Антонов коллайдер - Илья Техликиди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Произнесённые ею слова доходили до меня с очевидной задержкой. Я видел, как шевелятся губы, которые так хотелось поцеловать, но с каждым вылетающим из них словом мои глупые иллюзии превращались в чёрные пылающие угли злости.
– Стоп… Постой… Подожди… Скажи, что ты шутишь.
– Прости… Но у нас есть цель. И ты помог нам её осуществить. Этот мир едет по сломанным рельсам. Впереди – только пропасть. Лицемерные чиновники и их законы. Лживые бизнесмены и их медиа… Они называют нас преступниками, экстремистами, злом. Но это просто обман. Мы все – ни в чём не виновные заложники этого террористического акта, который продолжается уже сотни лет. Каждый день власть и деньги убивают нашу волю, нашу свободу, наше коллективное сознание, наш истинный разум. Один нейрон за другим… И Code_in призван положить этому бесконечному насилию конец. Антон, пойми… Пойми, что ты принесёшь себя в жертву во имя великой миссии… Эта миссия больше каждого из нас. И она – единственный способ положить конец безумию. Просто знай, что человечество тебя не забудет. Твоё имя наравне с именами других членов освободительного движения будет навеки вписано в строки кода новой истории. Истории, которая начинается прямо сейчас.
Она говорила всё это, и на её прекрасном лице отражался целый спектр эмоций: ненависть, гордость, отвращение, страх, боль. Я ещё раз посмотрел вниз – мои руки сжимали её ладони так крепко, что ещё чуть-чуть, и я сломал бы ей пальцы. Злость не отпускала меня, с каждой минутой усиливая хватку: я задыхался от несправедливости и обиды, понимая, что единственный человек, с которым захотел быть впервые за долгие годы одиночества, не просто использовал меня, а собирался убить. Принести в сакральную жертву.
Поезд резко качнуло, и я чуть было не упал. Развернувшись, машинально схватился за перила – и в тот момент невольно посмотрел в зеркальное окно вагона. Там, в стекле, я увидел себя – измотанного вечным стрессом, болезненного, худого, со впалыми щеками и вечно злым взглядом. Когда же я перевёл этот взгляд на отражение спутницы, то увидел невероятное. Там, в окне поезда, я держал за руку Агнию – мою первую и единственную любовь.
Мы стояли в той же самой библиотеке, где впервые заговорили. Я так же сжимал её руки, но пылал не злобой, а чувством стыда, умоляя простить и пытаясь подобрать слова, которые никак не давались.
Это была наша последняя встреча, уже после того, как я сообщил о внезапном отъезде, а она послала меня в ответ куда подальше и ушла в беспросветный игнор. Да, мне удалось заставить её перестать молчать – но какой ценой!
Глаза её полнились гневом и отвращением, и, захлёбываясь слезами, она кричала, что после случившегося никогда – «слышишь, Антон, никогда!» – не будет со мной.
Случилась действительно паршивая история.
Я не вернул ту чёртову книгу библиотекарю, как обещал Агнии. Вместо этого, назло ей, я толкнул эту «стопроцентно подлинную рукопись Войнича» в даркнете за какие-то смешные деньги, купил на них наркоты и в тот же вечер жёстко отвис с так называемой лучшей подругой Агнии, о чём моя возлюбленная, разумеется, быстро узнала от той же «подруги».
Теперь это точно был конец – конец подлинным чувствам невероятной девушки, которую я чуть ли не силой в себя влюбил, а теперь так же насильно заставил разлюбить. Отныне и навсегда.
Через несколько дней я уехал с родителями в Москву, в новую жизнь – вместе с пугающим одиночеством и отравляющей сердце жалостью, но не к Агнии, а к самому себе. Тогда во мне и зародилась эта безжалостная смертельная болезнь, которая каждый день убивала изнутри. Болезнь скрытой, подавляемой ненависти к себе и всему окружающему миру.
Я вскрикнул и отпустил Агнию, а вместе с ней незнакомку. Поезд накренило, и он пронзительно загудел. Слайд опять переключился, внезапно стало темно. Меня подбросило, я сильно обо что-то ударился и быстро провалился в небытие – так мерцает последними помехами монитор, которому перерезали провода. Силы покидали тело, а в голове пульсировала простая мысль: кажется, я умираю. Да и миру, очевидно, приходит конец. Решительный, бесповоротный и – на самом деле – долгожданный.
А потом я услышал и почувствовал взрыв. Он прогремел где-то там, далеко, но всё было как раз наоборот: взрыв произошёл максимально близко, ведь взорвался я сам, забрав с собой огромный кусок этой неприветливой и чуждой мне реальности, а вместе с ней и единственную близкую душу с пророческими инициалами А.Д. Да, то был настоящий ад – и теперь я стал его вечным рабом. Курьером, призванным мотаться не по одному, а по всем бесконечным кругам этого мёртвого подземелья.
Когда гул затих, до меня эхом донёсся низкий, словно запитченный женский голос:
– Станция «Октябрьская». Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Парк культуры».
12.0
«Парк Культуры»
12.1
– Антон? Антон, вы слышите меня? Надеюсь, что да, иначе у нас могут возникнуть большие проблемы.
Обеспокоенный голос явно пожилого, но ещё полного сил мужчины громким эхом разносится внутри головы.
– Антон, пожалуйста, ответьте, с вами всё в порядке? Мне нужно, чтобы вы что-то сказали. Хотя бы слово, дальше будет проще.
– Я здесь…
Своего голоса я не слышу и, не веря непривычной тишине, повторяю ещё раз:
– Я… Здесь… Где я?
– Ну слава богу, что вы с нами. Мы тут серьёзно за вас испугались… Вы находитесь в здании корпорации Delta Industries, в отделе HR-тестирования. Антон, вы помните, как здесь оказались?
– Нет… Почему я ничего не вижу? И