Кривое зеркало (СИ) - Ловыгина Маша

Фарида видела, как они приехали из клуба. И Руслан, и его спутница, выглядели не лучшим образом. Почти так же, как в ту ночь, когда Лера впервые появилась в доме. Перепачканная одежда, платье девушки напоминало рваную тряпку, босые ноги в крови, спутанные волосы, подтёки на руках и лице.

Фарида, выглядывая из-за двери столовой, жадно следила за Лерой, не без сожаления отмечая, как Руслан прикасается и смотрит на неё. Но, то ли Лера была пьяна, то ли с ней, действительно произошло что-то из ряда вон, но вела она себя демонстративно вызывающе. Она грубила Руслану, отталкивала его от себя. Даже появление Абу не привело её в чувство. Наконец Руслан просто сгрёб девушку как мешок с мукой и потащил наверх. Абу стоял спиной, и Фарида не видела, как сверкнули его глаза и заострился хищный нос. Он сделал несколько шагов за ними вслед, но остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. Покрутив головой, Абу оглядел пространство вокруг себя и принюхался. Фарида отступила в тень, разглядев в его взгляде капли безумия и злости. Она не чувствовала ни сострадания, ни жалости к Лере. Эта девчонка была всего лишь расходным материалом, мясом или, может быть, разменной монетой, но уж точно, не эпицентром жизни для Руслана. Но почему он этого не понимает?!

Фарида рухнула в кресло и, обхватив себя за плечи, ссутулившись, опустила голову. На душе было мерзко. Она не могла себе объяснить, откуда в ней появилась эта тяжесть, но избавиться от неё никак не получалось. В ушах до сих пор звучали рыдания и звуки борьбы.

Очнувшись, Лера с трудом встала с кровати и, не открывая глаз, превозмогая боль, добрела до ванной комнаты. Руслан, раскинув руки, спал, сжимая в кулаке конец махрового пояса.

Лера включила лампу-ночник у зеркала. Тусклого рассеянного света хватило, чтобы разглядеть опухшие губы и щеки. Болела каждая клеточка тела, саднило ноги и плечи, подташнивало и мучительно хотелось пить. Девушка включила кран и, пока набиралась ванна, жадно пила из-под крана, давясь и захлёбываясь водой. Опустившись под тёплые струи, Лера вздрогнула — низ живота обожгло словно огнём, и ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать и привыкнуть к этой пытке. С остервенением обтерев себя губкой, она закрутила волосы в узел и подставила скулу под холодную воду.

Под Русланом скрипнула кровать, и Лера, резко выключив воду, замерла, содрогаясь от нахлынувшего страха. Заставив себя успокоиться, она на цыпочках вышла из ванной и, миновав спальню, стараясь не смотреть в сторону спящего мужчины, открыла дверь в кабинет. Уткнувшись в балконное стекло, она попыталась разглядеть хоть что-нибудь. Но на небе не было ни одной звезды, только невзрачный серый месяц еле виднелся над лесом. Лера повернула ручку и вышла на балкон. Всей грудью вдохнула холодный воздух, отчего сразу же закружилась голова и по телу побежали мурашки. Девушку качнуло, и ей пришлось ухватиться за косяк. Пальцы заледенели. Лера развела руки, скользя по стене, и прижалась щекой к её влажной шершавой поверхности. От знакомого запаха её опять повело. Лера закрыла глаза и стала считать: один, два, три…

Физическая боль стала слабее, тело вдруг наполнилось необыкновенной лёгкостью и спокойствием. Словно по щелчку в её голове возникло непреодолимое желание жить.

— Я хочу жить… — шепотом произнесла Лера.

— Ничего не бойся, — голос Димы эхом отозвался в её голове.

Девушка вернулась в спальню, плотно закрыв за собой балконную дверь. Руслан что-то сонно пробурчал и протянул руку в поисках Леры. Она легла рядом и крепко зажмурилась, заставляя себя быстрее заснуть. Теперь у неё появилось убежище, тайное место в собственной голове, куда никто не сможет пробраться и навредить ей. «Раз, два, три…» убаюкивал её этот тихий голос, стирая боль, страх и неуверенность.

32

— Ты куда-то собираешься?

— Мам, я в кафе с девочками, — Наташа вынула шпильку изо рта и закрепила пшеничный локон. Приблизив лицо к зеркалу, она придирчиво оглядела макияж. Какие бы советы не давали модные журналы, применять их к себе получалось плохо. Поэтому лишь немного туши и чуть-чуть румян. Оставшись довольной результатом, лишь взбила завитую челку, — Сережа звонил?

