Небо в алмазах - Сергей Гайдуков

Шумов терпеливо ждал, пока я закончу, а мне показалось, что я слишком туманно выразился и суть моих слов ускользнула от Шумова. Поэтому я еще раз повторил:

— Орлова — это Барыня. Мухин работал на нее. Вот так... Это версия такая. Просто версия. Я не настаиваю...

Я вдруг с ужасом подумал — а что, если я прав? А Шумов повязан с Орловой, он жил в ее доме... И у него в кармане револьвер.

— Версия интересная, — изрек наконец Шумов. — Она пришла мне в голову сразу, как только ты рассказал про записку, которую оставил Мухин...

— Да? — разочарованно выдохнул я. — И что?

— Пока ничего, — пожал плечами Шумов. — Понимаешь, у меня нет иллюзий насчет Орловой. Может быть, она и есть Барыня. Может быть, по ее наводке Мухин увел у Хруста алмазы. Может быть. Доказательств у меня пока нет.

— Но ты ей все же не доверяешь?

— Знаешь, Саня, — вздохнул Шумов, — у меня кое-какой опыт по распутыванию всяких странных историй имеется... И вот какой вывод я сделал: я до сих пор живой, потому что не доверял никому. И сейчас я тоже не доверяю никому, а не только Орловой.

— Понятно... — сказал я, а потом сообразил: — Что, и мне тоже не доверяешь?

— А чем ты лучше других?

— Ну, тогда и я тебе не доверяю! — с мстительным удовольствием выпалил я.

— Твое законное право, — хладнокровно ответил Шумов.

6

Если Шумов что-нибудь и надумал в своей позе восточного мудреца, то мне он об этом не сказал. А я уже точно ничего не придумал, я хотел только убраться с наводящих тоску берегов черного пруда.

Багор Шумов припрятал в укромном месте и закидал листьями.

— На всякий случай, — пояснил он. — Вдруг Тыква еще кого-нибудь прибьет и сбросит сюда. А у нас все уже подготовлено... Хотя лучше бы все же познакомиться с каким-нибудь водолазом.

— А искать Мухина мы сюда не вернемся?

— Искать Мухина мы теперь будем по-другому, — решительно сказал Шумов, и я понял, что мудрец в белом шарфе, обмотанном вокруг головы, что-то все же надумал. В подробности он вдаваться не стал, а я не расспрашивал. И вообще — меня больше волновала не шумовская голова в шарфе, а голова гражданина Америдиса. Я настраивался на то, что повезу с озера маленький ключик на цепочке, а получилось совсем наоборот. Навыков транспортировки отрезанных голов у меня не было.

Шумов насладился моим растерянным видом, потом достал из спортивной сумки полиэтиленовый пакет и уложил туда мертвую голову так же спокойно, как если бы это был кочан капусты.

— Все твои проблемы из-за того, что думаешь об ЭТОМ как о голове человека, — пояснил Шумов, когда мы уж шагали в сторону автобусной остановки. — Но ведь человека-то уже нет. Значит, об ЭТОМ нужно думать как о неодушевленном предмете округлой формы. Впрочем, это не решает всех проблем, — добавил он.

— А что еще?

— Дело в том, что мы с тобой сейчас не очень похожи на двух интеллигентов, которые ездили на природу, чтобы почитать друг другу стихи.

Я посмотрел на Шумова и согласно кивнул. Шумов посмотрел на меня и скорчил рожу, которая должна была означать: «У самого еще почище!»

— А значит, — голос Шумова становился тише по мере того, как мы подходили к шоссе, — любой любопытный мент имеет основание тормознуть нас и поинтересоваться нашими личностями. У тебя есть с собой документы?

— Нет, — сказал я, мысленно матеря себя за несообразительность.

— У меня документов на пять человек, — похвастался Шумов. — Но там везде только мои фотокарточки. И все они просроченные, как вчера выяснилось. Но это все фигня по сравнению с тем, что любопытство мента может довести его до осмотра сумки. Будет очень трудно потом доказать, что это не мы отделили голову от тела.

— Можно сказать, что мы ее нашли. И несем в милицию, — предложил я. — Что плохого?

— Ты можешь это сказать, — разрешил Шумов. — Но лично я в этот момент рвану что есть сил. И оборачиваться не буду.

Мы проехали примерно половину обратного пути, когда я вдруг понял, что голова господина Америдиса слегка попахивает.

— Спокойно, — прошептал Шумов. — Делай лицо человека, уверенного в завтрашнем дне, тогда никто не подумает, что воняет от тебя.

— Может, ты возьмешь сумку и будешь делать лицо, уверенное в завтрашнем дне? У тебя ведь опыта побольше...

— Конечно, — снисходительно бросил мне Шумов и поставил сумку себе на колени. Остаток пути он безмятежно улыбался, смотрел в окно и даже тихонько насвистывал что-то оптимистическое. Зато, как только мы вылезли из автобуса, Шумов немедленно вручил сумку мне и вдохновляюще проговорил:

— Дальше сам тащи, а то я сейчас блевану...

