Сколько стоит любовь - Анна Александровна Завгородняя

вскрыть конверт и прочесть то, что написал Харбор. Был, конечно, какой-то внутренний страх, что ничего хорошего я из письма для себя не узнаю, но я твердо вознамерилась узнать сообщение от сэра Джеймса. А потому, едва закончив завтракать, извинилась перед родными и поспешила к себе, услышав в спину возглас матери:

- Милая, не забудь, пожалуйста, что сегодня прибудет твое свадебное платье на примерку. И леди Астер приедет, чтобы посмотреть на тебя.

- Да, матушка, - повернувшись, ответила я, после чего торопливым шагом направилась к себе, сжимая письмо в руке.

В покоях было пусто. Служанки уже убрали постель и проветрили комнаты. Я опустилась в широкое кресло у пустого камина и открыла письмо, сломав сургучную печать. Быстро прочла письмо и уже читая, ощутила долю отвращения к тому, что узнала.

«Дорогая леди Роттенгейн. Боюсь, я невольно могу стать причиной вашей размолвки с благородным лордом Кэшемом, когда вы узнаете то, что мне донесли мои люди, - писал сэр Джеймс. – Ваш будущий супруг посещает известный в столице бордель, принадлежащий некоей миссис Мандрагор и это истинная правда, так как я лично видел его выходящим из данного заведения. Судьба вынудила меня снова оказаться в столице, и я стал нечаянным свидетелем подобного неприемлемого поведения мужчины, которого вы избрали себе в мужья.

Полагаю, как человек чести, лорд Кэшем не станет отрицать явную истину, если вы спросите его об этом обстоятельстве прямо. И я очень надеюсь, что вы, как особа благоразумная и не лишенная чувства гордости, примите правильное решение относительно вашего выбора спутника жизни. Хочу уверить вас в том, что я умею быть верным и умею любить. А вы кажетесь мне достойной только самого лучшего к вам отношения.

Прошу вас помнить о том, что я все еще готов видеть вас своей законной женой и, надеюсь, что вы примете правильное решение.

Искренне любящий вас, лорд Джеймс Харбор.»

Ниже стояла дата, широкая, размашистая подпись и печать с его гербом, как доказательство того, что это послание принадлежит его руке.

Я на миг застыла, а затем смяла письмо, ощутив, как сердце сжалось от горечи.

Нет, умом я, конечно, понимала, что мы с лордом Кэшемом заключили договор и все его ухаживания не более, чем блеф, красивый маскарад. Но неужели он не мог подождать хотя бы немного? Мы еще даже не женаты! А что, если пойдут слухи? Что скажут люди? Что любимая невеста надоела будущему супругу еще до свадьбы?

Я еще сильнее сжала письмо, превращая его в твердый комок бумаги.

Следует сжечь эту мерзость, чтобы никто не увидел и в особенности матушка.

Я подошла к камину и присев, швырнула в него смятый комок, после чего призвала силу и на кончиках пальцев распустилось алым маком живое пламя.

Бумага сгорела за секунды, оставив после себя жалкую горку золы и осадок в моем сердце.

Сама не знаю, почему мне так тошно!

Подняв взор, невольно посмотрела на прекрасные розы, присланные утром Бенедиктом. Подавив в себе безумную мысль выбросить букет из окна, поднялась на ноги и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

Харбор мог и солгать, не так ли, пронеслась в голове яркая мысль, но почти сразу же я отвергла ее, осознавая, что это не ложь. Слухи о лорде Кэшеме оказались правдивы. А чего я, собственно, ждала? Мы еще даже не супруги, и он имеет полное право проводить свое время, как ему вздумается. Сомневаюсь, чтобы Бенедикт был неосторожен. Но вот что делал сам Харбор рядом с борделем, вот что меня сейчас стало интересовать.

И почему он вернулся в столицу? Неужели объявится на свадьбе без приглашения?

Я нервно рассмеялась.

Надо же, насколько этот мужчина самоуверен. Он меня, видите ли, ждет! Думает, что своим письмом оттолкнет меня от жениха?

Я стиснула упрямо зубы. Ну уж нет. Все, что угодно лучше, чем жизнь с таким. Не сомневаюсь, о себе он забыл сообщить, а ведь явно не проходил мимо заведения этой миссис Мандрагор. Наверняка сам является клиентом борделя.

Стало еще более противно, и я поспешила в ванную комнату, чтобы вымыть руки и освежить лицо. Это придало уверенности в себе и немного успокоило. А потому, когда в дверь постучали и на мое быстрое: «Да!» - вошла сестра, я уже была спокойна и надеялась, что не выдам себя ни взглядом, ни жестом.

- Какой чудесный букет, - произнесла Алиса, первым делом приблизившись к розам.

- Да, - ответила я и улыбнулась, как мне показалось, искренне.

- Что написал лорд Кэшем? – спросила младшая. – О, я невероятно рада за тебя, Рори! А лорд Кэшем такой трогательный в проявлении своих чувств. Цветы, письма, прогулки! И его матушка, кажется, в полном восторге от тебя. Что может быть прекраснее?

- Ты права, - ответила сестре, а сама вспомнила содержание письма и поняла, что не смогу промолчать. Я скажу Бенедикту, чтобы или прекратил свои посещения заведения миссис Мандрагор до нашей свадьбы, или делал это так, чтобы никто его не видел.

Договор договором, но быть объектом сплетен не желаю.

- Что-то не так, Рори? – спросила сестрица обеспокоенно, и я поняла, что выпустила эмоции из-под контроля, но почти сразу взяла себя в руки и снова улыбнулась.

- Нет. Просто волнуюсь из-за наряда.

- А мне очень хочется взглянуть на твое платье, - проворковала младшая, тут же добавив, - но я уверена, что ты будешь самая красивая в этот волшебный день, когда церковник соединит ваши руки и судьбы в единое целое.

Она мечтательно закатила глаза, а я вздохнула, очень надеясь, что ничто не помешает этой свадьбе.

*********

К моему огорчению, леди Вайолет прибыла одна, без супруга и, что главное, без сына. А ведь мне было крайне важно поговорить с Бенедиктом. Что ж, придется написать ему и попросить приехать как можно быстрее.

Платье, которое привезла герцогиня, ненадолго, но смогло отвлечь меня от неприятных мыслей.

Надев его и встав перед зеркалом, я на миг даже потеряла дар речи, глядя на отражение красивой незнакомки, в котором с трудом узнала саму себя.

Матушка и будущая свекровь лишь слаженно ахнули, а Алиса пискнула от восторга, пока я рассматривала себя в дорогом белом платье, расшитом жемчугом, с темными волосами, рассыпавшимися по плечам, и с этим румянцем, украшавшем щеки.

Мои глаза блестели как два драгоценных камня. Губы как-то сами собой сложились в улыбку, или это мне улыбнулась не я, а прекрасная незнакомка