— Вчера. Вечером, я уже спать ложилась, — мать открыла балконную дверь и, придерживая ее ногой, втащила таз со свежестираным бельем. Задержав взгляд на дочери, улыбнулась, — точно с девочками? Что-то для девочек ты слишком долго прихорашиваешься!

— Мам, — Наташа свела глаза к переносице в клоунской гримасе, — у тебя дочь на выданье, надо быть во всеоружии!

— Это да, дело такое.

— Какое?

— Скоропортящееся! — рассмеялась по-доброму женщина.

— Если Сережа позвонит, скажи, буду не поздно.

— Да, ты уж не задерживайся. Я волнуюсь. Что там слышно о твоей подруге? Как подумаю, что это могло случиться с тобой, дурно становится…Хоть бы какие новости. Родители, поди, с ума сходят. И что за жизнь, ужас один. И по телевизору, и вообще…Парень то её, как его зовут, не помню, ничего не знает?

Наташа приложила ладонь к животу, ощутив прилив тошноты.

— Чего молчишь? — белая простыня взметнулась и повисла на веревке.

Стараясь не смотреть на себя в зеркало, Наташа сгребла косметику в сумку. Мать вышла с балкона и, вытирая руки о фартук, ждала ответа.

— Никто ничего не говорит. Только вопросы задают одинаковые. Я столько раз повторяла одно и то же, что уже сомневаться в собственных словах начала. Мне страшно. Но я уже не могу думать обо всем этом, мозги кипят, — Наташа закусила нижнюю губу, — может, у Лерки причины были какие, чтобы уйти из дома.

— Глупости не говори, не похожа она на такую…

— Ой, мам, всё! Похожа, не похожа, не больно ты её знала. — Наташа защелкнула замок на сумочке, — давай, не будем это обсуждать? Поверь, я очень хочу и стараюсь делать правильно то, что мне говорят, — в глазах Наташи блеснули слёзы, — Ты, главное, не переживай за меня, ладно? Мне пора, мамуль. До десяти вернусь. — Наташа помахала перед лицом руками, просушивая выступившую на ресницы влагу, и улыбнулась.

Закрыв за собой входную дверь, девушка прижалась к ней спиной и тяжело вздохнула. Так тяжело держать себя в руках, когда чувства оголены и вот-вот случится истерика. Но разве это про неё, Наташу? Она, конечно, не бойцовая собака, но и белая лебедь — это не про неё. Вот Лера, да, производила впечатление диснеевской принцессы. Наташа перевела взгляд на серое небо в подъездном окне. Таких, как Лисневская, хотелось оберегать и защищать. Девочка — веточка. И с Вадимом они вместе очень органично смотрелись.

Наташа сжала ладонь в кулак и несколько раз приложилась к собственному лбу. За соседской дверью послышались шорох и звон ключей. Девушка вздрогнула и заставила себя оторваться от кожаной обивки. С трудом переставляя ноги, спустилась по лестнице вниз.

— Что так долго? — Вадим опустил стекло на двери автомобиля и бросил вниз окурок.

— Занята была. Чья машина? — Наташа оглядела серую иномарку, но садиться не спешила.

— Приятель дал, — Вадим поглядел на себя в зеркало и пригладил аккуратно выстриженные виски, — что застыла? Садись, давай!

Девушка обошла авто и села на переднее сидение рядом с Вадимом.

— Пристегнись, — парень включил зажигание и, мягко вырулив со двора, влился в поток.

— Куда поедем? — Наташа расправила полы пальто и тряхнула светлыми кудрями.

— Сюрприз, — усмехнулся Вадим в ответ.

— Не люблю сюрпризы, — Наташа нахмурилась.

— Все девочки любят это.

Голос Вадима обволакивал Наташу. Она искоса поглядывала на него и любовалась его точеным профилем.

— Не молчи, рассказывай что-нибудь. Если хочешь, я включу музыку, — парень протянул руку к магнитоле, пока они стояли на светофоре.

— Нет, нет, — Наташа замотала головой, — давай лучше поболтаем. Чем ты вчера занимался? Мне бы хотелось в театр сходить. Ты любишь театр?

Брови Вадима удивлённо поползли вверх, — Пожалуй, да. Но пока мне абсолютно некогда. Разумеется, для тебя я найду время…