Предварительно мы договорились, что пока спрячем голову в багажнике мухинского «Форда».

— Ну раз уж мы храним всякую подозрительную дрянь в этом гараже, пусть и голова за компанию хранится, — сказал Шумов. — Машина, ствол, мобильник, шмотки мухинские... Голова, правда, не его, но из его пруда. Интересно, вот эта компания, которой ты бабки платишь за пользование боксом, она холодильники не предоставляет? А то ведь провоняет все...

А я как раз припомнил, что должен заплатить сторожу еще за сколько-то там дней. Шумов плелся позади меня, я свободной рукой нащупывал в кармане купюры, и в этот момент дорогу перегородила черная «Волга». Причем не просто выехала, а именно перегородила — водитель поставил машину поперек дороги и заглушил мотор.

Я почуял неладное, когда из «Волги» вылезли двое широкоплечих парней с короткими стрижками. Они ничего не говорили, они просто встали возле машины, но мне этого было достаточно, чтобы я решил не идти в гараж. Я решил пойти куда-нибудь в другое место.

Я развернулся на сто восемьдесят градусов и тут обнаружил сразу две вещи: во-первых, Шумова в поле моего зрения не было, как будто бы он испарился; во-вторых, там, где только что был Шумов, стояла белая «Дэу». И там сидели как будто родные братья той парочки, что прикатила на «Волге».

Теоретически я мог полезть в драку с четырьмя громилами. Практически это было совершенно бесперспективное занятие. Да и не зажили еще все болячки, что я получил во время драки у забора орловской дачи.

Поэтому я бросил сумку наземь и поднял руки вверх.

— Нихт шиссен! — заорал я, надеясь, что кто-нибудь все же услышит или увидит ту жуткую расправу, которой меня сейчас подвергнут стриженые головорезы. — Их бин капитулирен! Гитлер капут!!!

На этом мое выступление закончилось. Меня подхватили под руки и потащили к «Дэу». Про сумку, кажется, тоже не забыли.

На заднем сиденье «Дэу», куда меня втолкнули, уже сидел какой-то человек. И он сказал мне укоризненно:

— Ну что ты орешь как резаный? Пора бы уже стать посерьезнее...

Я узнал его по одной этой фразе, даже если бы при этом лицо его было закрыто сварочной маской. Этот человек приходился мне дядей. Его звали Кирилл, и все вместе это сокращенно называлось ДК.

— Как здоровье Тамары? — спросил ДК. — Ты ведь заботишься о ее здоровье?

Глава 12

Родная кровь

1

— Да, — сказал я, настороженно поглядывая на ДК. — Конечно, я забочусь о ее здоровье.

Все это было слишком странно. Даже если предположить — безумная идея! — что ДК соскучился по племяннику и решил немедленно его, то есть меня, повидать... К чему весь этот пафос с черными «Волгами» и перегораживанием дороги? Это было похоже не на встречу родственников после краткой размолвки, это было похоже на засаду.

— Насколько хорошо ты о ней заботишься? — ДК не давал мне собраться с мыслями и обдумать мое нынешнее положение. И все эти его вопросы, они были лишь подготовкой к чему-то большему, за ними крылось что-то... О чем я мог не догадываться.

— У нее все нормально, — сказал я, следя за реакцией ДК. Кажется, он проглотил.

— Да? А то я что-то не могу ей дозвониться последние пару дней, — сказал ДК, впрочем, это было сказано как будто без подтекста. Кажется, это значило только то, что и было произнесено вслух.

— Она поехала за город, — сказал я. Ведь охота — это за городом. Так что я не соврал.

— За город. Угу, — сказал ДК. — То есть тогда все прошло нормально?

Этого вопроса я не понял.

— Тогда — это когда?

— Когда тебя подставили с алмазами и Тамару взяли какие-то дегенераты. В заложницы, — поморщился ДК, показывая, как противна ему сама мысль о том, что с Тамарой могло случиться такое. А мне была противна моя собственная уверенность, что ДК не в курсе моих последних «подвигов». Оказалось, что эта уверенность не стоит и выеденного яйца. И стоило ожидать заслуженной выволочки. По полной программе.

— Так ты знал об этом? — уныло пробормотал я, не глядя в сторону ДК.

— Естественно. Тамара мне позвонила.

— Как это?! — подпрыгнул я.

— По телефону, — криво улыбнулся ДК. А вся эта манипуляция с улыбкой означала: «Ну ты и придурок!» — Она мне позвонила тем же вечером. Ты же понимаешь, Саша, она не могла всерьез рассчитывать, что ты сумеешь ее вытащить. Она хотела получить настоящую помощь. Поэтому она упросила тех людей дать ей возможность позвонить. Ей разрешили сделать один звонок. И она позвонила мне. — ДК снова состроил отвратительную улыбку. — Не тебе.