михайлович, куда поедем? Есть предложение посидеть где-нибудь, кофейку попить…

— Не возражаю, заодно и поговорим. Только где-нибудь подальше отсюда, а если тебе все равно, то предлагаю в «Айсберг». Встретить кого-нибудь из наших маловероятно, да и мне к дому ближе. Ты как?

— Согласен, Владимир Михайлович! Поехали.

— Только прекращай уже так официально. Мне даже неудобно. Я же знаю, что опера меня за глаза Михалычем кличут. Вот так и называй. Договорились?

— Договорились, Михалыч! Тогда и я — просто Жора.

— Лады!

Тронувшись, на всякий случай предпринял несколько нехитрых маневров, чтобы засечь слежку, если она есть. Ничему уже не удивлюсь. Действия довольно простые, но крайне эффективные. Заметив мои выкрутасы, Михалыч одобрительно кивнул.

— Проверяешься?

— Есть такое. Раз пошла такая пьянка, могли и пасти начать. Но вроде пока не видать.

Приехав на место, вошли в кафе. На наше счастье столик в самом дальнем углу оказался свободен. Вообще-то пустых мест полно, но именно эти удобны тем, что с них виден вход, а стоявшая рядом искусственная пальма естественно нас прикрывала от беглых взглядов. В случае чего было бы гораздо легче вычислить появившегося следом наблюдателя. Уселись рядом друг с другом, через угол стола. Заказали по чашке кофе. Негромкая музыка скрадывала тихий разговор, который начал Михалыч.

— Тут такое дело, Жора. Наверно, обратил внимание, что разбираться с убийством твоей семьи поручили Подосенову?

— Сегодня секретарша просветила, та еще грымза. Смотрела на меня так, как будто я ей, как минимум, миллион американских рублей должен, а насчет отдать только отмазы леплю. Откуда и взялась только такая?

— Протеже чья-то из областной прокуратуры. Прежнюю на заслуженный отдых проводили, после нее сразу эта появилась. Но мы отвлеклись от темы. Не секретаря же Фюрера пришли обсуждать…

— Это вы прокурору такое погоняло[51] прилепили?

— Не мы. Опера отделовские. Только по этому можешь судить, что за фрукт у нас сейчас рулит. Уголовка горазда меткие клички давать. Прежний-то прокурор ушел на надзор за местами лишения свободы. Ротация, черт бы ее побрал. С тем хоть вопросы решать можно было. Этот же действительно фюрер с задатками коммерсанта, — Марков даже картинно сплюнул в сторону, — ему законы читать некогда, он у нас «ВОПРОСЫ РЕШАЕТ».

— Так не может быть такого без поддержки сверху. Иначе давно бы сняли с треском.

— Вот именно. Есть у него поддержка и в областной прокуратуре, и, поговаривают, даже в Генеральной. Это хорошо, что ты сперва ко мне заглянул, а не сразу к Подосенову, — Владимир Михайлович замолчал, собираясь с мыслями.

— Собирался именно к нему, но эта церберша из приемной сказала, что он на выезде, прокурор на совещании, зам в отпуске. Короче, нет никого. Я уж чуть не взорвался, так она к вам направила.

— Подожди, как это Подосенов на выезде? Никуда он не делся, на месте был. Когда выходил, с ним столкнулся. Ты к нему в кабинет стучал?

— Нет. Зачем? Секретарша же ясно сказала — на выезде…

— Ну, что из себя представляет Подосенов, ты и так знаешь. Так вот. С новым прокурором они спелись. Можно сказать, родственные души. Что Фюрер скажет, то он и сделает. Дело, как только возбудились, этой гниде сразу и передали. Долго они о чем-то с Фюрером в кабинете совещались. Думаю, тот Подосенову указания давал, что и как делать. Да и сейчас регулярно уединяются. В это время к прокурору даже заместитель не заходит, не говоря об остальных. Сам видел. Как-то раз тот попытался войти, так вышел буквально через минуту красный, как рак, видать, хорошо его там вздрючили. Да секретарша и сама никого не впускает в это время.

— Ни хрена себе у вас порядки завели… Это что же? Они вот так в открытую свои дела проворачивают?

— Еще и неугодных сжирают. Как-то раз Игорь Свиридов, наш следователь, только намекнул Подосенову, что УБОП может и обидеться за семью своего сотрудника, так за пару недель три выговорешника схлопотал, и в глаза нагло высказали, что могут вообще уволить по отрицалову. Тот решил не искушать судьбу, уволился сам. Сейчас вроде адвокатствует…

— Так это же полный беспредел! И что? Никто ничего не видит из руководства? И выводов не делают?

— А оно им надо? Все замараны. Бабки-то снизу вверх идут. Не буду утверждать, но слухи ходили, что областной прокурор как-то раз всем районным задачу поставил, чтобы в течение определенного периода такая-то сумма «спонсорских» денег наликом была собрана. Еще и распределил, кому и сколько сдать. Какие это «спонсорские», можешь сам догадаться…

— Да уж!..

— Я тебе это все к чему хотел рассказать? Чтобы ты особо не обольщался. Себя побереги, ходи с оглядкой. Эти гады и дело сфабрикуют — не поморщатся. А то и похуже чего. Да, еще! И это уже не слухи. Как ты знаешь, прокурор области-то у нас тоже ведь новый. Так он спустил на подчиненные прокуратуры всех уровней план, якобы утвержденный на самом верху — в каждой по три уголовных дела в квартал возбуждать в отношении сотрудников милиции. Знай, что такой персонаж, как ты, для Подосенова на сто процентов кандидат номер раз, это к гадалке не ходи. Советую делать все строго по закону. И дорогу переходить только на зеленый свет. Даже там, где нет светофора.