Тени Мали - Вадим Павлович Фефилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот шесть дней назад (за восемь дней до голосования), в семь часов утра выходя из моря, она неожиданно увидела своего политического соперника на их семейных деревянных мостках. Она удивилась и вежливо сказала: «Ассаламу алейкум». Он отозвался коротким датским приветствием Davs. Как араб, он не мог не знать, что ответ на приветствие не должен быть короче самого приветствия – это невежливо. Она принялась как обычно отжиматься от прохладного песка, а он без стеснения разглядывал ее фигуру. На следующий день, проходя мимо деревянного причала, она повела себя по-европейски и произнесла Godmorgen, но он опять буркнул короткое Davs и уставился на ее мокрый красный купальник. В последующие дни она перестала здороваться вовсе и, проходя мимо деревянного причала, боролась с желанием крикнуть: «Эй, а ты не боишься обвинения в преследовании?» Но молчала, поскольку решила, станет бургомистром коммуны в самом прекрасном закоулке Королевства Дании без всякого хайпа, одержит безукоризненно чистую победу.
– Твоя болтовня, адвокат, далека от реальности, поскольку… – произнесла она медленно, желая выгадать время, и поднялась с песка.
Он ее перебил:
– А еще ты наверняка помнишь, такое ведь невозможно забыть, как удивился твой троюродный брат Банан, когда ты выстрелила ему в рот из винтовки в горной деревне «детей дождя»?
Он смотрел на нее круглыми глазами с редкими ресницами и молчал, возможно ожидая, что под влиянием гнева из рафинированной датчанки выползет ее настоящее боевое арабское воплощение.
– Послушай, коллега, ты наговорил тут небылиц. – Ее глаза приобрели цвет драконьей зелени. – А сам не боишься встречного обвинения в клевете и сталкинге? – Она пошла к нему по деревянным мосткам, отряхивая ладони от песка. – Обвинил меня в убийстве родственников… Решил, что можешь меня шантажировать?
Она встала в двух шагах от него, точнее над ним. Гнев действительно ухватил ее за мокрые после купания волосы. Однако политический соперник не двинулся с места. Он был спокоен. Сидел, свесив ноги в прозрачную морскую воду, и не стесняясь елозил глазами-орехами по ее длинным смуглым ногам, плоскому животу и груди в красном топе. Многокилометровая дуга песчаных дюн, убегающая за горизонт, была пустынна. Только неподалеку, на мелководье, светловолосый мужчина атлетического сложения обучал серфингу маленькую девочку. Блондин, помахав рукой, крикнул, что мечтает сделать с ними селфи для инстаграма. Еще бы ему не хотеть такую сториз! Подтянутый мужчина в гидрокостюме и стройная женщина в открытом красном купальнике – два основных претендента на пост бургомистра – рядышком на деревянном причале беседуют о чем-то в семь часов утра! Перспективные датские политики арабского происхождения, ведущие здоровый образ жизни, заработают для него много лайков.
– А что тут неправда? – Он был спокоен, даже улыбнулся. – В твоем шкафу спрятаны трупы родственников, а в моем сейфе лежит одна замечательная папочка из экокожи, а в ней вырезки из арабских газет пятнадцатилетней давности.
– Зачем мне знать про старые арабские газеты?
– А в них твои фотографии. Неважного качества, но узнать можно. Ты почти не изменилась. Хвала Аллаху!
– И что же в тех заметках?
– Ты сейчас растеряна и потому задаешь глупые вопросы. В них сказано, что капитан йеменской госбезопасности Бенфика эз-Зубейра находится в розыске за убийство родного дяди и троюродного брата.
– Это была необходимая оборона. Тогда были слушания в городском суде Саны, и с меня сняли все обвинения.
– У меня иные сведения. К тому же пострадавшая сторона, то есть твои родственники до сих пор считают по-другому.
– Мы раньше встречались с тобой в Йемене?
– Нет.
– Зачем ты приезжаешь сюда каждое утро?
– Почему бы мне не поглазеть лишний раз на красивое полуголое женское тело…
– А ты наглец, адвокат Джокуль Фальк-Ренне.
– Да.
– Твои сторонники в Совете не знают, что ты одержимый…
– Через два дня я стану бургомистром. И постепенно добьюсь запрета на открытые женские купальники на всех пляжах Ютландии, ну а пока… – Тут он сделал паузу и снова оглядел ее с ног до головы. – Ну а пока почему бы мне всласть на тебя не поглазеть?
– Чего ты добиваешься?
– Через два дня на заседании Совета ты отзовешь свою кандидатуру.
– А если откажусь?
– Тогда тебе придется ознакомиться с параграфом 237 Уголовного кодекса Датского Королевства. Любое лицо, которое убивает другое лицо, признается виновным в убийстве и подлежит тюремному заключению на любой срок, колеблющийся от пяти лет до пожизненного заключения.
– Пойдешь в полицию?
– Зачем? Я зачитаю заметки из газет прямо на заседании Совета, и полиция сама к тебе придет. Шутка ли? Кресло бургомистра пыталась занять этническая арабка, которую на родине обвинили в двойном убийстве. Это же самый смак для публики… Разразится скандал, поднимется шумиха, и тебе придется покинуть славную коммуну Фредериксхавн.
– А если я сниму кандидатуру?
– Хвала Аллаху! Тогда старые арабские газеты останутся в папочке из экокожи. О них никто не узнает. А еще я милостиво разрешу тебе остаться простым членом Совета.
– Шантажируешь… прямо сейчас совершаешь преступление… чтобы стать бургомистром?
– Да, представь себе.
– Зачем тебе это?
– Северная Ютландия долго сопротивлялась, но все-таки пала перед флагом джихада. Я стану первым бургомистром-мусульманином. Аллаху акбар! А ты не переживай, потом я отправлю тебя в датский парламент… Хочешь баллотироваться в датский парламент? Знаю, хочешь. Будешь трудиться под моим прямым управлением, разумеется.
– Значит, грезишь стать завоевателем земель неверных? Да ты и вправду ненормальный.
– Мусульман в Скандинавии много, а со временем будет много больше. Хвала Аллаху! Палестинец Ясир Арафат, между прочим, лауреат Нобелевской премии мира, всегда повторял: «Матка арабской женщины – мое самое сильное оружие».
– У тебя сильно устаревшие сведения об арабских женщинах.
– Слушай сюда, – сказал адвокат, перейдя с литературного арабского языка на разговорный, как говорят в морском порту йеменской Ходейды, – послезавтра в Ратуше ты призовешь своих сторонников голосовать за меня.
– Это все?
– Нет, не все. Иногда ты будешь приходить ко мне домой.
– Зачем?
– У нас будет роман, – сказал он деловым тоном, словно речь шла об утверждении статьи муниципального бюджета, не сдержался и облизнул губы, – замечательный,
