Приют Одиннадцати - Вячеслав Ракитянский

— А сигнал?

— Возможно, что передатчик попал к нему случайно.

— Не исключено. Но как вы объясните, что он знает адрес своего дома во Франкфурте?

— Вот тут я затрудняюсь ответить, Элизабет. Это логике не поддаётся.

— Тут вообще нет никакой логики, герр доктор. В одном я абсолютно уверена — если он знает адрес, значит, вспомнит и про тетрадь. Вы правы, это не Лист, но он прочно с ним связан. Каким образом, я пока не знаю, но почему-то уверена в этом.

— Если бы ваша мать была порасторопней тогда… В шестьдесят втором, то…

— Я не хочу больше это обсуждать, Флетчер, — в голосе Элизабет зазвучали стальные нотки, — тем более вы тогда тоже сплоховали, не так ли? Записи были практически у вас в руках.

— Просыпайся, ты уже пять часов дрыхнешь.

Манфреда теребили за плечи, он отмахнулся, подумал сначала, что сон. Чертыхнулся и неохотно открыл глаза.

Колючий голубоватый свет, который пробивался из-под полки, осветил часть комнаты и фигуру человека. Это был Завьялов. Лист поднялся, чтобы размять ноги, но тут же снова опустился на полку, Паша присел рядом.

Голова гудела, и во всём теле чувствовалась слабость. Рёбра, руки, ноги и внутренности выкручивало от боли.

Манфред нисколько не удивился, увидев Завьялова в комнате. Видимо, вся эта свора, включая Ракеша, работает на доктора Джонсон.

Манфред озвучил Паше эту свою последнюю мысль.

— Тщеславие и магия денег — две энергии, удерживающие этот мир от падения в хаос, — ответил Завьялов.

— Довольно цинично.

Паша только пожал плечами и, посмотрев себе под ноги, неожиданно сплюнул прямо на пол. Манфред поморщился. Это не его дом, и оставаться тут надолго он не собирался, но плевок вызвал у него чувство брезгливости. Паша испытующе и в то же время дружески посмотрел на Манфреда.

— Ты ничего им не сказал, — произнёс он скорее утвердительно.

Листу стало смешно. Какого дьявола его здесь держат? Что он может рассказать, если и сам толком ни черта не знает? Да если даже и знал, при таком раскладе он не сказал бы ни слова. Как только правда вскроется, его мгновенно отправят на тот свет. Как раз туда, откуда он появился.

Паша прервал его мысли.

— Тебя в покое не оставят, приятель. Не заговоришь сегодня, заставят завтра.

— Я ничего не знаю.

— Ну-ну.

Завьялов встал и прошёлся по комнате. Остановился напротив Манфреда. Казалось, он хочет что-то сказать, но размышляет, стоит говорить или нет. Наконец решается.

— Тетрадь в Альпах. На северной стороне Эйгера. Скажи им, что она в тайнике и что только ты сможешь туда добраться.

— Что? — Манфреду показалось, что он ослышался.

Павел кивнул многозначительно.

— Она там, ты уж мне поверь. Скажешь, что точно не помнишь, но найдёшь, когда окажешься на месте.

— А она точно там?

— Она там, чёрт бы тебя побрал!

— Хорошо, где искать?

— Возле Бивака смерти. Рядом с тем местом, где последний раз видели Зедльмайера. Ты должен помнить, это в тридцать пятом было.

Манфред кивнул.

— Там есть небольшая расщелина. Чуть правее выхода к рампе. Тетрадь там.

— Откуда ты знаешь?

— Это всё, что тебе необходимо знать. Скажу только, мне это дорогого стоило.

— Не понимаю.

— Тебе и не нужно ничего понимать. Сделай, как я говорю, и выберешься отсюда. И только от тебя будет зависеть, как скоро ты окажешься на свободе.

— Зачем тебе это?

— Просто хочу тебе помочь.

— С чего бы?

— Тебя убьют при любом раскладе — скажешь ты или нет. А я тебе уже говорил при нашей первой встрече и сейчас напомню: хочу, чтобы ты выбрался живым из этой задницы.

Завьялов подошёл к двери, и Манфред только сейчас заметил, что она всё это время была приоткрыта. Лист не поверил ни единому слову, вскочил и кинулся за Павлом. Но дверь захлопнулась прямо перед его носом.

Фред врезал по стене ногой и вернулся к полке. У него внезапно появилось желание вытереть Пашкин плевок. Он снял наволочку и присел. Кафель под полкой оказался абсолютно чистым, никаких следов.

Как только Манфред рассказал доктору Джонсон о тайнике, она тут же распорядилась принести для Листа тёплую одежду и сказала, что они сегодня же отправятся в Бернские Альпы.

— Вы с ума сошли, сейчас же февраль!

— И что?

— Это самоубийство!

— Боюсь, у вас нет выбора.

Глава 20

Швейцария, Бернские Альпы, Гриндельвальд. 2005 год.

Манфред сидел на заднем сиденье, зажатый двумя охранниками. Ещё в белой комнате ему на голову надели плотный мешок, на запястьях защёлкнули наручники. Провели коридорами здания, усадили в машину и какое-то время кружили по городу. Сняли мешок и дали осмотреться, только когда автомобиль уже летел по трассе.

Он зажмурился от яркого дневного света.

— Прогноз благоприятный на несколько дней, я узнавала, — сказала Элизабет. — Пойдёте в связке с двумя альпинистами. Снаряжение надёжное. Я слышала, что Месснер смог подняться на вершину за десять часов.

— Это невозможно…

— Нет ничего невозможного. Вы ещё вчера уверяли, что не знаете о тетради Хирта, а сегодня всё вспомнили.

— Угу. А вы не боитесь отправлять меня на Эйгер с вашими ребятами? Вдруг я сбегу, что тогда?

— Нет, не боюсь. У них очень серьёзная мотивация.

Манфред вспомнил слова Завьялова. Действительно, мир катится в пропасть. Магия денег — так, кажется, он сказал?

Они стояли на смотровой площадке, обсуждая план завтрашнего подъёма. Почти как в августе тридцать шестого. Отличие состояло в том, что пока наёмники решали, каким маршрутом лучше подниматься, он думал, на каком этапе будет уходить из связки. Видимо, придётся действовать по обстоятельствам.

Его проводили в номер и защёлкнули наручники за металлическую спинку кровати. Обоих охранников оставили сидеть на стульях за дверью. Уже засыпая, он слышал их недовольное бормотание в коридоре.

Правее и ниже остался вход в Штолленхолл. Прямо над головой — Красное Зеркало. Манфред шёл в связке вторым, между двумя итальянскими альпинистами. Он даже не знал их имён. Первый закрепился и стал выходить на траверс. Фред и второй итальянец заняли место на полке.

Элизабет оказалась права — современное снаряжение позволило пройти за десять минут участок, на который Хинтерштойссеру в своё время понадобилось почти полтора часа.

Манфред ухватился за перильную верёвку и пошёл следом. Если бы у него был нож, он смог бы перерезать её в самом начале траверса и маятником уйти левее, отрезав второго итальянца. Правда, пришлось бы карабкаться по отвесной скале. Можно попробовать перебить верёвку айсбайлем, но сделать это нужно за два, максимум три удара, иначе замыкающий успеет до него добраться. Манфред прошёл несколько метров и остановился, оценивая расстояние до нижнего левого выступа. Длины верёвки должно хватить. Если он ошибся, то останется висеть на скале. Нужно было принимать решение сейчас, на ледовом поле ловить будет уже нечего.